Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

— Нет, это не Петрович. Он — бессребреник. Играть на бирже — не его занятие — разочарованно произнес бес и выключил информационный экран. В «белый зал» вернулся бес со шрамом на лице. В руках у него был какой-то прибор, напоминающий радиометр.

— Ну, что ж, пока не включилась энергетическая установка, и мы не погрузились в вечный мрак, проведем замеры биополя поля нашего дорогого гостя. Вдруг, он и в самом деле не тот, кого мы столько лет ищем в этом подлунном мире— с этими словами бес по фамилии Шлаги поднялся с дивана, встал напротив Деметриса, и, глядя ему в глаза, велел повторять за ним следующие слова:

Пока Деметрис, как попугай, повторял то, что ему было велено, бес по фамилии Шлаги совершал руками магические пассы и манипуляции.

Справа и слева от Деметриса возникли потоки света. Затем свет, находящийся справа, постепенно переместился в сторону левого светового потока и с ним слился. После этого появилась яркая световая колонна, которая приобрела облик прекрасной женщины, похожей на ожившую статую Венеры Милосской, но с руками и без фигового листа. «Вот ты где спряталась, шлюха!»— злорадно зашипел бес, и, быстро вытащив из-за пазухи что-то похожее на мелкоячеистую сеть, набросил ее на женскую фигуру. После того, как от Деметриса отделился призрак прекрасной богини, «серебряная нить» оборвалась, и его физическое тело прекратило физическое существование, то есть он умер. Шумно втягивая в себя воздух, бес попытался всосать его астральное тело в себя, но прекрасная богиня не позволила ему совершить это злодейство. Она легко разорвала сеть, которой бес ее опутал, как паутиной, и, схватив Деметриса, а точнее говоря — его тонкую субстанцию (на санскрите она называется «аханкара»), за руку и повлекла за собой. Просочившись сквозь кристаллические решетки сверхплотного вещества, они вырвались из «летающей тарелки» и оказались снаружи, но не высоко, паря, примерно, в сотне метров от поверхности земли.

Деметриса охватило неизъяснимое чувство покоя и радостной уверенности. Теперь с ним был его Ангел-хранитель, которого он с радостью воспринял в облике богини Венеры, полагая, что высшие силы специально устроили для него что-то вроде назидательного театрального действия. Он не мог налюбоваться на ее изумрудные глаза и волосы, светлые, какие бывают у маленьких девочек, и прелестные изгибы тела под прозрачной тканью воздушного платья.

— Я знал, что ты придешь за мной, когда я перестану дышать! — радостно и взволнованно говорил он ей, крепко сжимая в своей руке ее тонкую, изящную ладонь.

— Я от тебя никуда и не уходила, все время была рядом с тобой, мой милый! — нежно отвечала она, становясь все прекраснее и прозрачнее.

— Ничего не понимаю— признался он.

— А тут и понимать ничего не надо. Я — твоя Душа, рожденная от любящего Сердца женщины из племени дакотов по имени Медвяная Роса— объяснила она.

— Кто-кто? Какая роса? — не понял Деметрис.

— Это не Он!!! — с ужасом воскликнула прекрасная богиня, вырвала из его ладони свою руку и … исчезла. Тут ему по-настоящему сделалось страшно, и он, закрыв лицо руками, заплакал, — так, как он плакал в детстве: горько и безутешно.

Тонкие нити света и чистой энергии продолжали связывать его с землей, то есть с физическим телом, которое он только что оставил.

Это тело продолжало притягивать его к себе, вниз, и в то же время он чувствовал, что какая-то сила тянет его на себя, вверх. Он решил, что его испытывают на растяжение силами гравитации. Захрустели невидимые суставы, и ему стало так больно, что он не выдержал и закричал:

— Помилуй меня, Господи; воззри на страдание мое! Железная хватка мертвого тела ослабла, и он смог подняться над поверхностью земли еще, примерно, на сто метров. Слева и справа от него возникли две радужных туманности, и через них проявились силы, которые стали перетягивать его на свою сторону. Вспомнив главное правило правой руки: «Кто справа, тот и прав», — он дернулся в правую сторону, и чуть не оторвал себе левую руку. И тогда, предоставив себя действию противоположных сил, он начал, все быстрее и быстрее, вращаться в водовороте радужного света вокруг своей оси.

— Поехали! — обрадовался он и зажмурил глаза, но вместо торжественного вознесения на небеса стремительно полетел вниз со скоростью свободного падения. После удара обо что-то склизкое, мягкое и мокрое он почувствовал, как его подбросило вверх, и он, пролетев в кромешной тьме каких-то несколько очень долгих секунд, погрузился в воду с руками и головой. При этом он ощутил порыв резкой боли, словно какой-то острый инструмент резанул его тело по всей его длине.

— Ай да мистер Прог! Ай да сукин сын! Неспроста, значит, он в первых главах романа тему близнецов затронул. Я имею в виду Рико и Люка из рода Белохвостого Оленя. Заранее, значит, все спланировал! — удивлялся Антон Шлыков тому, как «электронный писатель» нашел способ вернуть главного героя в XX столетие.

— А как мистер Прог интригу держал по поводу смерти Павлова, и только почти в самом конце «сознался» в том, что описал его смертный сон, похожий на путешествие во времени. Или это был не сон? — искренне переживал коллега Андреев.

— Да, загадки жизни и смерти — вечная тема! — согласился Шлыков. В самый разгар дискуссии к ним зашел Юрий Колесников и торжественно вручил съемный диск Transcend в красивом алюминиевом корпусе, на который он записал восстановленные им папки и файлы жесткого диска (винчестера) сгоревшего компьютера-сервера AS/400.

Антон Шлыков, только взглянув в каталог спасенных электронных документов, немедленно вознаградил коллегу двумя бутылками настоящего французского коньяка марки Монне VSОР (0.789 л по цене $68 за шт.), которые он недавно купил в качестве новогоднего подарка для «дорогого друга» г-на Климова. Общий объем восстановленной информации был невелик — около 100 Гб, но зато среди них были файлы и приложения, по поводу утраты которых больше всех печалился Александр Андреев. Он ведь уже «к съемкам художественного фильма» по мотивам исторической повести «Три возраста Нефертити» приступил. В частности, виртуальный кастинг фактурных образов будущих киногероев провел и компьютерную музыку к отдельным сценам и эпизодам подобрал. Антона Шлыкова в восстановленной информации больше интересовали базы данных и программные модули базового пакета, отвечающие за функционирование протокола Create. Базы данных почти не пострадали: в них «сгорела» в основном философская, политическая, и религиозно-мистическая литература. Но «сгорела» она как-то выборочно, — в чем еще предстояло разобраться. Модуль-контроллер (распределитель потоков цифровой информации) и модуль-адаптер (распознаватель источников информации), которые занимали совсем небольшое дисковое пространство, к сожалению, не сохранились. Правда, их клоны «крутились» на маломощном персональном компьютере Геннадия Галыгина, да и то лишь благодаря замене операционной среды. Про то, как Галыгину удалось их «оживить», у Шлыкова было много вопросов, и он собирался их своему другу-коллеге задать, но его не было: он ушел, хлопнув дверью, не понятно на что обидевшись. Разобравшись с чудесно воскрешенными документами, Шлыков позвонил коллеге Галыгину, чтобы обрадовать его подарком Юрия Колесникова, но тот его вызов отклонил. Недоуменно хмыкнув, Шлыков через опцию KUHEN заглянул в «творческую лабораторию» электронного писателя.