— Ты врешь. Этот знак выжигали с век тому назад, солдатам Зарна-еретика. Твой — просто подделка.
— Люди Зарна были фанатиками. Они хотели убить как можно больше высокородных — сжечь их заживо… похвальные стремления, но я работал только за деньги. После войны в Даросе ваши дерьмовые кланы глотку готовы были перегрызть друг другу. Но как же благородные господа могли пойти на такое в открытую… Им нужен был человек, который сделает это тихо и красиво. Поначалу я использовал яды, а затем перешел к поджогам — удобно, всех одним скопом, так сказать. И, если знаешь, как правильно все устроить, остается засеть у выхода с командой и отстреливать из арбалета тех, кто пытается выйти. Я прямо легендой стал, заказы так и сыпались.
Я был лучшим поджигателем на землях Дароса — и гордился этим! И метку Зарна я заслужил! Жаль, что все быстро закончилось. После того, как меня предали подряд три клиента, я решил оставить это… на время.
— Мне все равно, сколько людей умерли из-за тебя в огне. И на твои угрозы мне плевать.
— Не будь упрямым. Подумай, ведь для Велены так тоже будет лучше…
Ральф, опустив голову, открыл дверь: девушка свернулась калачиком в кресле и, кажется, спала. Он подошел ближе, взглянул на ее бледное, залитое слезами лицо.
— Представь, что будет, если ты ей расскажешь… — шепнул Кронт сзади.
Во рту пересохло, голова раскалывалась — то ли из-за ночной пьянки, то ли из-за удара Иеронима. Ральф потер виски.
— Уйди отсюда, Кронт. Дай ей поспать.
Кронт согласно кивнул и вышел.
Кони Хэнка Иероним брел по опушке леса, залитой солнцем. За спиной у него был длинный лук, из переброшенной через плечо сумки торчали заячьи уши. Охотник остановился, прислушиваясь, потом улыбнулся: «а, это ты, Велена»… Солнце светило ему прямо в глаза, и он смешно щурился. «Здравствуй, девочка. Вот, возьми.» Иероним сунул руку в карман, достал кусок хлеба — немного зачерствевший, смятый, но пряно пахнущий лесными травами и ветром. «Это тебе от лисички.» Веки Велены задрожали, она мучительно вырвалась из сна. Некоторое время лежала, разглядывая сучки на деревянном потолке, а потом сдавила сердце простая и страшная мысль: «он мертв». Девушка вжалась лицом в подушку, стирая выступившие слезы. Она подумала, что сейчас каждое утро будет просыпаться с этой мыслью, хотя и понимала в глубине души, что со временем все пройдет.
Сквозь задернутые шторы пробивался хмурый свет дождливого дня. Велена лежала на кровати в одежде, но кто-то снял с нее сапоги и заботливо укутал шерстяным одеялом.
В комнате царила угрюмая тишина — только было слышно, как стучат капли дождя по крыше. Велена села на постели. Оставаться одной было невыносимо. Девушка надела сапоги, стоявшие у кровати, и вышла в коридор. Вдоль стены кралась кошка — увидев Велену, она обернулась и беззвучно мяукнула.
— Кис… Кис-кис…
Кошка мягко подошла ближе и потерлась мордочкой о ноги девушки.
— Велена? — Ральф поспешно выскочил из своей комнаты. — Проснулась? Все в порядке?
— Да…
— Не испугалась, что одна? Мне нужно было посидеть с тобой, но я отошел на минутку…
— Ничего, — Велена слабо улыбнулась. — Спасибо тебе за все. Спасибо.
Она замолчала, чувствуя, что если продолжит говорить, не сможет удержаться от слез. Склонилась к кошке, поглаживая ее между ушами.
Ральф смотрел на нее. «Я должен рассказать. Сейчас. Прямо сейчас.» — Послушай… Иероним…
Велена вздрогнула. Потом заставила себя выпрямиться и взглянуть в глаза Ральфу.
— Я хочу увидеть могилу, — решительно сказала она.
— А?.. Да, конечно.
— Ты меня отведешь?
Ральф опустил голову.
— Я не знаю, где она. Его Кронт хоронил.
— Где он сейчас?
— В зале, я полагаю.
Велена осторожно отстранила кошку и зашагала к лестнице. Ральф поплелся следом, растирая виски, в которых пульсировала тупая боль.
Кронт сидел за столиком у камина и играл в карты с какими-то подозрительными типами. Изо рта у него торчала сигара, а рядом стоял стакан с вином.
— Кронт?
Ральф вздрогнул, когда увидел, что Кронт дружелюбно кивает девушке:
— Привет! Присаживайся. Вина хочешь?
— Я хочу увидеть могилу Иеронима.
Кронт задумчиво поднял бровь, потом сказал:
— Хорошо. Только партию доиграю, — он подмигнул. — Мне как раз карта пошла…
Ральфу хотелось схватить его за шиворот и выволочь под дождь, яростно выкрикивая всю правду о смерти Иеронима. Но он представил себе Велену: сначала недоумение в ее глазах, потом истерика, слезы, ненависть.
— Эй, крошка, придвигайся поближе, теплей будет! — один из игроков похлопал по лавке рядом с собой. — Да и на кой тебе мертвец холодный? Пойдем со мной наверх — я тебе такое покажу, что ты о всех дохляках мигом забудешь!
— Прости, милый, я не в настроениии, — ледяным тоном ответила Велена.
— Эээ! Да ты…
— Хех, взятка моя! — перебил его Кронт. — Нечего было с десятки ходить. Ты меньше о бабах думай, когда играешь — ведь последний медяк просадишь.
— Да у меня других карт нет! Дрянь одна.
Велена отстраненно смотрела на пламя, пока они препирались. Она даже не сразу услышала, как закончивший игру Кронт зовет ее.
— Ну так пошли, или ты спишь опять?
— Да, да, — девушка вскочила, одергивая плащ.
Укромная ложбина, где Кронт закопал тело Иеронима, со всех сторон была окружена елями. Небольшой холмик свежей земли скоро засыпет опавшими иголками — и случайно заглянувший в укромное место странник никогда догадается, что здесь кто-то похоронен.
Велена присела на корточки перед могилой. Нежно коснулась мокрой земли, потом стала выводить глубокие линии руны покоя.
— Это бессмысленно, — сказал Кронт. — Дождь смоет ее еще до вечера.
Велена погрузила пальцы в напитавшуюся водой почву.
— Не важно, — глухо ответила она.
Кронт фыркнул, но, поймав злой взгляд Ральфа тут же помрачнел. Девушка тщательно углубляла линии и не видела, как изгнанники обмениваются знаками за ее спиной.
Наконец, она закончила — прощальный ритуал для Иеронима был выполнен.
— Все. Мы можем возвращаться.
— Ну, слава Архету… — пробормотал Кронт, зябко кутаясь в плащ.
— Почему ты нашел для него такое место? — спросила Велена, поворачивая к таверне.
— Какое?
— Глухое. Такое потайное местечко… будто спрятать хотел…
— Не знаю.
— Обычно умерших в пути хоронят прямо на дороге.
— Ну, я не думаю, что это понравилось бы Хэнку…
— А, ясно… Когда мы выходим? Мне не хочется задерживаться здесь.
