Я видел, как хотела Верка броситься на шею Немо, но не рискнула. То ли помнит мой урок, заданный ей в бане, то ли сама уже брезгует немытым телом…
Переговоры заняли менее трёх минут.
— Её есть не надо, — успокоила меня Вера, — её покормить надо.
— Почему о детях не говорите?
— А что о них говорить? — удивилась девушка.
— Их, разве, кормить не надо?
— Зачем? Ей дадим, а детей она сама покормит….
— Отставить, — не выдержал я. — Это ещё что? Что ты мне впариваешь? Ты соображаешь, что ты говоришь? Если бы я вас не накормил, а дал бы еду только Немо…. Значит так, слушай мою команду. Всю четвёрку в душ, баню топить долго. Отмыть. Мыло…. Один кусок на всех. Дашь больше, сама на него пойдёшь. Далее, когда отмоешь… — я посмотрел на Еву, худая, но крепкая женщина. — Отставить. Сам мыть буду. А ты иди, есть готовь. Картошки возьми, рыбу пожарь,… не буду тебя учить, сама знаешь, что делать. — Я перевёл дух, после такого многословия. — Ты всё ещё здесь? Бегом.
Верка развернулась на пятках и, сверкая ими же, скрылась с моих глаз.
— Немо, — я прищурился, рассматривая «красавчика», — где душ ещё помнишь, или тебе показать?
— Я знать…
— Помню, Немо, помню…. Говорить надо, что ты помнишь.
— Помню, — повторил Немо.
— Тогда топай. И не забудь с мылом помыться, проверю.
Немо с мылом мыться не любил. В глаза попадало, особенно когда мыл голову, а закрывать их категорических отказывался…. Наверное, темноты боится.
Немо, сунул мне в руки конец верёвки с привязанной к ней Евой, и повернулся к внутренней калитке, собравшись уходить.
— Стой! Ты принёс, что я тебя просил?
Немо ни слова не говоря, сорвал с плеч Евы рюкзак, и протянул мне.
— Там.
Я взял рюкзак, и полез внутрь.
— Что это? — какой-то засохший кусок, то ли глины, то ли ещё какой грязи, занимал всё внутреннее пространство.
— Её лизать.
Я не брезгливый, но…. Лизать, так лизать. Я, лизнул.
— Тьфу, какая горечь…. Ладно, после разберёмся, а сейчас иди, мойся, в таком виде за стол не пущу.
Забросив рюкзак на плечо, я потянул за верёвку.
— А вас, барышня, попрошу пройти со мной. И вас, джентльмены, тоже.
Уже входя на территорию дачного участка, посмотрел на часы.
— Надь, — я нашёл глазами девушку, стоящую около открытых воротин, — задержись на часок, я потом отработаю.
Надя, брезгливо посмотрела на Еву, протянула мне огнемёт, и молча скрылась за воротами.
До конца третьего обжига осталось всего двенадцать часов. И ещё два дня ждать остывания печи.
* * *
Передо мной стояли три «очаровательных» создания. С какого начинать? Мелкие, ходят за мамашей, как на привязи. Если её первую в душ запихну, «двое из ларца, одинаковых с лица», последуют за ней, и мы там не вместимся. А если наоборот?
— Немо. Подержи-ка маму, пока. — Я протянул верёвку свежепомытому охотничку, а сам взял пацанов за волосы и потащил в душ.
Пацаны, визжали и кусались, мамаша — шипела, я тащил, Немо с открытым ртом взирал на происходящее.
Как это смотрится со стороны? Жаль, видеокамеры нет.
— Ой, ты чего кусаешься? — один малыш, вывернулся у меня из руки, и вцепился в неё зубами, чуть не прокусив до кости. Я с трудом его оторвал, и дал затрещину. Ювенальной юстиции, здесь ещё не придумали. И я сделаю, всё, что бы до неё не дошло никогда.
