- Вот поэтому-то, - сказал в заключение Лев, - мы и бьем эту бутылку шампанского о борт нашей Пирамиды... Счастливого пути и семь килей под футом...
- Семь футов под килем, - толкнула его в бок Тамара.
Лев посмотрел на нее с высоты своего роста и, подняв еще выше бокал, выкрикнул:
- Да!.. И сто тысяч футов!..
Возникшую тишину бережно нарушил Вит.
- Вы еще пожалеете, что не слышите меня, - едва слышно сказал он.
Никто не обратил на его слова никакого внимания.
- А что же Ушков, он приехал? - спрашивает Лена.
- Нет, конечно. Жаба задавила. Он, правда, звонил: «Ничего у вас не получится...». Мне было, конечно, жалко, что мы начинали новый мир без него, ну да бог с ним... Но меня до сих пор восхищает его дотошное усердие и тщательность, с которыми он относился к работе. Да, здесь ему не было равных. Затем несколько слов сказала Юля, коротко, in drevi, без всякой патетики, о терпимости, о дружбе и любви, и буквально два слова об этике взаимопонимания и взаимопроникновения, она так и сказала - «взаимопроникновения друг в друга, если хотите - взаимослияния». Речь шла о независти, нетрусости, непредательстве... Ею нельзя было не восхищаться! Я снова поймал на себе пристальный Анин взгляд и отвел глаза в сторону.
Наконец встал Жора. И подвел, так сказать, итоговую черту. Без всяких там призывов и экивоков, тихо и мирно он объявил войну старому миру.
- Да-да, - сказал он, - «Вставай, страна огромная!..». Как когда-то мы сплотились против ига татар, так сегодня мы идем в бой за иго совершенства...
- Мы должны всему этому миру, - сказал Юра, - montrer les dents (показать зубы, - фр.)!
- Определенно! - сказал Жора, - показать крепкие зубы... И здесь очень важно вот еще что: нам нельзя допускать ни одной оплошности, ни одного наимельчайшего просчета, ведь черт, как известно, таится в деталях. Да, и вот ещё что...
Мы слушали...
- Да и вот ещё что... Не ешьте мяса!..
Многие из тех, кто уже орудовали ножами и вилками над своими блюдами, замерли в позах хирурга, готового произвести первый разрез на теле пациента. Все выжидательно смотрели на Жору.
- Шри Шримад Бхактиведанты Нараяны Госвами Махараджа, - произнёс Жора нараспев.
Эти слова, сказанные едва слышным бархатным баритоном, напоминали мелодию флейты - сладкие мягкие призывные и завораживающие звуки... Слушаешь их и слышишь шёпот волн океана, волна за волной набегающего на пустынный песчаный солнечный берег... Нежная томная нега наваливается на тебя всей своей сонливой лёгкостью, усыпляющей умиротворённостью...
Жора, кажется, Жора ещё что-то говорил-говорил... Флейта звала за собой в неведомый мир тишины и покоя...
- ... и мы получили человеческую форму жизни. Пожалуйста, не тратьте её попусту... Она как хорошая лодка, на которой можно переплыть океан рождений и смертей...
Флейта усыпляла...
- ... и его наставления помогают вам пересечь этот океан рождений и смертей...
Глядя на этого индуса, с уверенностью можно сказать, что мяса он не только не ест, но и знать не знает, что это такое. Он сидит в позе лотоса, кожа да кости, ребра проступают под кожей, как клешни краба, длиннющая борода прикрывает скрещенные в паху пятки...
Я многое дал бы, чтобы заглянуть в его зелёные глаза.
Но они закрыты!
Зато открыт лоб. Он просто выпирает над дугами белых бровей...
- ... в этом океане очень много акул, крокодилов, очень много ложных философий.
- Да уж, - говорит Лена, - развелось философов. Вот и вы тут со своей Пирамидой!
- Наша Пирамида, - говорит Жора, - это философия истинной жизни! И если...
- Тсссс, - произносит Юля, - давайте послушаем.
Я многое дал бы, чтобы не видеть этих желтых воскоподобных рук, этих длиннющих, как у грифа, ногтей, этих...
- Тсссс, - шепчет мне Джая и грозит указательным пальцем.
- ... и нам необходим капитан. И попутный ветер. Если у вас есть корабль, есть капитан, но нет попутного ветра, то вы не сможете никуда доплыть. Но если вы никуда не плывёте, то вам не будет и попутного ветра. Это и есть «майанукeлена» - практика. Ваша собственная практика.
Да-да, я искренне обрадовался, когда подул свежий ветерок! Правда, Шри этот ветерок был, что называется, до лампочки. Он и в ус не дул!..
Зато Вит выявил нетерпение:
- Что с нашим мясом?..
Шри даже не повысил голос:
- ...и мы должны освободиться от материальных наслаждений... Это болезнь, потому что желание наслаждения является причиной ваших страданий.
Меня просто ошеломила его худоба: кожа да кости! Все мышцы рук и ног, и плечевого пояса, и даже лица были словно отпрепарированы для демонстрации студентам-медикам первого курса.
