– Прочие плоды, – подсказал кто-то.
– Ага, – к всеобщему удивлению Кисс даже не сделал замечания подсказчику, – плоды. Как ни назови эти штуки, неядовитыми от этого они не станут. Если вы, конечно, желаете ослепнуть или, к примеру, импотентами стать – тогда вперёд! Поэтому выражение "умрёт в сортире" на этот раз совсем не… не…
– Фигуральное.
Кисс и теперь не отреагировал на подсказку. Взвод поголовно насторожился: за подобные поправки раньше сержант объявлял не по одному наряду на работы. Если молчит, значит, дело серьёзное.
– Оно самое. Несколько человек уехали на родину в цинковых гробах прямиком из сортира. Всё, что я сказал о еде, относится и к жидкостям. Здесь, на Сольтане, некоторые ручьи и прочие водные резервуары содержат вредные примеси. Опять же, в воде может оказаться, к примеру, неразорвавшаяся капсула с тринилом. Думаю, никому не надо объяснять, что получив внутрь каплю тринила, человек покрывается коростой, а внутри сгнивает в течение трёх дней. И превращается в вонючее желе. Так что, не пейте из луж, станете козлятами-мутантами.
– Откуда здесь тринил, сэр? Это же опасно…
– Конечно, опасно. Но вы думаете, что стрельбы ведутся только болванками да ракетами-пустышками? Нет, иной раз олухи, подобные вам, умудряются запустить и боевым зарядом, так что не удивляйтесь. Всё. Я вас предупредил. На этом инструктаж считаю законченным. Разойтись! Перекур пять минут.
И Кисс первый направился в курилку. За ним потянулись курящие курсанты, вполголоса обсуждая услышанное, остальные разбились по двое-трое, тоже делясь впечатлениями.
Прошёл уже месяц с начала обучения и завтра курсантам тринадцатой учебной базы предстоял первый полевой поход. Командир полка объявил о начале полевых учений и отдал ротным приказ провести инструктаж, те, в свою очередь, перенаправили распоряжение взводным. В итоге, инструктаж, разумеется, проводили заместители командиров взводов.
Кисс только что рассказал подчинённым об ужасах полевой жизни и теперь с чувством исполненного долга восседал в курилке. Разумеется, никакого тринила ни в окрестностях тринадцатой базы, ни даже на тысячу километров от неё, не было, но каким ещё образом приструнить курсантов? За каждым уследить он не в силах, а ведь обязательно найдётся кто-нибудь, глотнувший из тухлого озерца или сожравший ягоды слабительного дерева. Это в обязательном порядке случалось с каждым набором и, Кисс был на сто процентов уверен, произойдёт и в этот раз. Единственное, что он мог сделать, это настращать подчинённых. Он это и сделал.
– Сэр, можно обратиться?
– Можно козу на возу! Надо говорить "разрешите".
– Разрешите обратиться, сэр? – исправился Ханьк.
– Разрешаю, – Кисс благодушно не стал объявлять курсанту очередной наряд на работы – у Ханька и без того их столько, что до конца службы не отработает.
– Скажите, а всякие пауки там есть?
– Там где?
– Ну, – Ханьк замялся, – мы же на неделю выезжаем. Вдруг ночью, какая тварь подкрадётся…
Кисс посмотрел на веснушчатое лицо курсанта, сгоревшее под сольтанским солнцем до ржаво-розового состояния, и ухмыльнулся:
– Ханьк, с таким загаром на тебя никакая тварь не позарится. Если твой портрет поставить на стол – тараканы в страхе разбегутся.
– Но, сэр, в степях наверняка есть опасные существа, – это в разговор встрял Браухшвайгер. – Нужно ведь предусмотреть вероятность поражения человеческого организма инопланетными токсинами.
Кисс искоса поглядел на "умника". Браухшвайгер и Ханьк – эта парочка его изрядно напрягала. Один тупыми вопросами, другой, наоборот, слишком заумными.
– Я вот думаю, и откуда вы всё знаете? – Кисс, прищурившись, затянулся ароматным дымом. – Вы что, уже слышали о сольтанском ногтеклюе?
– Ногтеклюе? – хором спросили Браухшвайгер и Ханьк.
– Значит, не слышали, – удовлетворённо кивнул Кисс. – Это одно из самых опасных для человека существ на планете. Такая мелкая тварь – размером с кончик пальца, которая живёт в засушливых областях Сольтана. Мы, кстати, как раз туда и направляемся. Так вот, ногтеклюй зарывается в землю и ждёт жертву. А когда дожидается, он присасывается к ней и растворяет хитин. Если увидите какого-нибудь жука без панциря – знайте, это работа ногтеклюя. А почему он опасен для человека? Потому что он присасывается к руке или ноге и всё.
– Всё?
– Да, ногтей не остаётся совсем. Ни на руках, ни на ногах. Мало того, ногтеклюй после проникает внутрь жертвы и живёт там, высасывая из организма кальций. Кости становятся настолько хрупкими, что человек может сломаться в прямом смысле слова. Самое неприятное, что на ногтеклюя не действуют никакие электронные отпугиватели – проверяли не раз. К счастью, эта мразь встречается не так уж часто. На моей памяти было только три смертельных случая, остальных – человек пятьдесят, комиссовали по состоянию совсем плохого здоровья. Будем надеяться, что в этот раз мы на мелких гадов не нарвёмся.
Ханьк слушал Кисса раскрыв рот, Браухшвайгер – нахмурившись, явно пытаясь вспомнить, слышал ли он о подобном существе. Стоящие рядом курсанты нервно затягивались – похоже, местная фауна не из приятных. Зорин подошёл к Джонсу, дымившему сигаретой в углу курилки, и с тревогой спросил:
– Лин, ты слышал?
Джонс ухмыльнулся во весь рот.
– Слышал, конечно. Ты что, повёлся?
– В смысле? А-а… ты хочешь сказать, что…
– Да ты посмотри на ангельскую физиономию Кисса, – вполголоса проговорил Лин.
Зорин посмотрел на замкомвзвода и был вынужден согласиться с другом – что-то здесь нечисто. Уж слишком он доходчиво и подробно объясняет… Но всё равно, и Зорин, и Джонс, как и прочие курсанты, внимательно слушали сержанта. А внимательнее всех Браухшвайгер и Ханьк.
– И что, против него нет никакого средства?
– Почему же, есть, – Кисс проникновенно уставился на дымящуюся сигарету. – Вот оно.
– Огонь?
– Какой огонь! Никотин! Ногтеклюй не переносит никотина, поэтому курящим эта пакость не страшна. А некурящим… ну, может, повезёт.
Браухшвайгер и Ханьк переглянулись – они не курили. С этой пагубной привычкой человечество боролось уже много столетий, но… так и не побороло её до конца. А теперь вдруг выяснилось, что курение не только вредно, но и полезно!
– Может, начать? – робко спросил Ханьк.
– Бесполезно, – авторитетно заявил Кисс. – Твой организм не успеет набрать достаточное количество никотина. Единственное спасение – это жевать табак. Может, тогда ногтеклюй к тебе не присосётся.
– А если сделать никотиновую инъекцию? – спросил Браухшвайгер. – Тогда организм будет содержать необходимое количество?
