Про Старичка и Старушку я никому не сказал. Собственно, ничего и не случилось, зачем зря головы морочить?
Мы шли, поторапливаясь, потеряв уйму времени пока выясняли отношения с Дуболомом и Орясиной.
Фомич озабоченно поглядывал на уходящее солнце. Мы понимали его беспокойство, но быстрее идти не могли, поскольку все не только устали от сложного перехода, но и всем ещё здорово досталось.
- А почему ни ты, ни Оглобля не взялись за мечи? - задал я мучавший меня вопрос Фомичу. - Я понимаю, благородство, рыцарство. Но они-то сражались без правил. Они же самые настоящие бандиты, разбойники! И силой каждого из нас намного превосходили. А если бы они нас потоптали? Что бы ты стал делать?
- Не знаю, - честно ответил Фомич. - Только ни я, ни Оглобля, на безоружного меч не поднимем. Злу и подлости нужно и можно противопоставлять отвагу и силу, но никак не подлость и зло.
- Это почему же?!
- Потому. Чтобы победить, надо иметь силы больше, чем у врага. А если побеждать подлостью, то надо и подлости, и зла иметь тоже больше. И тогда сила становится насилием, и сам ты становишься носителем зла и подлости.
Мы притихли и шли задумавшись.
Вскоре Фомич скомандовал привал. Обессиленные, мы попадали на траву.
- Сейчас я целебные травки заварю, полегчает всем, - засуетился Борода, насыпая что-то в котелок с водой.
Только Балагула пошёл куда-то, шатаясь от усталости.
- Ты куда? - вяло спросил его Кондрат.
- Куда царь пешком ходил, - огрызнулся Балагула, скрываясь в кустах...
- Ой, смотрите, цыпленок! - услышал я сквозь сладкую дрёму.
Кондрат держал в ладонях маленького живого пушистого цыпленочка. Тот жалобно попискивал.
- Дай-ка я посмотрю... - потянулся к цыпленку Оглобля.
Тот запищал в его огромных лапах.
- Не пугай маленького! - протянул свои руки Фомич, забирая цыплёнка.
- Дай-ка! Ишь, какой махонький... И откуда он в такой глухомани? взяв себе цыпленка, задумался Борода.
- Подержите его кто-нибудь, с него что-то в котелок сыпется, пыльца какая-то... - всполошился Борода.
Я протянул руки и взял этот жёлтый комочек.
Борода, размешав отвар, разлил его по кружкам, и раздал каждому, кроме Балагулы, который пропал в кустах.
- Эй, Балагула! Ты живой?! - окликнул Фомич.
- Живой, живой... - раздался из кустов неуверенный ответ.
- Тогда порядок, он потом выпьет...
Отвар оказался необычайно душистым и вкусным. Мы пили его не спеша, с удовольствием. Борода суетился возле нас, смазывая нам ссадины, доставшиеся в потасовках, которых на нашем пути было слишком даже много.
Я выпустил цыпленка из рук, поставил на траву, и он, слабо попискивая, копошился возле меня. Отвар действовал чудесно: боль прекратилась. Куда-то ушла усталость. Только в ладонях появился странный зуд. Я присмотрелся и увидел на ладонях жёлтую пыльцу. Попробовал вытереть пальцы о траву, но тут нестерпимо зачесались веки. Я потёр глаза, встал и пошёл к маленькому озерку, умыться.
Вода была прохладной, чистой. Я с удовольствием вымыл лицо и руки, зуд прекратился, а на поверхности воды остался лёгкий желтоватый налёт. Я собрался пойти обратно, но... ничего не увидел! Передо мной была сплошная туманная пелена. Откуда среди бела дня такой густой туман? До боли в глазах вглядывался я вперёд, но видел только неясные тени, которые шевелились в этом белом молоке...
- Фомич, подойди ко мне, у меня с глазами что-то странное... раздался голос Оглобли. - Туман...
