Геннадий поднял глаза наверх, вглядываясь поочерёдно в их дёргающиеся очертания. Он был действительно им нужен. Что даст его бессмысленная смерть? Этим он не поможет погибающей яхте, и не откупится от своих постыдных ошибок. Зато он действительно может помочь тем, кто уцелел в этой трагедии, кто остался в живых, и кто так хочет выжить. Вернуться домой. Спастись. Что может быть лучше помощи опытного моряка, для тех, кто моря-то почти не видел? Осипов закрыл глаза. Всего один шаг. Переступить через своё ожесточение по отношению к ним, через свою обиду за них, через свою гордость. Быть выше всего этого. В первую очередь, ради себя самого… Да! Его руки соскользнули с холодеющего штурвала. Прохладная вода уже поднималась по икрам. Капитан машинальным движением забрал свою сумку с картами и записями, которая лежала рядом, на специальном планшетном столике, а затем, выхватив из-за пояса нож, парой резких движений лезвием отковырял от штурвала продолговатую медную табличку с надписью «Hortenсia», и, засунув её себе в карман, быстро проследовал к борту, в сторону свисающих лееров. Верёвка, которую привязал к ним Иван, уже успела натянуться до предела.
Увидев, что Гена движется к спасительному заграждению, почти все пассажиры «Гортензии» издали радостные вопли.
— Спасибо, — прошептала Ольга, закрыв глаза, и из-под правого её века медленно выкатилась маленькая слезинка. — Спасибо, что вернулся.
— Ну слава Богу! — гудел Серёжка. — Ну и рисковый же он человек! Всё в последнюю секунду делает!
— Ага, — кивнул Бекас. — Вот это у него нервы! Настоящий мужик! Уважаю!
Легко подтянувшись по спущенной ему верёвке, Гена ухватился за край лееров и начал проворно взбираться по ним наверх, точно по вантам старинного фрегата. Палуба яхты уже скрылась под водой полностью. На поверхности плавали коробки, бутылки, жестяные банки, бумажки и всяческий лёгкий мусор, подхваченный водой с погрузившейся в море палубы. Над поверхностью всё ещё торчала мачта и верхняя часть кабины. На том месте, где находилась корма, среди повсеместно поднимающихся пузырьков, несмотря на густой туман, было отчётливо видно, как под воду плавно уходят штурвал и флагшток. Люди, сгрудившиеся у борта, на палубе незнакомого корабля, заворожено смотрели на гибель яхты, которую они только что покинули. Что было бы с ними, если бы они не успели её покинуть, если бы остались на борту «Гортензии»? Ответ был нагляден и страшен.
Добравшись до верха, Осипов перемахнул через борт, под одобрительные возгласы друзей.
— Молодец! Ну у тебя и выдержка! — хлопали его по плечам ребята. — Герой! Мы уж думали, ты решил там остаться! Думали, бросил нас.
Гена молча от них отмахнулся и, встав у края борта, принялся созерцать идущую на дно яхту. Все тут же замолчали и тоже уставились вниз. Верёвка, привязанная к леерному ограждению, в конце концов оторвалась, издав короткий жалобный треск. Шлюпка, лежащая на носу «Гортензии», теперь наполовину выступала из воды, причудливо подсвечиваемая снизу прожектором. Остатки воздуха время от времени вырывались из-под неё большими пузырями, сопровождая своё высвобождение булькающими хлопками. Окончательно скрылась под водой кабина, оставив вместо себя лишь хоровод из миллионов маленьких суетящихся пузырьков. Мачта, которая была выше борта чужого корабля, теперь опускалась всё ниже, достигнув его уровня, и продолжая уходить в пучину. На её клотике всё так же тускло светился зелёный огонёк. Однако горел он недолго, и вскоре потух. Тихо и почти незаметно. Словно и не горел вовсе.
Зрелище было тяжёлым. Тоскливо опустив головы, люди прощались с яхтой в глухом молчании. Ребята стояли не шелохнувшись. По щекам Лиды текли слёзы.
Мачта уходила под воду всё быстрее и быстрее, пока, наконец, окончательно не исчезла в морской глубине. На том месте, где когда-то была яхта, осталась лишь пара небольших водоворотов, медленно расплывающийся в разные стороны плавучий мусор, да многочисленные пузырьки, поднимающиеся из глубины с места её гибели, которое тут же объял вездесущий туман. Всё закончилось… Или только началось?
Заплаканная Лида подошла к Ольге, и они молча обнялись.
— Н-да, — всё что мог выдавить из себя Бекас. — Вот это приключение!
— Она утонула, — качал головой Сергей. — Поверить не могу!
— Мы все чуть не утонули. Но нам, кажется, повезло. Мы все спаслись! Мы до сих пор живы! Это уже радует.
— Да. Мы спаслись, — согласился Вовка. — А ведь могли и на дно пойти. Мы были в двух шагах от смерти! Но теперь всё позади. Яхта — чёрт с ней! Куплю себе новую. Главное, что мы все уцелели.
— Уцелели исключительно благодаря слаженным оперативным действиям и грамотной последовательной эвакуации! — улыбнулся Бекас. — Мы — молодцы!
— Да уж. Вы молодцы, — дрожащим голосом произнёс Осипов. — Ещё какие молодцы! Из-за вас мы оказались здесь — чёрти где! Из-за вас яхта утонула! Вы все чуть не погибли из-за вас же самих! Ну и что теперь прикажете делать, друзья?! А? Я вас спрашиваю!
— Успокойся, Гена, — выступил вперёд Сергей. — Сейчас нельзя давать волю своим эмоциям. Нужно всё хорошенько обдумать.
— Обдумать? Что обдумать?! — злобно усмехнулся капитан. — Опять думать о чём-то? Я знаю к чему приводят ваши думы! А хотите узнать, что я думаю о вас? Хотите? А вот что я думаю о вас, обо всех! Вы…
Он набрал побольше воздуха в лёгкие и принялся чесать всех присутствующих отборным русским матом. Склоняя их по-всякому, Генка не прекращал исторгать отборные ругательства без передышки, в течение десяти минут. Он вложил в эту брань все свои чувства, всю свою обиду и разочарование. Всю свою тоску и боль. Никто не смел остановить его или прервать. Для всех это было чем-то необычным и страшным. Впервые строгий и вежливый капитан, без доли стеснения, разносил их, на чём свет стоит, не разбираясь в крепких словесах и выражениях. Все понимали, что для него это был предел. Что дальше уже некуда. Ведь Геннадий Осипов потерял нечто большее, чем все остальные. Потерял безвозвратно часть своей души и своей жизни. Он клеймил их со слезами в голосе. Исполненный горечью, бессильным гневом и тоской. Он ругался не столько на них, сколько на самого себя, будучи на грани. Девушки съёжились под градом звучных ругательств. Парни стояли не поднимая глаз. Никто не произнёс ни слова, пока Геннадий не замолчал. Исчерпав весь запас ругательств, он развернулся и быстрыми шагами направился прочь по грязной палубе, на ходу пнув валяющееся на полу металлическое ведро, которое, загромыхав, отлетело в сторону. Сергей дёрнулся было вслед за ним, но Бекас схватил его за руку.
— Не ходи. Ему сейчас нужно побыть одному. Оставим его на время.