— Верка, бросай своё занятие и дуй сюда. Видишь, твоего вождя кусают, и аптечку не забудь.
Верка прибежала быстро, и не разобравшись, влепила оплеуху Еве. Голова женщину мотнулась, и шипенье стихло. Стихли и пацаны, со страхом смотря на рассерженную девушку.
Не зря гонял своих дам, по оказанию первой медицинской помощи. Верка сноровисто обработала мне рану, и достала шприц. Одноразовый, мною прокипячённый и продезинфицированный, после лечения Немо. Вслед за шприцем, появилась коробка с антибиотиком.
— Нет, — я покачал головой, — это лишнее.
Верка убрала ампулы со шприцом обратно в аптечку, и зло, посмотрев на Еву, показала ей кулак.
Интересно, кто её научил?
— Спасибо Вера, иди, занимайся обедом.
Вера хмыкнула, набросила аптечную сумку на плечо и, вильнув бёдрам, ушла в дом. И всё в полной тишине. От выхода из дома, до возвращения обратно.
Мы с Немо остолбенели.
Кому-то повезёт, подумал я. Что подумал Немо, я не знаю.
Так о чём это я? А…. Об архитектуре!
Нет. Архитектура здесь не причём. Надо мыть вновь прибывших дикарей.
Веркино воспитательное воздействие, помогло. Сорванцы, послушно пошли со мной в душ, ни разу не взвизгнув. Еву, мы усадили на принесённую скамеечку, и сняли с неё верёвку. Не собачка, чай. Но Немо, на всякий случай, находился поблизости. И судя по шлепкам, раздававшимся с улицы, случай был частым.
Ирга, ставшая основным поставщиком древков для копий, за свою прямую и достаточно прочную древесину, в последнее время тень на бочку с восточной стороны не бросает по причине жидкости кроны, и вода прогрелась градусов до сорока пяти.
Пацаны кривились, и шипели. Но грязь, или чем они там мажутся, смывалась с них на раз, даже без мыла. Но мыла я всё равно не жалел. Отмыл спиногрызов до скрипоты.
— Следующий, — я отдёрнул занавеску, и вытолкал мальцов наружу. — Немо, отведи их пока в баню. И проследи, чтобы не сбежали.
Легко сказать, отмыть гражданку. Это не мелкие девчонки по двенадцать лет. Ева была старше, раза в два. Хорошо, что я в плавках.
Грудь развита, бёдра широкие, фигура взрослой женщины стала вырисовываться передо мной под струями горячей воды. А у меня так давно не было женщин…. А тут ещё чёрные глубокие глаза, с фиолетовой поволокой, смотрят сквозь тебя, и ты тонешь, тонешь….
Отмывал Еву в темпе «вальса». Я чувствовал, что при наведённой чистоте, могу не сдержаться. Но я же не зверь, насиловать, это не мой метод. Поэтому начал возбуждать в себе злость. Злость на случившийся перенос, на Немо, придурка, подложившего мне такую подлянку, на Лёлика или Болика укусившего меня за руку. Ещё и на Еву… за соблазнительность. Помогло, но не очень.
— Немо, забирай. К детям её веди. Я сейчас сам помоюсь, и займусь ими.
Вспотел, однако!
В бане, вернее в предбаннике всё прошло по отработанной схеме. С одной разницей — Болика и Лёлика я обрил наголо. А Еве, сделал модельную причёску…. Ну, почти. Я же не парикмахер. Короче обкорнал, сделав ей каре. Если бы не Немо, она меня загрызла, за такое издевательство над метровой шевелюрой. А как мыть-то, такие лохмы? Шампуня у меня уже нет, и мыло… последний кусок остался.
Боже, не дай мне опухнуть от проблем. У меня ещё вода на поля не подведена, погреб не выкопан, соли нет, теперь с мылом что-то делать надо. Ещё гостей, незваных по осени ждём.
