Паула не смогла сдержать улыбку.
— Но почему вы думаете, что он послушает меня? Согласится приехать?
— Потому что во время боя в «Лунной крепости» господин Бальза выступил явно не на стороне Основателя. А еще, поверь мне, Паула, ему не хватает наших прежних собраний, со спорами, с конфликтами. Он скучает по прошлой жизни и захочет вернуть хотя бы ее тень.
Небольшой особняк был укрыт от любопытных взглядов прохожих высокой, аккуратно подстриженной живой изгородью. У калитки стоял смутно знакомый Пауле слуга-испанец. Окинув фэри цепким взглядом, он посмотрел на хмурого Словена и посторонился, пропуская гостей.
Длинный коридор, залитый светом золотистых плафонов в форме раковин, закончился дверью. За ней слышались звуки голоса, который с некоторых пор перестал пугать Паулу.
Она вошла без стука и увидела довольно любопытную картину. У незажженного камина на низком табурете сидел Миклош, раздетый до пояса. Красивая японка в кимоно сливового цвета точными профессиональными движениями обрабатывала раны на его спине. Бывший глава Нахтцеррет сквозь зубы шипел от боли и одновременно выговаривал что-то довольно резкое рыжеволосой девице, сидящей за ноутбуком в дальнем углу комнаты. Едва взглянув на нее, Паула узнала Рэйлен.
Миклош, почувствовав появление фэри, поднял голову, и девушка не смогла сдержать улыбки. Настолько непривычно он выглядел — лохматый, потный, бородатый, Бальза казался намного старше своих лет и, более того, как будто потерял всю свою прежнюю злобную ауру.
— Нахттотер, — произнесла она вместо приветствия, — смерть пошла вам на пользу. Вы стали как-то человечнее.
Рэйлен сердито засопела в ответ, но ничего не сказала. Миклош раздраженно взглянул на Паулу, явно хотел ответить что-то, не слишком любезное, но в это мгновение дверь бесшумно отворилась, и в комнату проскользнул Словен в образе волка. Оборотень шумно принюхался, фыркнул и нахально развалился на роскошном персидском ковре. На бородатой физиономии Миклоша мелькнуло выражение почти физической боли, когда он увидел вриколакоса, разлегшегося на его бесценном имуществе.
— Сделай одолжение, убери отсюда свою псину.
Паула пожала плечами, огляделась и опустилась в кресло, стоявшее неподалеку от Рэйлен. Та снова неодобрительно покосилась на нее и уткнулась в экран.
— Я думала, нахтцеррет и вриколакос наконец пришли к соглашению.
— Не все нахтцеррет и не все вриколакос, — отозвался Миклош, морщась от боли, — но это тебя не касается.
Он дернулся и отвел руку японки:
— Благодарю, Норико, достаточно.
Та отошла, изящно поклонилась и вышла из комнаты, окинув фэри ничего не выражающим взглядом.
— Вы плохо выглядите, Миклош, — серьезно сказала Паула, глядя, как господин Бальза пытается натянуть рубашку.
— Без тебя знаю, — буркнул он, застегивая пуговицы.
— Эти раны… они будут заживать очень долго, я чувствую в них магию лигаментиа. Она должна быть очень болезненна для вас.
Паула говорила и одновременно недоумевала, как может так спокойно общаться. Совсем недавно она ненавидела его, желала мучительной смерти и была бы счастлива видеть его страдания, а теперь снисходительно беседует.
— Что ты можешь понимать в заклинаниях лигаментиа?! — рявкнул Бальза и снова поморщился, неловко поводя плечами. — О, дьявол, где Дарэл нахватался такой магии?!
— Это был не Дарэл, — тихо сказала Паула, с содроганием вспоминая «тхорнисха» в золотой маске.
— А кто же это был? — насмешливо отозвался Миклош, поправляя рукава рубашки.
— Основатель.
— Да, конечно, — саркастически рассмеялся собеседник. — Основатель! А я — Дед Мороз. Тебе надо отдохнуть еще, Паула. Похоже, одно из заклинаний сильно повредило твою голову.
Фэри резко поднялась, со злостью и презрением глядя на собеседника:
— Ты до сих пор не заметил, что мир меняется?! Что происходит нечто такое, чему ты не можешь найти объяснения?! Сколько еще магии нужно обрушить на тебя, чтобы ты прозрел наконец?!
Рэйлен приподнялась из-за компьютера, явно собираясь проучить фэри, посмевшую дерзить любимому нахттотеру. В ответ оборотень припал к полу, и в его горле послышалось тихое, угрожающее рычание.
— Ты не найдешь в сети никакой полезной информации. — Фэри пренебрежительно указала на ноутбук, не обращая внимания на грозное выражение на некрасивом лице девушки. — Ни слова.
Миклош мельком взглянул на Рэйлен, и та опустилась на прежнее место. Словен расслабился, но продолжал лежать, не спуская с рыжей настороженного взгляда. Господин Бальза взял стул, поставил его напротив кресла фэри и сел, закинув ногу на ногу.
— Хорошо. Я слушаю.
— Мне придется начать с самого начала.
— Хоть с сотворения мира, — хмыкнул нахттотер.
Рассказ Паулы был долгим. Фэри вспоминала все, что ей рассказывал Кристоф, и о чем услышала от Леонардо. Про гин-чи-най, Основателя, Дарэла, собравшего всю силу кланов… Сначала Миклош сидел спокойно, прожигая ее взглядом, затем поднялся и принялся расхаживать по комнате.
— Нахттотер! — неожиданно воскликнула Рэйлен, до этого тихо сидящая за компьютером. — «Темный тлен»! Дарэл заслонился от вас «Темным тленом», а вы говорили, что никто из нас больше не может выполнить это заклинание.
Бальза ничего не ответил на это заявление.
— Кто еще знает? — спросил он, остановившись посреди комнаты, повернувшись к Пауле спиной и глядя в стену.
— Кристоф, Фелиция, Рамон, Иноканоан, старшие фэриартос…
— Хорошо, сформулирую вопрос по-другому. — Господин Бальза обернулся, свирепо глядя на фэри. — Почему этого не знаю я?!
— По всей видимости, ваш учитель не успел или не захотел рассказать вам. А что касается остальных кланов, не помню, чтобы Золотые Осы тесно общались с кем-то из них. Поэтому вы всегда были лишены действительно важной информации.
Миклош что-то буркнул в ответ и снова принялся расхаживать по комнате, вытирая белоснежным платком мокрый лоб.
Оборотень вдруг резко повернул голову в сторону двери и прислушался. Затем вскочил и выбежал из комнаты.
— …наконец-то, — пробурчал господин Бальза.
— Фелиция хочет собрать Совет, — продолжила Паула. — Нечто вроде прежнего. И, я думаю, вам тоже следует быть там.
— Хватит с меня Советов Фелиции! — раздраженно отозвался тхорнисх. — Я еще при ревенанте устал от пустой болтовни.
