Безумно терзает жажда. Значит, с минуты на минуту приподнимется плетеный полог, пахнет опаляющим ветром, и рыбак Фуок поставит у изголовья кружку охлажденного чая. Будет длиться и длиться блаженное безумие, когда целительная пахучая влага по каплям процеживается сквозь запекшиеся горькие губы, навевая покой и забвение. Или час Фуока еще не пришел? Пока трупы в летных комбинезонах качает волна, Фуок словно не существует в мире. Его долбленая лодка с балансиром появится в ту минуту, когда Фюмроль останется с морем один на один. Но прежде острые рыбьи зубы вспорют непромокаемую ткань и пожрут разбухшее белое мясо. А световая сетка будет дрожать в зеленой таинственной глубине лагуны. И голубые лангусты опустят антенны усов на сломанные плоскости скоростного «амио».
«Какая забавная татуировка у Фуока, — вспоминает Фюмроль, прорываясь сквозь бред. — Многоцветный крылатый дракон. Клеймо небесного хозяина. Пролетая утром над морем, он мечет синий и розовый жемчуг. Зачем мы забрались так безумно далеко? Скорее прочь, Люк! Здесь владения дракона, и он дохнет на нас огнем».
К ночи джонку отнесло дальше на север, и она оказалась в зоне затишья. Тайфун пощадил крохотное суденышко, обрушив всю свою разрушительную мощь на экваториальные острова.
Помолившись перед алтарем предков, шкипер поблагодарил богов за спасение. Морского духа он умилостивил связкой раковин каури и гирляндой цветов. Теперь можно было позаботиться и о пассажирах. Мальчишка-прислужник насыпал в очажок углей и раздул огонь. Фюмроль пришел в себя, когда чайник уже весело позвякивал жестяной крышкой. Насквозь промокшие люди с нетерпением ждали горячего ободряющего глотка. Фюмроль с трудом разлепил набрякшие веки и огляделся. В белом свете карбидного фонаря крохотная каюта выглядела особенно убого: плетеная циновка, куча мокрого тряпья и канатная бухта, на которой пристроилась худенькая женщина, безуспешно пытавшаяся покормить грудью орущего младенца. Напротив сидел камбоджиец в саронге с засушенным осьминогом в руках. Заметив, что белый пришел в себя, он с хрустом отломил щупальце и предложил полакомиться.
Фюмроль отрицательно покачал головой. Рот наполнился вязкой слюной, отдававшей металлом. Он опять ощутил себя распластанным на колючем коралловом песке, когда его рвало океанской водой. Он с жадностью схватил алюминиевую кружку и выполз на палубу.
На свежем ветру стало легче. Обжигаясь, Фюмроль глотал крутой кипяток, смотрел в непроглядную темень, где слабо вспыхивали голубоватые пенные гребни.
…Капитан-лейтенант Такабэ опустил ручки перископа и пригласил Ариту полюбоваться красотами восхода.
— Море, словно фарфор, на который упали лепестки красного жасмина, — выспренне произнес он, отходя в сторону. — Взгляните, господин подполковник. Кстати, там у самого берега болтается какая-то скорлупка. Не знаю, стоит ли расходовать на нее энергию.
Арита приник к окулярам и развернул перископ. Опаловые оттенки зари его не волновали.
— Джонка в самом деле жалкая, — сказал он, оценив обстановку. — Но если учесть, что вчерашний тайфун порядочно потрепал нашу добычу, то не стоит ею пренебрегать. Для Джохорского пролива такая посудина вполне сгодится. Одним словом, не жалейте аккумуляторов, капитан.
— Есть! — откликнулся Такабэ и приказал подготовиться к всплытию.
«Малютка И-168» всплыла в каких-нибудь ста ярдах от джонки. Такабэ счел ниже своего достоинства тратить время на столь мизерный приз и послал лейтенанта Симоду.
— Какой национальности судно? — крикнул тот в мегафон по-английски, высунувшись из люка. — Почему нет флага?
Шкипер вопросительно взглянул на француза.
— Индокитай, — ответил за него Фюмроль и выплеснул за борт остывший чай.
— Немедленно оставить судно! — распорядился лейтенант. — Или мы откроем огонь.
— На борту женщины и дети! — прокричал в ответ Фюмроль и, догадавшись, с кем имеет дело, добавил по-японски: — У нас нет никаких плавсредств. Позвольте нам хотя бы подойти ближе к берегу.
— Нет, — отрезал японский моряк. — И так достаточно близко. Волна небольшая.
— Спорить бесполезно. — Фюмроль повернулся к шкиперу. — Надо лезть в воду, иначе они нас потопят. Вы сумеете объяснить пассажирам?
Он ожидал паники, детских криков и слез. Но люди встретили нежданно свалившуюся на них беду с удивительным спокойствием. Женщины покорно стали привязывать детей к себе за спину. Шкипер принес несколько пробковых поплавков.
— Неужели нет ни одной лодки? — спросил Фюмроль.
— Одна есть, — поколебавшись, ответил шкипер. Видимо, он приберегал ее для себя. — Только плохонькая. Больше четырех человек она не поднимет.
— Превосходно! — обрадовался Фюмроль. — В лодку сядут женщины с детьми. Кто не умеет плавать? — спросил он, с трудом подбирая вьетнамские слова. Но на судне, которое шло с островов Драконьего Жемчуга, плавать умели все.
— Тогда за борт, дамы и господа! — скомандовал он. — Японцы не станут ждать ни одной лишней минуты, — и первым начал раздеваться.
Перед тем как прыгнуть с кормы, вынул из-за пазухи пистолет и зашвырнул его в море.
Он вынырнул и, жадно вдохнув, вновь погрузил лицо в волну, смывая слезы. Боже, как это было некстати!
Субмарина, задраив люк, пошла на погружение. Передав на ближайший катер координаты оставленного судна, она устремилась на поиски новых жертв.
Арита был осведомлен, что экспедиция в Таиланде прошла не столь гладко, как этого хотелось, но в целом операция развивается по графику, и на аэродромы Алор-Стар и Сунгей Патани уже садятся японские бомбардировщики. Для штурма Сингапура генералу Ямасите понадобятся суда. Следовательно, он их получит.
Выбившись из сил, Фюмроль лег на спину. Лишь теперь он понял, насколько ослаб после болезни. Все, кто плыл с ним на джонке, уже были далеко впереди. Черные головы, как поплавки, выскакивали из пены накатившего вала.
Небо вновь заволокли темные, как дым пожарищ, облака. Северо-восточный муссон, как всегда, дал знать о себе дождем. Было приятно лежать с закрытыми глазами и ловить ртом прохладные сладкие струйки. Волны медленно пригоняли Фюмроля к берегу. Он знал, что в столице султаната Келантантан городе Кота-Бару расположена крупная военная база англичан. От друзей, которые бывали на здешнем аэродроме, он слышал об укрепленном районе в развилке реки. Пусть не удастся отыскать англичан в мангровом лабиринте дельты, но что помешает ему пробраться в город? От побережья до Кота-Бару было всего два километра. Волна у берега стала круче. Фюмроля, обессиленного и оглушенного, выбросило на утрамбованный приливом жесткий песок.