- Стой, где стоишь, - ответил обеспокоенный Фомич. - Я сам к тебе пойду... Что за ерунда! Я тоже ничего не вижу. Кто-то нам голову морочит. Где остальные? Борода! Балагула! Кондрат! Дима!
- Здесь я, возле озерка. Иду к вам, на голоса, - отозвался я. - У меня тоже что-то с глазами...
Я попытался сориентироваться по голосам, куда мне идти. На поляне раздалось радостное кудахтанье. И заметалась-закружилась какая-то тень. На мгновение она приблизилась ко мне вплотную, и я увидел куриную морду, только размером с человеческую голову. Морда эта посмотрела мне прямо в глаза круглыми выпученными глазищами, а потом отскочила, размахивая крыльями, приплясывая на худых куриных ногах, и радостно кудахтая...
- Куриная Слепота! - раздался отчаянный крик Бороды. - Ах, я, старый дурак! Как я сразу не догадался?! Как мог попасть в Лес цыпленок?! Это Куриная Немочь! Она нам насыпала на ладони и в котелок с отваром пыльцу куриной слепоты, обернувшись цыпленком!
А тень вертелась и кружилась по полянке, с громким кудахтаньем махая крыльями перед самыми нашими носами, заглядывая прямо в глаза, нагло хохоча в лица. Эта безумная курица, или Куриная Немочь, как называл ее Борода, прыгала, кривлялась, и пользуясь безнаказанностью, восторженно орала:
- Куриная Слепота! Куриная Слепота! Ха-ха-ха! Кудах-тах-тах! Кудах-тах-тах! Отпутешествовались?! Как же вы, бедненькие, теперь пойдёте? Как же вы слепенькие теперь дорогу найдёте?! Ха-ха-ха!... Ой! Ай! неожиданно завизжала она.
А мы услышали голос Балагулы:
- Мы дальше пойдём ногами, а вот чем пойдёшь ты, - не знаю, потому что ноги я тебе переломаю!
- Ой, только не ноги! - испугалась Куриная Немочь.
- За такую мерзкую пакость, что ты с моими товарищами сотворила, не то, что ноги, голову оторвать не жалко.
- Балагула, это ты? - спросил Фомич. - Что там происходит?
- Да вот, поймал тут какую-то сумасшедшую курицу, сейчас свяжу ей лапы, помогу вам, а потом её ощипывать буду.
Он бережно, отводя по одному за руку, собрал нас всех, усадил рядышком друг с другом.
- Дело поправимое, хотя и неприятное, - успокоил нас Борода. - Это я виноват, не сообразил, должен был по пыльце догадаться... Сейчас попробуем помочь. Балагула, найди мою торбочку.
- Торбочку? Сейчас... Ах ты, мерзкая птица! Отдай! Отдай!
Мы услышали дикое кудахтанье, топот, шум крыльев, потом что-то шлёпнулось в воду и все затихло.
- Балагула! Ты где, что там происходит? - спросил Фомич.
- Курица схватила торбочку, - ответил Балагула, отплёвываясь от воды. - Она побежала, я схватил палку и за ней погнался. Кура эта полетела через озеро, да забыла, что курица не птица, летать не умеет, над самой серединкой и ухнула под воду... Только булькнула...
- А торбочка? - с отчаянием в голосе спросил Борода.
- И торбочка. - вздохнул Балагула.
- Что торбочка?! - чуть не заплакал Борода.
- И торбочка булькнула... Я поведу. Я отвар не пил, цыплёнка в руки не брал. Обвяжетесь верёвкой, за руки возьмётесь, я и поведу. А по дороге что-нибудь придумаем. Или само пройдёт. Но идти надо... Время идёт.
- Он прав, - вздохнул Фомич. - Зрение к нам ещё может вернуться, а время - нет. Надо идти.
- Слепота пройдёт. Только к утру - не раньше, - вздохнул Борода. Ты, Балагула, смотри по дороге маленький жёлтый цветочек, как увидишь, сам не срывай, меня зови... Только не ромашку...