Только губы едва шевелились, выпуская на волю слова:
- ...итак, это первый шаг в духовной жизни - понять, что ты не тело.
- Да уж, - произнес Вит, - хорошо бы это понять. Какое же ты тело?
- ...даже на протяжении одной жизни мы меняем столько тел! И в момент смерти мы просто меняем одно тело на другое тело. Поэтому смерть означает просто смену тела. Нет такого понятия, как смерть, потому что душа никогда не умирает и никогда не рождается. Как для солнца нет таких понятий, как день и ночь, так и для души нет таких вещей, как рождение и смерть.
У меня даже закралось желание толкнуть Шри, вывести из состояния этой сомнамбулы, чтобы увидеть, какого цвета у него глаза. Тоже желтого? Как и его пятки! Или голубого? А кровь, а кровь у него тоже жёлтая? Или красная? Что если голубая? Мне хотелось удостовериться...
Я подошёл и легонечко толкнул его ладошкой в плечо...
- Что, - сказал Юра, - тебе чего?
Я огляделся.
Что-то говорила Аня, споря со Светкой, затем их примирял Стас. Юля молчала...
Жора сказал:
- ... и не ешьте мяса.
Все улыбнулись и набросились на еду.
Потом мы просто гудели...
Я видел, что Жора хочет что-то добавить к сказанному. Он искал удобный момент. Мы ели... Пили...
Жора встал.
В такие минуты спрашиваешь себя, чего ему ещё не хватает.
Жора ждал.
Он ничем не напоминал индуса. Синие как небо глаза тоже ждали.
Жора был полон сил, смел, красив... Македонский, не меньше! Он сказал ещё несколько ярких фраз так, что у многих увлажнились глаза, а Тая просто расплакалась... Это был плач Ярославны. Я вдруг подумал: что бы сказала обо всем этом Тина? Не знаю, почему она вдруг пришла мне на память, но мне было чрезвычайно любопытно ее мнение о нашей Пирамиде. Я не мог объяснить себе - почему?
- И мы, и мы, - вытирая слезу, с надеждой произнесла Света, - клонируем Переметчика... Тут все просто грохнули смехом.
- Да, - давясь от смеха, сказал Маврин, - и Переметчика, и...
- Да-да, - поддакнул ему Жора, - ведь такие ублюдки - это самые тонкие места в плесени человечества, опеленавшей нашу планету! Все эти авловы и здяки, рульки и ухриенки, и уличенки, переметчики и ергинцы, штепы и швецы, шапари, и шпуи и шпоньки, и шуфричи...
- Ты злишься? - спрашивает Лена.
- ... все эти мытари и жнецы, бондари и швецы, все эти шпицы, шариковы и швондеры, это шшша-акальё, стервятники и гиены, что так падки на падаль, эти лавочники и мясники, эти шипящие и сычащие, гавкающие и блеющие... Говноеды!.. Все эти головоногие моллюски и пресмыкающиеся, зануды и заики, рябые и членистоногие, и... О, отродье!!! Кррр-ово-сосы и кррровососки!.. Все они, все, пропитаны маммоной, как кладбищенская ночь страхами.
- Ты, когда злишься, - говорит Лена, - у тебя белеют глаза.
- Эти дети Антихриста!.. Одним словом - Зверьё! Зверь Апокалипсиса! Еще Иоанн Богослов в своем Откровении обозвал это шакальё Зверем. Как точно!
- На, выпей воды. Держи же!.. Я беру стакан, отпиваю глоток, улыбаюсь и продолжаю:
- Смех постепенно стих, погребенный густотой Жориной неприязни к плесени. Жора секунду помедлил, глаза его снова рассветились, он продолжал:
- Милый, Вит, - улыбаясь, сказал он напоследок, обратившись к погрустневшему Виту со всей нежностью, на которую был способен, - я надеюсь, что вскоре и ты обретешь настоящую радость среди благ, которых ты больше всего желаешь. А сейчас мы с тобой должны клепать новое человечество, верно? До этого уже дошло. И у нас с тобой для этого все готово. Определенно! И запомни - настоящий вождь умирает бедным. С этим ведь не поспоришь. Но главное - это то, что мы с тобой в главном - едины! И в споре свободны. Не так ли?
- Я не рвусь в вожди, - тихо произнес Вит.
- А я не собираюсь умирать, - сказал Жора, - от смерти уйти, как ты знаешь, нетрудно, гораздо труднее...
- Знаю-знаю...
И Вит сдался.
- А, - разочарованно махнув рукой, произнес он, - ты всегда был чайником, чайником и останешься.
- Вит, - добродушно сказала Тамара, - не огорчайся, ты прав. Ведь мы недавно обнаружили-таки у Жоры этот самый ген чайника. Его уже не перекуешь!
Вит только согласно кивнул, мол, я и не спорю.
- И вот еще что, - добродушно улыбнувшись, произнес Жора, - ешь побольше лимонов, целиком, с коркой, они делают человека щедрее. На себе проверил. А мяса - ни-ни...
