– Мартин, – сказал Ямада, подбирая слова, – вопрос крайне щекотлив. Я должен буду запросить разрешение с Базы Центральной, База Центральная потребует серьезных обоснований, у нас же вместо обоснований пропавший труп… а возможно, два трупа.
– У нас есть недублированная запись с камеры, – мрачно напомнил Крайц.
– Подлинность записи еще нужно доказать.
– Вчера мои люди закончили серию тестов. – Крайц откинулся на спинку своего кресла. – Запись подлинная.
– Вы проделали тесты силами своих сотрудников? – удивленно спросил Ямада.
– Да. Не хотел бы привлекать посторонних.
– Мартин, вы опять сгущаете краски. – Ямада устало помассировал пальцами тяжелые веки.
– Сатоши-сан, – вкрадчиво проговорил Крайц, – вы ведь лично получали шифрованное сообщение с Центральной.
«Паранойя», – тоскливо подумал Ямада.
– Я вполне вас понимаю, – продолжал Крайц. – Мне тоже не хочется верить, что во вверенном нам куполе работает организованная группа террористов. Но факты штука упрямая… Нужно просто расколоть Вагоша.
Да. Факты штука упрямая.
– А вас не смущает то, что человек, выходивший из номера Зимина и Гфочека в ночь убийства, был виден не совсем четко. – Ямаде почему-то упорно не хотелось верить доводам. – Он, помнится, прикрывал лицо рукой. быть может, это все-таки не Вагош. Мы должны быть абсолютно уверены…
– Голокамеры имеют довольно ощутимый угол разрешения. Мы можем совершенно точно утверждать, что на записи Вагош.
Ямада всем корпусом повернулся к молчавшему до сих пор юрисконсульту:
– Вильям, скажите, может ли запись с камеры наблюдения считаться аналогом свидетельских показаний, данных под присягой?
Консультант пошевелил сплетенными в замок пальцами:
– Да, если суду будет представлена недублированная оригинальная запись именно с той камеры, которая фиксировала момент выхода подозреваемого из дверей номера убитых. Просто изображения Вагоша, идущего по коридору, недостаточно. Кроме того, запись должна быть проверена экспертами: цифровиками и физиопластиками, – сказал он и, замявшись, добавил, – но, прежде чем высказывать свое окончательное мнение, я бы хотел посмотреть собственно запись.
– Давайте сделаем так, – Ямада весомо опустил начальственную длань на имитирующую дерево столешницу. – Господин Крайц продемонстрирует нам запись, и мы сообща наметим дальнейший план действий.
– Прекрасно! – Крайц поднялся из кресла. – Сегодня после шести. Вас устроит?
Ям ада кивнул.
– Господин директор, я могу быть свободен?
Ямада кивнул вторично.
– А вы пока задержитесь, – сказал он, обращаясь к юрисконсульту. – И вот еще что, Мартин. Я надеюсь, вы разберетесь с исчезновением трупа.
– В самые короткие сроки, – пообещал Крайц. – Мои люди уже проверяют записи камер наблюдения возле всех крупных утилизаторных камер. – Он сделал малюсенькую паузу. – А если их усилия окажутся напрасными, то допрос Вагоша расставит все по местам и с телом Зимина, и с телом фочека.
– Вы думаете, Грочек мертв? – быстро спросил Ямада.
– Несомненно. Полагаю, Вагош вынес его в большой походной сумке, которая фигурировала на записи.
– Но взрослого мужчину нереально запихать в сумку. – Узловой директор нахмурился.
Крайц тонко улыбнулся:
– Реально, если заталкивать с умом, а этот смотритель, судя по всему, умный, ловкий и решительный парень… Сатоши-сан, я еще раз хотел бы заострить ваше внимание на вопросах конфиденциальности. Нам необходимо проследить, чтобы информация об аресте Вагоша оставалась в узком кругу ответственных лиц. Мои сотрудники контролируют все передачи с центральной антенны, а так же все запуски радиоракет. Жене Вагоша на АМК-16-10 уже сообщили, что ее муж в течение двух ближайших недель будет сопровождать группу в верховья малого Шакала. Было бы неплохо…
– Да, – сказал Ямада. – Я лично доведу до руководителей, поставленных в курс дела, что вольное или невольное разглашение секретных сведений будет приравниваться к пособничеству.
– Прекрасно. – Крайц коротко поклонился и вышел из кабинета.
Господин Ямада некоторое время смотрел ему вслед, потом сказал, обращаясь к сидевшему рядом консультанту:
– Вильям, будьте любезны, проследите за тем, чтобы с точки зрения законности к нам нельзя было придраться.
– Не волнуйтесь, шеф. – По лицу юриста скользнула скупая улыбка. – Одного не пойму, – добавил он, указывая глазами на входную дверь. – Почему директор Крайц до сих пор не применил какую-нибудь химию? Обычно все так и делают…
– Нет, – сказал Ямада. – Мартин слишком большой буквоед. Он никогда не нарушает правил.
* * *
Кабина лифта скользнула вниз, будто затвор хорошо смазанной винтовки. Поглощенный своими мыслями Мартин Крайц машинально следил, как бесшумно уплывают вверх широкие пласты перекрытий.
На площадке первого яруса кабина, мягко вздрогнув, остановилась, две пары прозрачных створок разошлись в стороны, выплевывая проглоченную десятком секунд ранее добычу. Не стирая с лица озабоченно-деловитого выражения, директор по безопасности пересек полотно «тянучки» и быстро зашагал по узким коридорам своей канцелярии. Алькатрас… Когда-то, лет восемь назад, Мартин собственноручно ввел правило: штрафовать на пятьдесят номиналов любого, кто употребит это название вслух. Не то чтобы сравнение его коробило, скорее наоборот, но от иронии до неуважении всего один шаг.
Крайц прижал ладонь к идентификатору.
– Добро пожаловать, милашка, – пропела дверь грудным женским голосом.
– Тварь проклятая, – сразу выходя из себя, пробормотал Крайц.
Долбаное творчество долбаных электронных мозгов. Раз в месяц электронный мажордом крайцевского кабинета в Алькатрасе самопроизвольно менял настройки. Его отлаживали, вытирали все лишнее, отстраивали, но проходила пара недель, и все повторялось сначала. Теперь в который раз придется вызывать апридера, а потом тюнера для калибровки.
Чертова техника! Крайц прошествовал через кабинет и остановился возле своего рабочего стола. Его взгляд остановился на чашечке безнадежно остывшего кофе. Настоящая арабика из Уганды по шестьдесят номиналов за унцию… Директор мрачно потрогал край белоснежной кружечки. Он точно знал, что если второй раз нагреть напиток, вкус будет уже совсем не тот. Проклятье!
– Эй, чертова кукла, – ворчливым голосом проговорил Крайц, – разыщи и вызови мне сюда Бишопа и поживее.
– Как скажешь, милашка, – с готовностью отозвался контральто.
С трудом подавив желание выругаться, Мартин Крайц протянул руку, брезгливо взял со стола холодную чашку и, чуть поколебавшись, вылил арабику в утилизатор.
