— Нет! — холодно произнесла она.
— Бог дождя способен радоваться от всего сердца, видя милосердие людское на земле…
— Мужчин я освобожу. А женщина пусть повисит.
— Так я и думал, — Холодов отвернулся. Его голос эхом отскакивал от стен тронного зала, камешками ссыпался на Сикинику. — Позволить мальчику страдать и дальше… поступок конечно же героический. Поступок настоящей матери, которая ненавидит другую женщину больше, чем любит собственного сына…
И тут из груди царицы вырвался крик такой мощи, что еще немного, и Холодов рухнул бы на колени.
— Я не желаю вас больше видеть! Никогда! Никогда! Никогда!
В стене тут же распахнулась дверца. Холодов выскочил из тронного зала и тут же нос к носу столкнулся с Домбоно. На губах верховного жреца сияла торжествующая улыбка.
— Вам отвели комнату при больнице, чужеземец, — сказал он почти дружески, тепло.
Для Домбоно Холодов уже был мертвецом, трупом, подарком богу дождя, а поэтому почему бы и не стать более человечным…
— Вам дана свобода передвижений, вы сами все увидите.
— Спасибо! Обязательно воспользуюсь благами такой свободы. — «Я вам сейчас устрою, — про себя подумал Алексей. — Я не собираюсь проигрывать». — Прикажите принести еще одну свободную клетку, Домбоно. Я хочу к своим, на стену.
«… Летом 1839 года в Риме творились не совсем обычные дела. В столицу Италии инкогнито прибыл король Людвиг Баварский, страстный коллекционер золота и ювелирных украшений, еще не виданных просвещенным миром. Продавцом таковых являлся сорокатрехлетний выходец из Болоньи, доктор Джузеппе Ферлини. А продавал он ни больше ни меньше, как драгоценные украшения мероит-ской царицы Аманисхахето. Сказочные сокровища нубийской владычицы были его личной находкой — сенсационной и фантастической.
А начиналось все так. В марте 1829 года Ферлини — майор-адъюнкт санитарной службы египетской армии. В это же время турецкий вице-король Мохаммед Али делает Нубию египетской провинцией, вспомнив о добрых старых египетских традициях. И пошла-поехала торговля с черным континентом: слоновая кость, эбеновое дерево, страусиные перья, экзотические животные и рабы — арабов-то рабами делать нельзя, зато нубийцев еще как можно. Да еще золото нубийской пустыни. Представляете, что творилось тогда? По пустыне носятся охотники за рабами и… искатели сокровищ эпохи Древнего Египта. И кто-то находит мероитские руины, причем совсем не под контролем паши.
И этот кто-то — наш любезный Джузеппе Ферлини. Ему принадлежит открытие забытого царства Мерое. Его жадность и любопытство проснулись очень даже вовремя. Он бросает военную службу и 10 августа 1834 года наталкивается в пустыне на заброшенные, занесенные песком развалины великой цивилизации. И посвящает себя далеко не самым порядочным сделкам и разграблению гробниц. В Нага и Вад-Бан-Нага, городах-резиденциях черных фараонов, он быстро понимает, что руины храмов и дворцов для него не так интересны, как подземные камеры-гробницы. И пока его друг Антонио Стефани, греко-албанский купец, возится со статуями священных тельцов перед разоренным храмом Амуна в Мерое, Ферлини отправляется на четыре километра восточнее, к долине захоронений черных фараонов. И здесь начинает свои невероятные поиски золота и сокровищ Аманисхахето.
В первый же день его «раскопок» в одной из великих царских пирамид работники Ферлини наталкиваются на бесценные сокровища.
Эта пирамида, куда первым делом сунулся Ферлини, сохранилась к тому времени лучше всего. Двадцативосьмиметровой высоты сооружение лихо противостояло ветрам Хроноса: с ее верхушки осыпалось несколько каменных плит — и все.
Ферлини велит работникам, нанятым им из близлежащих деревень, вынести сокровища наверх под присмотр его надежного слуги. Сам он ждет вместе со Стефани в тени соседней пирамиды. Но вот они не выдерживают и бросаются за находкой. И что же видят? По словам Ферлини, его слуга лежал «на земле подле отверстия, ведущего в гробницу. Черные из-за своей жадности чуть не убили его. Мы с оружием в руках погнали их продолжать работы». А сами полезли «в прямоугольное помещение». Именно здесь Ферлини «ждали» амулеты, и статуи богов, а также бронзовые чаши. «Я упаковал мои находки в кожаные мешки, как следует спрятав золото от арабов… А вечером, когда черные укрылись в своих хижинах, мы перенесли нашу находку в палатку, чтобы ночью, когда все наши слуги и рабы заснут, как следует все разглядеть… Я был поражен количеством и красотой золотых украшений».
Они и в самом деле были таинственно прекрасны, эти украшения. Удивительные, неподражаемые. Жемчуг, стекло, фаянс и золото, чистое золото. Сказочные фигурки; боги, шакалы, львы. Шестьдесят шесть колец-печаток с изображениями богов и фараонов, браслеты с лунным богом Хоном и четырехкрылой богиней Мут на цветке лотоса; серьги и диадемы царицы; скарабеи, амулеты для сердца, цепочки с анкхом, семь головок богини Хатхор, цветы лотоса из золота и голубого стекляруса, стилизованные ракушки и колокольчики; золотые наплечники с изображениями бога Амона или бога с человеческой головой Себиумекера в двойной короне Египта, а еще — бог с львиной головой Апедемак из золота.
Джузеппе Ферлини был опьянен. Он приказывает прочесать всю пирамиду. А потом… что было потом, ученые до сих пор не знают. Но каким-то чудом Ферлини и Стефани все-таки удается спастись, прихватив с собой уже найденные сокровища. Пирамида царицы Аманисхахето была разрушена».
И теперь Павел Савельев знал, почему. И даже догадывался, кем…
В клетку его так и не посадили. Холодова вели длинными коридорами и переходами, доставили совсем в другое здание, в котором он тотчас же узнал «больницу». Здесь для Алексея была приготовлена комната без окон. И только в потолке было прорублено круглое отверстие, через которое и падал в помещение свет дня.
Более чем скромная обстановка… кровать, два стула, стол, пара железных крюков в стене для одежды. Скорее уж тюремная камера, чем жилое помещение. Холодов присел на кровать, и мысли привычно завертелись каруселью вокруг Вероники.
Что происходит, господи? Или эта комната — предбанник иных событий, куда более страшных и мрачных? За ним придут, чтобы отвести в клетку или… сразу уж к жертвеннику?
Он пробудил нежеланную, невысказанную любовь богини и проигнорировал ее чувство… так разве ж такое прощают?
Шорох за массивной дверью насторожил Алексея. Инстинктивно он вжался в стену, готовый к бессмысленному, но отчаянному сопротивлению. Они пришли за ним. Быстро же! Видимо, запас клеток у них здесь просто не ограничен. Интересно, а чего он еще мог ожидать?
