— Нет.
Долгая пауза. Кажется, мы совсем облажались. Но вдруг…
— На корабле есть дочери?
От этих слов мои мышцы завязываются узлом, а по спине бегут мурашки. Если бы на теле у меня были волосы, уверен, они встали бы дыбом.
— Да, — отвечаю я. — Две девочки.
— Им нужна помощь?
— Да. Они ищут мать.
Желтый Великан, открыв рот, глазеет на носовой отсек, словно деревенский парень на сельской ярмарке. Цирк и ярмарка — образы бессмысленные, но почему-то успокаивающие. А спокойствие мне необходимо, ведь сейчас я могу окончательно уничтожить наши шансы на выживание — шансы на то, что корпуса когда-нибудь объединятся в Корабль, что Корабль когда-нибудь найдет звездную систему и прекрасную планету…
— Нам нужны тепло, вода и пища. Новая одежда тоже не помешает, — говорю я.
— Ты не из Управления Кораблем.
— Очевидно, нет, — отвечаю я.
— Все посланцы Управления Кораблем отвергнуты или уничтожены мной после того, как была заблокирована связь с другими корпусами.
— Хорошо. Кто ты?
— Добро пожаловать, — говорит голос. — Дочерей ждут.
Мы немедленно чувствуем, как раскрутка немного увеличивается. Из стены возникают тросы и поручни — и словно по волшебству связываются друг с другом. Из центра летит поток теплого воздуха. Стены ярко вспыхивают — мы почти слепнем. Желтый Великан смеется — звук гулкий, насыщенный; я присоединяюсь, но соревноваться не могу — мой смех похож на монотонный собачий лай.
Мы цепляемся за выдвинувшуюся перекладину, и Желтый Великан протягивает мне огромную ладонь.
— Ты знаешь, как жать руку, верно?
— Конечно. — Моя ладонь тонет в его лапище.
— Еда! — кричит он, и весь отсек гудит. — Проси еды и питья! А еще я хочу мыться!
Мы возвращаемся и ждем в «яйце»-транспорте еще час, пока корпус прогреется до приемлемого уровня, затем ведем остальных в носовой отсек. У нас жалкий, потрепанный вид, но глаза горят — у всех, кроме Циноя; у него они такие же розовые и тусклые, как обычно. Но даже «охотник», кажется, рад возможности немного отдохнуть от погони. Нет, не сейчас. Можно перевести дух и подумать о дальнейших планах. Костяной Гребень по-прежнему выглядит сонным. Наверное, он получил удар по голове и до сих пор не восстановился.
— Ты говорил с корпусом, с Управлением Кораблем? — обращается ко мне мой двойник, стоящий рядом.
— Очевидно, — отвечаю я. Мы следим за девочками, которые идут к носовому отсеку рука об руку. Передние панели все еще закрыты.
— Оно не погибло? Оно действительно управляет Кораблем?
— Ты живешь дольше, чем я, и знаешь больше.
— Не совсем. Возможно, все, что мы видели, все, что нам рассказали, — иллюзия. Что, если корпус угасает?
Циной вытягивается во весь рост. Мы уже почти привыкли к тому, что «охотник» рядом; транспорт довольно тесный, а близость укрепляет отношения.
— Мне бы хотелось посмотреть вперед и поразмыслить.
— Зачем? — спрашивает мой двойник.
— Чтобы разобраться в ситуации. Увидеть звезды. Все обдумать.
— Еще пару минут, — говорю я. — Попробуем раздобыть пищу и воду, а затем попросим люки открыться.
— Ладно, — соглашается Циной и клацает зубами. Мы оба подпрыгиваем на месте, но, похоже, это всего лишь сигнал о том, что он хочет посидеть в тишине. — Чуть позже.
Женщина-паук молчит с тех пор, как мы вышли из челнока. Выражения ее лица я не понимаю. Глаза женщины расширены, и она слегка вспотела. Она медленно обходит отсек, словно ждет момента, когда сможет что-нибудь сделать, кем-нибудь стать. Похоже, ее роль нуждается в пересмотре. Я подхожу к ней, за спиной у меня — мой двойник. Мы оба думаем об одном и том же.
— Если управление будет у нас в руках, ты сможешь выяснить, в каком состоянии корпус и Корабль? — спрашивает он.
— Вероятно, — отвечает она, оглядываясь. — Но почему не сработала сигнализация? Почему ты сказал волшебное слово и все стало замечательно? Этого не может быть!
— Да, подозрительно, — говорит мой двойник, и я вынужден согласиться. Нам нельзя расслабляться, но здесь действительно становится уютнее. Возможно, таков замысел — кто-то хочет, чтобы мы утратили бдительность.
— Голос сказал что-то про отключение связи со Штурманской Группой, — говорю я. — Очевидно, контакты между корпусами прерваны. Какая-то борьба за власть, а может, война.
— Хотел бы я знать больше об этом конфликте, — говорит мой дубль.
— Надеюсь, все объяснят девочки, — отвечаю я, и мне стыдно за то, что я перекладываю ответственность на них. С другой стороны, это ведь они отправили меня в путешествие. — Мне кажется, что они могли прийти отсюда… давным-давно.
— Вот это мысль, — говорит Циной и снова щелкает челюстями.
— Почему никто из нас не может общаться с корпусом? — спрашивает женщина, но прежде чем мы успеваем ответить на ее вопрос, проигнорировать или поступить с ним так, как он того заслуживает…
Девочки скользят — почти летят — вдоль перекладин в нашу сторону.
— Нам нужны имена! Нам немедленно нужны имена! — объявляют они высокими, пронзительными голосами. — Подходите за именами!
— Полагаю, рядом мать, — вполголоса произносит мой двойник. — И сейчас нас представят друг другу.
Девочки движутся симметрично, одна налево, другая направо; они собирают нас в круг. Циноя из уважения к его броне не трогают, однако одного взгляда и движения руки достаточно, чтобы «охотник» подчинился. Раскрутка усилилась настолько, что мы стоим твердо и не подпрыгиваем от малейшего движения пальцев ног.
Мы ждем, что девочки нас организуют; они словно бы позвали гостей на чай и теперь накрывают на стол. Мой двойник бормочет что-то, обращаясь к женщине-пауку, и та шепчет в ответ. Затем дубль говорит мне:
— У нас уже довольно большой вес — наверное, внешняя часть Корабля вращается с большой скоростью. Если пойдем в том направлении, нам будет неприятно. Не думаю, что по внешним трубам сейчас пробираются новые соискатели.
Полезные сведения: возможно, мы одни, или же все важные лица сосредоточены недалеко от центральной оси корпуса.
— Или же корпус пытается стряхнуть захватчиков, — говорю я.
— Ого! Да, это тоже не исключено.
Девочки обходят нас по кругу и дают каждому имена.
— Ты Ким, — объявляет одна, похлопывая Желтого Великана по колену.
Ее близнец на противоположной стороне круга проводит по руке женщины-паука.
