— … Что касается конкретики. Все сведения получишь под быстрым гипнозом. Не волнуйся, никакой магии.
— Да куда вы меня хотите отправить-то?
— Тысяча сто шестьдесят восьмой год. Город Аркона. На острове Рюген. — Сказал, как-то обижено: почему, мол, Сева этого не знает.
Всеволоду названия на самом деле ничего не говорили. Остров Рюген, рядом с Данией. И что?..
— Это последний оплот балтийских славян. Там хранилась святыня. А сам факт разрушения Арконы — узловой момент для истории Европы.
Ох, не стоит, пожалуй, лезть в «узловой момент»: может ведь так затянуть в этот самый узелок, что тот петлей покажется…
Тут Инхандек приоткрыл глаза.
— Всеволод, надо.
Патрон сунул руку в нагрудный карман и извлек… огромный, размером с волейбольный мяч, стеклянный шар. Сева нервно хмыкнул: все еще не разучился удивляться ловким трюкам институтского начальства. Инхандек аккуратно скатил шар с ладони на стол. Предложил:
— Небольшой тест, Всеволод Кириллович. Внутри есть маленький пузырек воздуха. Посмотри внимательно: что он тебе напоминает?
Сева добросовестно таращился в шар, стараясь отыскать пузырек, но не смог. Мешали искаженные сферической поверхностью фигуры Патрона и «Деда Мороза»; они комично расплывались, растекались лужицами, дробились на множество капель, пока не исчезли окончательно среди бесконечного стеклянного пространства…
Сколько всего запихнули в память Севы за последующие три часа — передать сложно. И дело вовсе не в количестве мега- или гигабайт информации: ведь слово из каких-нибудь жалких шести символов может иметь расширенное толкование на нескольких страницах убористым текстом, а из яйца размером со страусиное способен был вырасти тридцатитонный динозавр.
Инхандек отправил Всеволода домой, с наказом лечь спать, будто не он только что продрых три часа кряду.
2
На следующий день Сева появился на работе без восьми девять.
Весь отдел был в сборе, даже те, кто имел привычку заглядывать по пути к знакомым попить чайку и обсудить политические новости. В обширном помещении, которое при первом знакомстве с Институтом Сева принял за конференц-зал, царила непривычная суета. Люди с деловым видом сновали туда-сюда, и вроде бы что-то делали, а может, просто создавали видимость, втирая начальству очки.
Кругом, на вешалках, столах, спинках стульев лежали и висели странные предметы: рубахи, штаны, шапки из войлока и домотканые(?), грубой выделки, преимущественно серые, лишь некоторые окрашены в коричневый и темно-синий цвета, а один непонятный предмет — ярко-кумачевый. Обилие бутафории делало помещение подобием киносъемочной площадки. Не хватало лишь софитов-юпитеров и оператора с камерой.
Откуда-то из боковой комнаты донесся голос Инхандека:
— Всеволод, здравствуй. Быстро выбирай себе, что нравиться, и — переодеваться!
— Доброе утро, — крикнул Всеволод в ответ. — А что, всё переодевать нужно?
— Да. Полностью. Учти что в средние века ни маек, ни трусов не носили!
Всеволод выбрал, сам не зная почему, наиболее яркий предмет, оказавшийся шелковыми шароварами. «Награждается красными революционными штанами, — вспомнилась ему фраза из бессмертной картины «Офицеры». — Хорош же я буду в портках этих, клоунских».
Фу! При ближайшем рассмотрении штаны вызывали отвращение: во-первых, ношенные, во-вторых, не стиранные и, в-третьих, пользованные человеком, мягко говоря, не соблюдавшим общепринятые правила гигиены.
— Не бойся, это искусственная грязь. Я постарался! — гордо сообщил присутствующий тут же незнакомец — сухопарый мужчина в очках с перемотанными изолентой дужками.
Молодой специалист счел за благо поверить на слово, и вдобавок к штанам взял со стула рубаху, сукно которой показалось ему самым тонким. Великое множество шапок он решил пока проигнорировать, и принялся озираться в поисках обуви.
— А что на ноги?
— Варвары!! — грозно прорычал, вошедший в комнату Инхандек.
— Что? — синхронно отозвались из трех разных мест женские голоса.
— Я кому сказал вчера вечером о чунях? Товарищ в носках выступать будет?
— Не знаю, — опять одновременно и из трех разных мест.
— Варвара Семёновна, я вас лишу премии. И вас, Варвара Михайловна, и вас, Варвара Сергеевна. Быстро найдите поношенные чуни из козьего меха…
Наличие в штате отдела сразу трех Варвар определенно создавало проблемы. Вот и Севе, похоже, придется надевать обувь без выбора, какую дадут. Остается только уповать на то, что заведомо поношенные чуни не окажутся заражены грибком…
Когда Сева предстал перед шефом, шаровары уже не выглядели нарядом огородного пугала, низ которого обмотали яркой тряпкой для придания схожести с человеческой фигурой. Казалось, на эти штаны материи пошло никак не меньше, чем на римскую тогу.
— Абель, ты наш… Не обессудь: создать для тебя тренировочный учебный городок древних западных славян, чтобы пожил месячишко, да пообвыкся, мы не можем. Увы! Но в Прошлое ты пойдешь не один.
— Так ведь вы сами сказали, что нельзя с магической силой…
— Наука, — Инхандек скривил губы, словно недолюбливал это слово, — не стоит на месте. Мы с тобой отправим, грубо говоря, передатчик. Маленькую такую центрифугу времени. Для передачи сведений, не более того.
Джордж Мустафьевич выложил на стол… опять шар. На этот раз напоминающий снаряд для игры в боулинг. Во всяком случае, стук, при соприкосновении шара со столешницей, был такой же, как в мультике «Том и Джерри».
— Вот. Персональная связь. Хотелось бы, однако, проверить, как отложилось у тебя в голове то, что мы, с Шуххердтом постарались вложить туда вчера.
— Пожалуйста. А Карл Иванович здесь?
— А, — Патрон махнул рукой, — без него управимся… Закрой глаза, и увидишь Рюген.
Сева послушно выполнил указание начальника.
Перед мысленным взором предстал… Нет, он никогда не бывал в этом месте. Какая-то ложная память. Может так возникает дежавю? Всеволод увидел берег, отдаленно напоминающий знакомый с детства пляж в Комарово. Того самого, куда собирался уехать «на недельку, до второго», небезызвестный Игорь Скляр.
Почему-то возникло ощущение жуткого захолустья. Казалось, там, в ближайшем городке притаились типовые пятиэтажки с газовыми колонками и дверными глазками. Появилась уверенность, что это побережье — не материк. Но и не остров, в строгом значении. Какое-то странное место, которому близко по смыслу выражение «остров Крым».
Море мелкое — отчетливо просматривается ребристое, напоминающее стиральную доску, дно. Рядом кусты, камыш какой-то, сосны. Песок пляжа мелкий, ноги утопают, так и тянет плюхнуться и лежать пузом кверху, греясь на солнышке. Вот только загорать тут — не фонтан. В воде, наверняка, теплее, чем на воздухе. Хотя, — Сева знал точно, — здесь самое солнечное место на всей Балтике…
