– Ах! – воскликнула она, – ты все тот же. Я не была уверена…
Она оглянулась на ученого.
– Орландо Шарвис сообщил тебе приятную новость?
– Какую?
– У меня могут быть дети. Он сумел изменить мои гены. Вот что он подразумевал под бессмертием! Я снова здорова. Он далеко не такой злодей, как нам его изображали.
Марка наморщил лоб:
– Но этого ведь недостаточно, если только ты одна способна рожать детей…
– С тобой тоже теперь все в порядке, – сказал ему Шарвис. – Надеюсь, вы назовете первого сына Орландо.
Марка не ощутил ожидаемых эмоций. Он попытался улыбнуться Фастине, но это оказалось невероятно трудно сделать. Ему пришлось прямо-таки заставить губы сложиться в улыбке. Она с тревогой взглянула на него:
– Что с тобой, Кловис?
– Не знаю, – его голос прозвучал совершенно безжизненно.
Позади раздался шорох одежды. Шарвис сложил на груди руки.
– Я просто чувствую себя каким-то онемевшим, вот и все, – сказал Марка. – Наверное, последствие операции. Это скоро пройдет, да, Шарвис?
– Боюсь, что нет. Это – побочный эффект, о котором я предупреждал. Я совершил ту же самую ошибку, что и с Тейком. Боюсь, теперь ты не способен к сильным эмоциям, Кловис Марка, прости.
– Ты знал, что так и случится? – обратился Марка к ученому. – Ты знал? Тейк был прав.
– Чепуха, ты привыкнешь. Я же привык.
– Так у тебя то же самое?
– Именно, вот уже несколько столетий. Но я по-прежнему еще нахожу, чему радоваться в жизни, – улыбнулся Шарвис. – Потерянное возмещается приобретенным.
– Дамьяго прав, ты даешь и отбираешь одновременно. Я должен был прислушаться к предупреждениям Тейка.
Марка ударил себя кулаком, но ничего не почувствовал, прикусил язык – боль была едва ощутима.
– И я должен жить таким? – спросил он. – Это лишает бессмертие смысла.
– Ты знал, что такая опасность существует. Тейк тебя предупреждал. Но он был слаб. Ты – силен, кроме того, у тебя будут дети.
– Но я же ничего не чувствую!
– Я сделал все, что в моих силах. Дети у тебя будут.
Марка кивнул и поглядел на Фастину.
– Я по-прежнему тебя люблю, Кловис, и останусь с тобой.
– Это мудро, – согласился Шарвис. – Если ты хочешь продолжить человеческий род, Кловис Марка, я дал вам обоим все, что вы просили.
– Наверное, – сказал Марка, – это жертва, которой я должен гордиться. Но я хотел бы чувствовать, чем жертвую…
– Не чувствующий мученик – это не мученик, – согласился Шарвис. – Если бы я мог, я бы этого избежал.
– Ты нейтрален? – спросил Марка. – Где в тебе добро, где зло?
Шарвис рассмеялся.
– Ты норовишь понять меня, словно я обычный человек. Уверяю тебя, я абсолютно нейтрален.
– Ты вынуждаешь эту женщину жить с человеком, который не сможет ответить на ее любовь, который будет только жалким орудием для воспроизведения потомства.
– Я не принуждаю ее ни в коей мере, она может поступать, как хочет, но она родит тебе детей. Это ее бессмертие, хотя ее жизнь будет довольно коротка… Ты же будешь жить вечно!
– Я неуязвим? Подобно Тейку?
– Да, ведь я вживил часть Тейка в твое тело.
– Понятно, – вздохнул Марка. – Что дальше?
– Можете покинуть меня. Но если хотите, останьтесь, посмотрите, как я попытаюсь исполнить просьбу Алмера.
– Это правда? Ты действительно можешь заставить Землю вращаться?
– Мне так кажется. Ну что, пошли?
Они последовали за ним и нашли Алмера в той же самой комнате, на том же самом месте, похоже, он так никуда и не выходил.
– Почему ты не последовал моему совету? – спросил Шарвис. – Ты мог осмотреть мои лаборатории.
– Я тебе не доверяю, – буркнул Алмер. – Они бессмертны теперь? Что-то не замечаю разницы.
– Он дуется, Кловис, – заметила Фастина с улыбкой. Несмотря на то, что произошло с ее возлюбленным, она, казалось, оставалась в хорошем расположении духа.
– Да, он бессмертен, – ответил Шарвис Алмеру.
– Я проголодался, – сказал Алмер.
– О-о, я плохой хозяин. Конечно, давайте поедим.
Поев, они все прошли в зал, который был пуст, если не считать двух бронзового цвета скутеров, украшенных в стиле барокко, и расположились в одном из них.
Они полетели по тоннелю, гораздо более узкому и более крутому, чем тот, который находился извне. Воздух приобрел вскоре густоту и соленый привкус, в ушах застучала кровь от увеличивающегося атмосферного давления. Тоннель освещался тусклыми, расположенными на большом расстоянии одна от другой лампами.
– Мы достигнем уровня дна океана, – сообщил им Шарвис. Он говорил еще что-то, но Марка почти не слышал его из-за постоянного звона в ушах. Шарвис, похоже, объяснял, как ему удалось пробить этот тоннель.
Наконец, они вылетели из тоннеля и оказались в огромной темной пещере. Шарвис подвел скутер к стене и включил освещение.
По стенам сочилась вода. Это, скорее всего, была естественная пещера. Внизу горбилась какая-то машина. Она была огромна, ее покрывал защитный слой желтого пластика. Рядом возвышалась колоссальная энергетическая станция. От нее вели кабели и трубы, сеткой окружавшие машину.
– Как вы понимаете, – услышал Марка шелестящий голос Шарвиса, – у меня еще не было шанса испробовать машину в действии. Модель работала довольно результативно, но не знаю, хватит ли энергии, чтобы успешно завершить эксперимент. Эта машина – ускоритель. Если повезет, она придаст Земле ускорение, достаточное, чтобы преодолеть инерцию ее массы.
Скутер подъехал и встал рядом с машиной.
– Механизм управления расположен здесь. Мне показалось это более надежным, чем руководить из лаборатории. Как я уже сказал, я только изобретаю и никогда не использую своих изобретений, если меня не попросят. Это – мое правило! Я благодарен тебе за возможность, которую ты мне предоставил, Андрос, – церемонно сказал Шарвис.
Марка посмотрел на забившегося в угол скутера Алмера. Тот, казалось, был всецело поглощен наблюдениями за Шарвисом, который, подойдя к машине, немного поколебался и нажал какую-то клавишу. Ничего не произошло.
Шарвис вернулся и забрался в скутер, нависнув над всеми.
– Я включил таймер, чтобы мы могли спокойно лететь в лабораторию.
Скутер взмыл вверх и влетел в тоннель.
Позже они сидели перед гигантским экраном. Очевидно, изображение на экран транслировалось со старого метеорологического спутника, и они видели Землю с огромной высоты.
Шарвис взял хронометр, и теперь все наблюдали за отсчетом секунд.
Вскоре они ощутили слабые колебания.
– Процесс будет постепенным, – предупредил Шарвис. – Он займет несколько часов. Иначе возможны были бы катастрофы на поверхности планеты. Эксперимент должен пройти довольно гладко, если я правильно все рассчитал.
