- Эй! А меня кто отпустит?! - испуганно завопил Балагула.
- А ты будешь стоять здесь с голым задом до тех пор, пока не прилетят опять Стальные Коршуны и не воткнут тебе железное перо туда, куда его давно следует тебе воткнуть, - шутя сказал Фомич.
Я повернулся спиной к Балагуле. И тут же обернулся обратно, потому что тот издал оглушительный рёв.
Балагула, размахивая руками, выплясывал какой-то дикий танец, вертя попой, в которой торчало стальное перо.
Какой-то одинокий Коршун вернулся на минуту.
Перо вытащили, Балагулу, конечно, отпустили, но в случайность возвращения Железной Птицы он так и не поверил, обвинив всех в заговоре.
Темнело быстро, но это нас не пугало, берег был близко, и можно уже было различить отдельные деревья в Черном Лесу.
Вот и прибрежный болотный камыш, осталось только продраться через него, и мы выйдем на сухое место...
Камыш с сухим шуршанием раздвинулся, нам навстречу вышли одна за одной тени, которые оказались мужиками в грязных белых балахонах, в белых вьетнамских конусообразных шляпах. Лица у мужиков были так же белые, словно мукой посыпанные.
В руках у них были дубины, и мужиков было много.
- Мужики! Горе у нас! Горькое горе! Помогите! - со слезой в голосе начал один из них, выступив вперёд.
- Опохмелку мы ищем. Дайте, а? Помогите, мужики, а не то мы сами возьмём! - поддержали его остальные.
Мы молчали, ожидая, что последует за этим балаганом.
- Нас не понимают, - грустно вздохнул один из них. - Объясним?!
- Объясним! Объясним!
Завопили белые мужики, завертелись, закружились в дикой пляске, размахивая воинственно дубинами и подпевая сами себе:
Мы болотные поганки,
нас качает после пьянки,
как же нам развеселиться,
если не опохмелиться?!
Мы болотным дышим газом,
курим всякую заразу.
Пьем и курим задарма,
что лишает нас ума!
- Ну как, мужики, дадите на опохмелку?! Мы - наркоманы, мы токсикоманы, мы - алкоголики, мы - пропащие!!!
- Нууу?!!! - с угрозой рявкнули они, подступая стеной.
- Видите, как нас много?! Видите, какое нас количество?! размахивали они дубинами у нас перед носом.
- Видим, видим, - спокойно ответил Оглобля, выходя вперёд и засучивая рукава. - Ну, кто первый?! Только не забывайте, что бьют не по количеству, а по вполне индивидуальным физиономиям и головам. Ну?! Есть желающие?!
Поганки робко попятились и стали отступать.
Вперёд выскочил Балагула, щёлкнул своим жутким ковшом, топнул ногой по тине, обрызгав при этом больше своих, чем чужих, и заорал:
- Быстрррро все разбежались! А не то - загрррызу!!!
На Поганок это возымело немедленное воздействие, окончательно перепуганные, они убрались в камыши.
Смертельно усталые, мы выбрались на берег, где и разожгли костёр, чтобы согреться и поужинать.
В полумраке наступающих сумерек покачивались сухие камыши, шорох, как водомерка, скользил по чёрной воде, растворяясь в тишине, словно кто-то невидимый тихонечко охал на Болоте.
- Вот бы все враги были такие же, как эти Поганки! - мечтательно потянулся Балагула, отваливаясь на спину от миски с кашей.
- Не жди врага слабого, - покажется сильным, жди врага сильного одолеешь, - задумчиво сказал Фомич.
- Фомич, - спросил я. - Ты много лет сражаешься. А какой враг самый страшный? Самый опасный?
- Опасен любой враг. На то он и враг. А самый страшный? - он задумался.
- Самый страшный враг - собственный страх, - ответил за него Оглобля.
И добавил со вздохом:
- Уж я-то знаю...
И словно в подтверждение его слов с Болота отозвался протяжный, горестный, тяжкий вздох:
- Охххх... Оххх...
- Кто там в Болоте охает? - спросил Домовой.
И словно в ответ, зашуршали камыши, раздвинулись, и к нам опять стала приближаться какая-то тень.
Мы дружно вскочили на ноги и схватились за оружие. Тень испуганно остановилась и заговорила, вытянув перед собой руки:
- Я - дядюшка Ох, болотный вздох.
- А мы путешествуем, - отозвался Фомич.
- Ну и места вы для путешествий выбрали! Ох!
- Не всегда мы места для путешествий выбираем, иногда и они нас выбирают, - уклончиво пояснил Фомич.
- Туманно говоришь, как на Болоте вечером... ох! Ну да дело это ваше, как ходить и где... Я сам знаю, кто вы и куда идете...
- Откуда ты это знаешь? - подозрительно спросил Балагула, угрожающе выставив вперёд челюсть.
- А как я могу не знать того, что на Болоте каждая кочка знает? Ох! А вам спасибо, хоть какой-то порядок навели. А то простым лягушкам на болоте показаться стыдно из-за такой родни мерзкой, как эти Гигантские Лягушки. Ох! А Поганки? Нанюхаются болотного газа, да давай бузить... ох! Меня вообще в камыши загнали. Ох! Ох! Ох! Раньше-то наше Болото по-своему красивым было: трава изумрудная, идёшь как по матрасу, пружинит... На каждой кочке - клюква в кулак размером. Если трясина, так видно окно... Простор... Ох! Как выйдешь вечерком, потянешься, да как охнешь радостно на все болото! А теперь ох...
Он горестно махнул рукой.
- Ты так не переживай, дядюшка Ох, - успокоил его Кондрат. - Мы пугнём нечисть так, что она уйдет с Болота, или будет вести себя прилично.
- Ты садись, - пригласил его Фомич, - посиди с нами у огонька.
- Благодарствуйте, только я огонь не очень люблю. Я существо болотное, к сырости приученное... ох! Да и время самое поохать мне на Болоте, чтобы слышно было, что не умерло оно...ох! А вам я вот что сказать хотел: мы, Болотные да Лесные, Лешие да Кикиморы, помочь вам хотели. Нас самих Нечисть Чёрная замучила. Вы завтра как пойдёте в Черный Лес, угольки от костра сложите в вёдра и золой присыпьте... ох! Пригодится.
- А для чего, дядюшка Ох?
- Завтра будет день, сами догадаетесь для чего... ох! И ещё, если в Черном Лесу помощь нужна будет, зовите Лешего, он поможет... Ох!
Дядюшка Ох попрощался и скрылся в камышах. И до самого утра оттуда по всему Болоту разносились нестрашные охи...
Глава двадцать первая
Дуболом и Орясина. Таинственный Цыплёнок
Утром нас разбудили никогда не спящие Фомич и Оглобля, и, наскоро перекусив, мы с некоторой опаской вошли в Чёрный Лес, стоявший перед нами стеной.
Лес и взаправду был чёрным - ни берёзки, ни сосны, только высоченные чёрные ели, да кривые серые осины. А под ногами даже травинки не росло. Зато густо разросся чертополох, шиповник, терновник.
Фомич и Оглобля шли впереди, поочередно прорубая для всех дорогу в сплошных зарослях колючек.
Мы продвигались следом. Балагула и Кондрат несли вёдра с углями, присыпанные золой. Такие же вёдра несли и мы с Бородой.
Балагула ворчал:
- Мало им Радио тащить, так ещё и ведро навьючили. И зачем им Радио? Всё равно не работает...
- Ты бы уж помолчал, - подал голос Кондрат. - Почему оно не работает? Потому что ты из него все детали повытаскивал!
