У второго охранника никаких подозрений не возникло. Вероятно, новенький он равнодушно проводил ленивым взглядом подошедшего к турникету мужчину.
Жукин положил ладонь на сканер, заглянул в глазок считывающего радужку устройства и прошел к массивным створкам лифта. Через несколько секунд «сезам» послушно открылся.
Поднявшись на нужный этаж Александр оказался в пустынном, как всегда, коридоре. Альфред не любил праздно шатающихся сотрудников, поэтому общение работников центра происходило в основном непосредственно в стенах лабораторий.
Отключив на несколько секунд камеры видеонаблюдения, Александр вставил карту доступа в дверь своей лаборатории. «Не забыть стереть данные с других камер», — мелькнула мысль. Он машинально посмотрел на часы, фиксируя время. «Один прокол уже есть. Он забыл отключить камеры в холле! Если так пойдет дальше — миссия окажется под угрозой», — с волнением подумал Жукин.
До этого момента он был абсолютно спокоен. Уверенность в себе ему придавали поистине фантастические возможности интегратора. Но сейчас Александр со всей ясностью понял, что потенциал прибора хоть и потрясающий, но не безграничный! Слишком многое зависело и от него лично!
Створки дверей послушно разошлись в разные стороны. Жукин вошел в знакомое, но не казавшееся уже родным помещение. Приборы и компьютеры по-прежнему оставались на своих местах, но что-то в лаборатории неуловимо изменилось со времени его ухода.
— О, Александр! — радостно воскликнул увидевший его первым старший лаборант Отто. — Наш Робинзон Крузо, отшельник решил посетить старых друзей?! Или вернулся насовсем?
Сотрудников его отдела действительно, связывали не только деловые отношения. Они были друзьями. Не допускавшие панибратства в стенах лаборатории, тем не менее, частенько вместе захаживали после работы в находившийся неподалеку бар. Здесь за кружкой пива, в неформальной обстановке можно было расслабиться и обсудить разные, в том числе и бытовые темы. Иногда «всем колхозом», как говаривал Саша, выбирались вместе на лоно природы, где он готовил для коллег настоящие кавказские шашлыки. От его шашлыков все были просто в восторге. Они, конечно же, не шли ни в какое сравнение с барбекю, жареными сосисками или мясом, обычными для шведов. Секрет приготовления Жукин держал в секрете, справедливо полагая, что шашлык не должен становиться повседневным блюдом. Только тогда его приготовление и совместное поедание под красное вино, будет настоящим праздником…
Выезжали на природу вместе с семьями, женами детьми, у кого они были. Кто-то с подругами и друзьями. Смеялись, пели, танцевали… За годы, проведенные вместе, они стали не только сотрудниками и единомышленниками, но в какой-то мере семьей. Поэтому, сознавая необходимость выполнения поставленной задачи, Жукин испытывал чувство вины перед этими людьми. Ему предстояло стереть их память. Память о работе, которая составляла часть их жизни, ее смысла, надежд, успехов и неудач, волнений и радостей. Что с ними будет потом? Когда он, друг, коллега и соратник вырвет, возможно, самый яркий и наполненный отрезок их судеб? Он как-то не задумывался об этом раньше, но сейчас все эти мысли в одно мгновение пронеслись в его голове…
— Ой! Саша! — как-то по-детски восторженно повисла у него на груди Люси. «Малышка Люси», как они ее в шутку называли за невысокий рост. — Как давно тебя не было!
Времени на раздумья не оставалось. Во-первых, действовать надо было быстро и решительно. Во-вторых, если он еще немного с ними пообщается сделать то, что он собирался сделать с коллегами, будет еще труднее!
Стряхнув с себя вызванное внезапно нахлынувшими мыслями оцепенение, Жукин сосредоточился и погрузил всех в глубокий сон. Он проводил обмякшую Люси до кресла. Остальные остались там, где находились. Некоторым пришлось опуститься прямо на пол, но укладывать и рассаживать всех было просто некогда.
* * *
После того, как были стерты данные центрального компьютера и доменов, при помощи интегратора Александр до однородной массы расплавил все электронные схемы, имевшие хоть какое-нибудь отношение к субстанции психоэнергии. Теперь предстояло сделать главное — поработать с Альфредом. Прежде чем стереть память главного после Жукина носителя информации, предстояло, погрузив бывшего шефа в транс выяснить, не произошла ли от него утечка по другим, неизвестным Жукину направлениям. Здесь Александра ждал сюрприз, столкнувшись с которым он пожалел, что, понадеявшись на русский авось, сразу взялся за дело, а не подготовился более основательно…
Гиббсона на месте не оказалось!
Удивившаяся его приходу секретарша, следуя инструкциям, поначалу отказалась сообщить о местонахождении Альфреда. После погружения в транс, к которому пришлось прибегнуть, она поведала, что Гиббсон только нынешним утром вылетел на симпозиум биофизиков в Санкт-Петербург и раньше чем, через неделю вернуться не обещал…
Возможно, и стоило позвонить ему прежде, чем наносить визит в лабораторию? Но тогда не сработало бы одно из его преимуществ — фактор неожиданности, и кто знает, к чему бы это впоследствии привело? «Так, по крайней мере, с лабораторией разобрался. Что ж, придется навестить Родину», — подумал Жукин. На самом деле, единственно приятным моментом в этой неожиданной заминке было то, что Гиббсон улетел именно в Россию и именно в Петербург.
С Ленинградом — Петербургом его многое связывало. Здесь отшумели, отзвенели и отбурлили, самые веселые и, наверное, лучшие годы его жизни. Хотя детство и юность прошли в другом, не менее любимом и родном городе, Питер обладал какой-то неведомой, магической, колдовской силой. Он манил, притягивал, помимо воли всегда заставлял возвращаться. Это было связано не только с воспоминаниями о беззаботных годах студенческого разгильдяйства и первой настоящей любви к прекрасной однокурснице…
Жукин на своем веку повидал немало красивых городов. И кипевших бьющей через край жизнью, и тихих, спокойных, старинных и романтичных. Некоторые были похожи один на другой, но таких, как Питер, на Земле больше не было! Возможно, здесь действительно обитали не упокоившиеся души согнанных со всей России для его строительства крестьян, великих зодчих, композиторов, ученых, самодержцев, революционеров. За относительно короткую биографию выросшего из болот города, здесь произошло столько всего! Даже имя город менял уже несколько раз. И как ни странно, каждое было ему к лицу!
На берегах величаво-спокойного течения Невы, среди тихих каналов и северной природы бурлили южные страсти! Короновались и погибали цари. Взрывались и подавлялись революции. Безумствовала и изощрялась друг перед другом в роскоши знать и нувориши.
