— Ну, я не думаю, что это понравилось бы Хэнку…
— А, ясно… Когда мы выходим? Мне не хочется задерживаться здесь.
— Может, завтра утром? Ты как, высокородный, согласен?
Ральф промолчал.
Вернувшись в таверну, Кронт направился к стойке, где Хэнк болтал с грязным оборванным парнем.
— Нам нужно поговорить, — грубо вклинился он в разговор. — О деле.
Хэнк поднял бровь и знаком попросил собеседника отойти. Кронт подождал, пока парень уберется, и выложил на стойку золотой.
— Нам нужно узнать о дороге к озеру.
Хозяин понимающе кивнул:
— Все-таки собрались к ходу… Тракт вас туда приведет — не потереяетесь. Но! — он понизил голос. — Не вздумайте сворачивать с дороги.
— Почему?
— Ловушки. Они в основном по краям долины и возле озера. Там их куда не плюнь…
Но тракт чист. Кроме того, твари тоже могут придти — вам лучше побыстрее проскочить этот кусок.
— Куда там побыстрее — на своих двоих сильно не разгонишься.
Хэнк ухмыльнулся:
— А вот в этом я могу вам помочь. У меня есть тройка лошадей — как раз для вас.
— Боюсь, деньжат не хватит на такую роскошь…
— Ну, я уступлю немного. Лошадки… гм, они как бы с дефектом…
— Что ты имеешь в виду?
— Мы их поймали в лесу и у меня есть подозрение, что они из тварей… то есть мертвые. Но вам послужат неплохо.
— А можно на них взглянуть?
— Конечно.
Хэнк накинул плащ и вывел их во двор. Позади часовни-кабака начиналась узкая тропка, петлявшая между осин и елей. Она вывела изгнанников на большую поляну, которая использовалась как пастбище — даже теперь несколько коз меланхолично объедали кусты на окраине. Хэнк подошел к хлипкому сараю, небрежно сколоченному из разномастных досок, откинул щеколду.
— Ну, заходите.
Пахнуло сеном и резким запахом животных. Парочка козлят с блеянием кинулись к людям, Хэнк отпихнул их и прошел вглубь сарая. Там к поддерживающему крышу деревянному столбу были привязаны лошади.
— Вот они. Что, хороши?
Ральф почувствовал, как заколотилось сердце. Кони действительно были хороши.
Упитанные, с гладкой блестящей шкурой. Гнедой, вороной и бледно-серый.
— Говоришь, в лесу их нашел? — спросил Кронт.
— Да. Мертвецкие кони, конечно, но неплохие. Вмиг вас до храма на озере домчат.
— Сколько ты за них хочешь?
— С вас — по пять золотых за каждого.
— Двенадцать за всех.
— По рукам.
Ральф шагнул к коням. Серый подозрительно смотрел на него. «Да, это тот. Тот самый. Которого мы съели.» Из темных ноздрей вырывался пар. Ральф почувствовал, что его тошнит. Он прижал ко рту рукав и пошел глотнуть чистого воздуха.
— Высокородный… Ты должен внести шесть монет — все по честному… Что с тобой?
— Я заплачу, — Ральф нащупал в кармане деньги. — Это лошади наемников.
— Да. Но тем лучше — значит, они не смогут передвигаться верхом.
— Того, на гнедом, мы не видели.
— Плохо… но что поделаешь. Да и какая разница? Нам нужно только до озера добраться.
Ральф протянул деньги. Он хмуро смотрел, как Кронт рассчитывается за коней.
Довольный Хэнк ссыпал золото в карман и оставил изгнанников «пообщаться со зверюгами», как он выразился.
Кронт осторожно подходил к коням. Гнедой не обращал на него внимания, а вот серый и вороной насторожились.
— Ну, привет…
Серый попытался цапнуть Кронта зубами, но тот вовремя отскочил.
— Ах ты злюка!
— Зря мы его купили, — сказал Ральф. — Нам он и подойти к себе не даст.
— Даст.
Кронт тихо нашептывал ласковые слова, подходя к коням все ближе. В конце концов, ему удалось отвязать их от столба — серый зло хрипел, но больше не кусался.
— Велена, я думаю, тебе лучше гнедого взять, он самый спокойный, — сказал Ральф, подбираясь к вороному.
— Хорошо, — равнодушно ответила девушка.
Гнедой спокойно ждал, пока его седлали, вороной недовольно косился на Ральфа, но тоже вел себя тихо.
— Езжайте, я пока с моим разберусь, — хмуро сказал Кронт, глядя на серого, который шипел будто гадюка, стоило к нему приблизиться.
— Смотри, как бы он тебя не сожрал на этот раз!
Бесконечный дождь, казалось, решил устроить передышку. В облаках образовался небольшой разрыв, в который проглядывало солнце. Когда первый луч ударил по глазам, Ральф вздрогнул от неожиданности. Он уже успел забыть о том, как это бывает.
— Солнце!
Велена чуть улыбнулась, потрепала своего скакуна по жесткой гриве.
Они выехали на тракт, взглянули на юг, откуда пришли. «Вот бы сразу нам лошадок», — подумал Ральф.
Лес уже не казался мрачным и враждебным. Мокрые ели сверкали на солнце, будто обсыпанные звездной пылью. Немногие оставшиеся на тонких ветках берез листья словно вобрали в себя свет и напоминали желтые и красные фонарики, развешенные по случаю праздника.
— Эй! Посторонись! — заорал Кронт сзади.
Ральф поспешно съехал с дороги — серый конь с распластавшимся в седле всадником промчался мимо. Грязь комьями летела из-под его копыт, светлая грива развевалась на ветру.
— А этот конь ему подходит, — сказала Велена, снова возвращаясь на тракт. — Такой же бешеный.
— Да, — Ральф отвел взгляд.
— Знаешь… Я хотела поблагодарить тебя. За все, что ты сделал после смерти Иеронима. Для меня это очень важно.
«А за то, что не сделал, ты меня проклянешь…» Ральф смотрел на нее, бледную, измученную дорогой, с несмелой улыбкой на обветренных губах. «Я должен ей сказать… Я скажу. Но не сейчас. Она только-только успокоилась. Потом.» — Да ладно тебе, — весело сказал он. — Давай поскачем наперегонки. До той сосны.
— Ну давай.
Девушка прищурилась, глядя на сосну, потрепала гнедого по холке и пустила его галопом. Ральф скакал сзади, не стараясь понукать своего коня — ему хотелось, чтобы выиграла девушка.
— Я первая! — радостно вскрикнула Велена. — Ты должен мне выпивку в баре! Но не эту бурду, а хорошее вино!
— Как скажете, госпожа, — Ральф склонил голову. — Может и правда, вернемся к Хэнку? Завтра предстоит долгий путь, пусть кони отдохнут.
Остаток вечера Ральф и Велена провели в зале таверны. Девушка была на удивление весела, Ральф даже подумал, что смерть Иеронима повлияла на нее гораздо меньше, чем ему казалось.
Когда уже начало смеркаться, ввалился Кронт — усталый и перепачканный, но довольный. Ему все же удалось поладить с серым, хотя тот и сбрасывал его пару раз.
— Он несся, как ненормальный, пока не доскакал до реки. Там, сволочь, скинул меня и попытался удрать, — рассказывал Кронт, быстро проглатывая куски окорока.
