– Это, по-вашему, ребенок? – фыркнула старуха, презрительно взглянув на Маню.
– Да, это ребенок!
– Это террористка! Похуже любого взрослого. Наглая, мерзкая девка!
– Потише, мадам, прошу учесть, что это не просто ребенок, это мой ребенок! И я не позволю ее оскорблять, тем более что она всего-навсего хотела вернуть малышку матери и спасти от несправедливости эту девушку, виноватую разве что в том, что она поддалась на ваши провокации. Алевтина, соберите вещи девочки!
– Но я не знаю, где… – растерянно проговорила Аля.
– В таком случае заберем ее без вещей. – И тут они услышали, как на крыльце кто-то топает, стряхивая снег с башмаков. Дверь открылась, и вошел тот самый мужчина, который вчера беседовал с Зориком.
– Здрасьте! Что тут…
– Леонид! – вспыхнула вдруг Аля. – Как же вы…
– Он не Леонид, а Леонгард, – хмыкнула Агриппина Яковлевна.
– Но что это значит?
– Вот, они приехали забрать Инночку! – со слезой в голосе проговорила старуха. – Твоя преступная сестра…
– Забрать Инночку? Слава тебе, господи, наконец-то! Я от ее рева уже близок к помешательству! Спасибо, покорнейше благодарю!
– Леонгард, ты в своем уме? – хрипло пролаяла старуха.
– В своем, в своем, мама, в своем!
– Ну что ж, я полагаю, нам тут больше делать нечего, – подвел итог Малыгин. – Леонгард, вы будете так любезны отдать нам вещи девочки?
– Сию минуту! Только не зовите меня Леонгардом, я этого не выношу! – Он в мгновение ока принес сумку с вещами и Пушистика, который вдруг открыл свои красивые глазищи и громко проверещал:
– О'кей!
– Предатель, слизняк, беспринципный тип, вшивый интеллигент, – честила сына Агриппина Яковлевна.
Аля тем временем подхватила Инночку на руки, Леонгард взял сумку с вещами и двинулся за ней.
– Всего наилучшего, мадам, – произнес на прощание Малыгин. – И советую вам обратиться к врачу. Идем, Маня!
– Ох ты, морда киношная! Гад бессовестный! – раздалось ему вслед.
– Все-таки она меня узнала! – рассмеялся он, когда они вышли на свежий воздух. – Ну и баба. Просто нет слов!
– Папочка, откуда у тебя пистолет? – ослабевшим от всего пережитого голосом спросила Маня.
– Да какой пистолет? Зажигалка! Мне вчера подарили, и я просто не успел ее вынуть из кармана. Терпеть не могу такие шутки, но вот видишь, пригодилось… Фу, я аж весь взмок…
Они подошли к машине. Аля с девочкой уселась сзади и уже хотела захлопнуть дверцу, как вдруг Леонгард нагнулся и сказал:
– Алечка, пожалуйста, простите меня. Я не хотел… Но… вы мне и вправду очень понравились… Можно, я позвоню вам?
И тут Аля подняла голову, смерила его презрительным взглядом и сказала гордо:
– Ваша мама права, вы – слизняк! – И она что есть силы захлопнула дверцу.
– Ого! – воскликнул Малыгин. – Достойный финал всей сцены!
Очутившись в безопасности, рядом с отцом, Маня вдруг дала волю слезам. Она прижалась к нему и горько плакала.
– Ну ты что, Манечка, все уже кончилось, ну не плачь, прошу тебя.
– Папа, папочка, ты… Ты… Ты такой молодец, ты так… так это сыграл…
На мгновение он обиделся, а потом вдруг рассмеялся:
– Да, наверное, ты права. Я так испугался, когда увидел, что она тычет в тебя ружьем, что и тут, видно, сработал актерский инстинкт…
– Папочка, это была твоя лучшая роль!
– Несомненно! Я ведь спасал свою дочку.
– И спас!
