У герцога этим утром было приподнятое настроение – то ли повелитель Излина так радовался пополнению гарнизона амазонок, то ли у него были еще какие-то причины для веселья и шуток А вот Гим явственно ощущал приближение некоей опасности – за три-четыре недели жизни в новом теле 947-й уже научился доверять своим предчувствиям.
Оставив не склонного к серьезному разговору повелителя, Гим побежал на пост визуального контроля – как раз вовремя, чтобы наблюдать на экране прибытие пятерых пассажирок на главную лифтовую платформу Ронтонтенополя. Пять молодых, облаченных в легкие белые накидки, высоких, хорошо сложенных женщин одна за другой медленно и горделиво прошествовали по ступеням лестницы, ведущей в первый зал ожидания. Гим всмотрелся в фигуры, в пластику движений, в лица – завораживающе красивы, уверены в себе, улыбчивы и грациозны, но – амазонки как амазонки. Не хуже и не лучше пятидесяти предыдущих. И предчувствие ничего не подсказывало. Вероятно, причиной внутреннего беспокойства были не сами женщины. Возможно, что-то, связанное с их прибытием.
Вся охрана дворца была поднята «на уши». Все службы получили приказ Гима утроить внимание. Личный досмотр новичков на предмет укрытия оружия проводился с особой тщательностью.
– Что ты сегодня так дергаешься?! – Гим со своей активностью нарвался наконец на раздражение герцога. – Хочешь их проверить, проверим! Устроим экзамен – я уже все продумал. Как и когда, скажу... И иди, не порть мне настроение!
Наконец настал момент знакомства Ронтонте с амазонками-новичками. Герцог устроил встречу в том же колонном зале, в котором знакомился и с Гимом. Только на этот раз в зале, кроме самого герцога, Гима и пятерых девушек-новичков, больше никого не было
Гиму очень не понравилась эта затея. Герцог переоценивал возможности своего «главного телохранителя», видимо, считая, что в присутствии Гима может позволить себе любой риск. Сам же Гим так не думал. Если бы все пять новоприбывших женщин оказались наемными убийцами, одному вооруженному мечом сержанту было бы очень нелегко помешать им осуществить задуманное.
Герцог приказал девушкам стать полукругом на некотором отдалении от своего кресла. Амазонки уже получили новую форму и новое оружие – они были в серебристых латах, на поясах красовались длинные тонкие мечи из качественной облегченной стали.
Ронтонте вертел головой, разглядывая плотоядными, маслеными глазами своих новых красавиц. Девушки отвечали ему призывными взглядами. Агент эльтаров какое-то время взирал на эту картину со стороны, не зная, чего испытывает больше: отвращения или тревоги.
– Подойди ко мне, Гим! – наконец попросил Ронтонте.
Гим приблизился.
– Наклонись и подставь ухо!
Гим нехотя подчинился. Он уловил напряжение, тут же отразившееся на лицах амазонок. Пять рук непроизвольно скользнули к рукоятям мечей.
– Делаешь вид, что уходишь, но вместо этого резко разворачиваешься и нападаешь на меня с мечом, – прошептал герцог на самое ухо Гиму. – Смотри только не перестарайся! Действуй!
Гим удивленно покачал головой. Большей глупости трудно было придумать. И все же он подчинился приказу. Отойдя на шаг от кресла Ронтонте, Гим вдруг метнулся назад, быстро занеся над головой меч для удара.
Быстрота, с какой среагировали женщины, была просто потрясающей. Пять мечей в какую-то долю мгновения выскользнули из ножен и совершили короткие полукруги – все пять одновременно, не раньше и не позже. Все пять – так быстро, что сержант не успел даже вздрогнуть, – все пять острых, как лазер, лезвий прошли сквозь незащищенное ничем, кроме одежды, тело Гима и замерли, готовые при необходимости повторить удар.
Из чего бы там ни состояло новое тело – из углерода ли или еще из чего, – его пронзила острая, ослепляющая боль. Настолько сильная, что Гим сам не заметил, как потерял сознание и рухнул на пол. Женщины тут же направили вниз острия своих мечей, готовые добить наверняка и без того уже мертвого противника и взирая на поверженного врага сверху вниз без малейшего интереса, холодно и спокойно.
Только кровь из рассеченного в нескольких местах туловища не хлынула ручьями, чтобы растечься и образовать большую темно-красную лужу. Под разорванной, порезанной одеждой не проглядывали глубокие раны. Молодой мужчина лежал неподвижно, но не бледнел и не трясся в предсмертной агонии. Более того, он почти сразу же открыл глаза, рывком вернул себе вертикальное положение и быстро пробежал взглядом по лицам безжалостных амазонок...
Девушки удивились, но не особенно. Лишь легкое недоумение промелькнуло в больших красивых глазах, тут же сменившись выражением: «Не получилось? Попробуем еще раз!» Во всех, кроме одной пары глаз... или даже двух. Одна девушка не удивилась вовсе. В глазах второй к удивлению примешал още что-то еще: ошеломление и испуг! Более того, Гиму показалось, что девушка на миг потупилась, осознав, что глаза ее выдают.
Но это длилось лишь миг – и снова все смотрели одинаково. Агент даже засомневался, в чьих глазах он прочитал нечто особенное. Думал он недолго. Не давая Гиму сосредоточиться, пять мечей вновь метнулись навстречу, протыкая насквозь горло, грудь и живот...
– Стоп! – крикнул герцог. – Достаточно! Этот человек только проверял вас! Он – ваш новый начальник и мой верный слуга!
Гим вновь поднимался с пола. На этот раз – пошатываясь от головокружения и очень хорошо помня болевой шок, отправивший его в последний «нокдаун».
– Отлично сыграно! – подмигнул молодому человеку Ронтонте.
– Мне было больно, мой герцог! – с укором пробормотал Гим.
– Не важно. Ты жив и здоров. Эльтары не обманули... Как новенькие?
...«Новенькие» смотрели на сержанта с недоумением и брезгливостью, словно на отвратительное живучее насекомое, которое имеет наглость шевелиться после того, как получило несколько точных ударов ботинком. Смотрели все одинаково. Если одна из девушек и была убийцей, то она успела уже полностью совладать и с собой, и со своими непослушными, предательскими глазами.
Но... не с чувствами, копошившимися у нее внутри!
Не так уж много ощущений составляли эмоциональный фон зала. От самого Гима шли волны пережитого испуга и потрясения, которое он испытал, удостоверившись в действительной неуязвимости тканей своего тела. Удовлетворение в связи с удачным вложением капитала – как в женщин, так и в мужчину – в комплекте с сексуальным аппетитом, разгоревшимся при виде новеньких, излучал герцог. Амазонки лучились глупой, приземленной радостью оттого, что могли сейчас беспрепятственно взирать на своего идола... Но было и еще одно ощущение – ощущение сильного внутреннего напряжения и старательно скрываемого страха. Последняя эмоция так выделялась на общем фоне, что Гим сразу нашел, откуда она исходит. Прислушавшись к ощущениям, он повернул голову и встретился взглядом с одной из девушек.
