Несколько минут ехали молча. «Патриот» делал вид, что занят управлением машины, а «Наёмник» терпеливо ждал.
Наконец, Джонсон ответил:
– Вторая половина будет лежать в этом флаере, когда вы зажарите блин и выйдете из налоговой.
– Значит, после того как я сожгу ваш жёсткий диск, контакт всё-таки состоится? Кто-то же должен положить деньги в машину? И машина будет стоять в центре города… Допустим, что у вас нет спутникового контроля, но обычное видеонаблюдение за улицами ведётся? Вашу связь со мной в два счёта вычислят!
Было видно, что такой ход мысли Джонсону не понравился:
– Зачем нагнетаете? Чепуховая задача. Всего час работы…
– Так может, сами всё сделаете?
– Но если я отдам все деньги, где гарантия, что вы выполните работу?
– А половина такую гарантию даёт? – усмехнулся Семён. – И где гарантия, что с половиной суммы я не обращусь в полицию? Вполне возможно, что налоговая заплатит вдвойне, когда узнает о вашем «чепуховом» поручении… Эй! Держите руль ровнее. Мы всего лишь обсуждаем условия!..
* * *
Забрав у Джонсона всю сумму сделки, Семён высадил его на окраине города, а сам поехал в парк. Выбрав заброшенную аллею, где кусты не постригались с довоенных времён, Давыдов первым делом проверил багажник. Заказчик не обманул – рядом с маскировочной сетью действительно лежала десятилитровая канистра с водой. Семён быстро переоделся и старательно умылся. Пришло время грима: огромная мохнатая родинка на подбородке, нездоровые отёчные щёчки, толстые линзы и недельная щетина кого угодно убедят, что их обладатель – дремучий ботаник, который не в состоянии ни постоять за себя, ни хоть как-то о себе позаботиться.
Семён ещё раз сравнил своё отражение в зеркале с фотографией постояльца гостиничного номера, в который ему следовало войти, и убедился в идентичности образов. «Правдоподобно сыгранная роль – это для кино и театров, – подумал Давыдов. – Чтобы поверили, нужно стать ботаником, а не прикидываться им».
Ключ-карту катера сунул в потайное отделение одного из шлёпанцев. В одежде прятать такую приметную вещицу не стоило: при обыске обязательно найдут, и как потом объяснить, откуда у бомжеватого хакера ключ от звездолёта? Но и оставить карту без присмотра казалось немыслимым, – он не собирался рисковать катером ни при каких обстоятельствах.
Потратив ещё несколько минут на программу для автопилота, Семён подъехал к зданию налоговой службы.
Сумку с вещами бросил в машине, – гостиница, в которой он «остановился», была рядом, по другую сторону улицы.
Такое расположение не было случайным. Как, впрочем, и другие звенья плана.
В гостиничном номере, который снял Джонсон неделю назад, царил живописный беспорядок из коробок для пиццы, пустых пивных банок и разорванных кульков от орешков. Скорлупа жалобно хрустела под шлёпанцами, кусочки пиццы радовали глаз фиолетовым налётом плесени, а темнеющие на ковре пятна не оставляли сомнений в социальной убогости постояльца. Джонсон запрещал обслуживающему персоналу входить в номер даже для уборки, поэтому запах стоял соответствующий.
Довольный осмотром, Давыдов кивнул и приступил к очередному этапу работы.
Запустил компьютер (обычный для слаборазвитых планет ящик – с огромными нишами для установки дополнительных устройств) и за минуту взломал сайт местной налоговой службы. Той самой, что через дорогу, напротив. На самом деле его не интересовали секреты налоговиков. Главное – интенсивная перекачка данных, чтобы ни у кого не оставалось сомнений ни в злом умысле, ни в самом факте взлома.
Оставалось ждать бойцов с автоматами.
Ему было чем заполнить ожидание. Установка в системном блоке микрожаровни с кристаллами скатола заняла не больше трёх минут, а вот с проверкой детонатора для килограмма термита пришлось повозиться. Загореться компьютеру следовало только при отсутствии людей в радиусе пяти метров и наличию в том же радиусе приговорённого к сожжению жёсткого диска. «Если бы Джонсон не пометил свой девайс изотопом кобальта, за час я бы не управился», – признал Семён, заканчивая снаряжение бомбы.
К его огромному облегчению группа захвата приехала на пять минут раньше, чем он планировал. Значит, подрос запас времени, отведённый на непредвиденные задержки.
– Мама! Мамочка! – скулил Давыдов, когда ему заламывали руки, опутывая запястья пластиковым хомутом. – Барышня, скажите им, чтоб не трогали материнку!
Старшина группы захвата спрятала пистолет и пренебрежительно сказала:
– Материнскую плату мы вытащим из ящика в управлении. Задерживаться в твоём свинарнике нет никакого желания.
«Барышне» не приходило в голову, что даже если бы она решилась на вскрытие компьютера в гостиничном номере, у неё бы ничего не получилось. После того как Давыдов сточил дрелью шлицы на винтах, вскрыть «ящик» можно было только ножовкой.
Наёмник поймал взгляд старшины и скорчил жалобное лицо. От брезгливости женщину передёрнуло. Она зябко повела плечами и, осуждающе покачав головой, проверила путы арестованного.
– Почему не сняли часы? – спросила она ближайшего мордоворота.
– Стальной браслет, – глухо ответил боец из-под маски, – не смогли справиться с замком. А руку рубить не приказывали.
– Развяжите, – проскулил Семён. – Я сам сниму.
– В изоляторе снимешь, – бросила женщина и показала рукой на выход.
Поскольку здание налоговой службы располагалось через дорогу, в машину Давыдова сажать не стали: повели пешком.
Проходили, как и было запланировано, мимо флаера Джонсона, в котором наёмник оставил работающий сканер. За те полчаса, которые Давыдов провёл в номере отеля, устройство расшифровало электромагнитные импульсы, долетающие из холла здания, и теперь записало ему в наручные часы код доступа, открывающего вертушку турникета проходной. Поэтому в осиное гнездо противника Семён заходил в полной уверенности, что в любой момент из него выйдет. Отход был готов. Оставалось выполнить задание.
Заключительная часть прошла проще, чем Давыдов предполагал: его сразу провели в комнату, заваленную компьютерной техникой. За столами топтали кнопки неряшливо одетые молодые люди. Семёна подвели к одному из них.
Парень нерешительно покрутил отвёртку в руках, покорно вздохнул и принялся увешивать провода на системный блок.
В запястье, охваченном браслетом часов, три раза кольнуло: контроллер сообщал о присутствии в зоне поражения радиоактивной метки винчестера Джонсона.
«Собственно, всё, – подумал Семён. – Как только этот малый нажмёт кнопку „Пуск“, программа „Привет“ даст питание на жаровню, и народ разбежится от вони скатола. А когда все уйдут, сдетонирует термит. Через десять минут вся эта техника растечётся лужицами металла и покроется ровным слоем пепла. Можно уходить…»