– Честно говоря, теперь я думаю, что все было не так уж страшно.
– Ты что, папа? Она же психованная!
– Да, ты права, – посерьезнев, кивнул он и вытащил из кармана патроны. – Ты права, просто я легкомысленный человек, ты же знаешь. Ну, девушки, едем!
Когда Аля с Инночкой были доставлены домой, Маня с отцом поднялись домой.
– Папа, спасибо тебе, ты… У меня просто нет слов.
– А у меня есть вопрос!
– Задавай свой вопрос!
– Ты часто попадаешь в такие переделки, а?
– Ну что ты, папа! Первый раз! А почему ты спросил?
– Характер у тебя такой… Только обещай мне, что впредь…
– Обещаю, папа! Думаешь, мне нравится, когда в меня целится сумасшедшая тетка?
– Значит, ты обещаешь?
– Конечно, обещаю!
– А теперь второй вопрос: тебе нравится эта игрушка?
– Пушистик? Очень.
– Хочешь такую?
– Папа, они ужасно дорогие.
– Да? Ну ничего, я получу гонорар и куплю…
– Нет, папа, не надо. Я уже большая…
– Да? – в голосе папы слышалось разочарование. – Жаль. Она мне так понравилась, эта игрушка.
Когда папа ушел, выпив чаю и дав слово, что ничего не скажет маме, Маня посмотрела на часы. Странно, Сашки до сих пор нет дома. И тут она вспомнила про Зорика. Может, у них свиданка? Она набрала Ксюшин телефон. Та сняла трубку.
– Ксень, привет!
– Маня, ты?
– А Сашка у тебя?
– Нет. Ее Зорик у школы встречал.
– Ни фига себе!
– Да уж!
– Ксень, а я что тебе скажу…
– Ну?
– Инночка дома!
– Как? Хотя постой… Ты же сегодня прогуляла! Мне Сашка говорила. Ты за ней ездила, одна?
– Нет, не одна. Там такое было!
– Что? Что там было?
– А где Гошка?
– При чем тут Гошка? Он был в школе.
– Да знаю я. А где он сейчас?
– Понятия не имею, но при чем тут Гошка?
– Я хочу ему все рассказать!
– А мне?
– И тебе! Но не повторять же сто раз одно и то же. Твердить одно и то же, по-моему, негоже!
– Маня, я тебя умоляю!
– А Гошка не говорил, куда собирается?
– Дома его нет?
– Нет.
– Может, он у Лехи?
– У Лехи тоже никого нет.
– Ну не знаю… Хотя подожди, Гошка сегодня на курсы пошел! Я вспомнила!
– На какие еще курсы?
– Ты забыла, он же ходит на курсы немецкого, к папашке в Германию собирается.
– Но курсы же… да, понятно.
– Маня, ты человек или нет?
– А в чем дело?
– Ты мне скажешь, что было на даче?
Мгновение подумав, Маня ответила:
– Расскажу, но при одном условии.
– При каком условии?
– Если ты мне скажешь, что вы с Сашкой нарыли про маминого кавалера. Она почему-то молчит.
Тут замолчала Ксюша.
– Ксенька, ты меня слышишь?
– Слышу, слышу. Понимаешь, мне вообще-то Сашка не велела.
– Я ей не скажу, честное благородное слово. Ксенька, это что-нибудь неприличное, да? Он что, бандит?
– Да ты рехнулась, какой бандит, он просто… композитор.
– Композитор? Ну и почему это надо скрывать? – с глубоким недоумением спросила Маня.
– Потому что… потому что он иностранец.
– Иностранец? Из какой страны?
– Из Франции.
– Французский композитор?
– Ну да.
– А почему это надо от меня скрывать? Что-то я не пойму. Сашка думает, наверно: композитор – это скверно?
– Не то, что композитор, а то, что французский. Не понимаешь?
– Она боится, что мама за него замуж выйдет и уедет во Францию?
