— Можем, — признался Глобин. — Но было бы политической ошибкой думать о своих интересах в разгар такой трагедии. В конце концов, по контракту мы занимаемся поиском ресурсов, представляющих коммерческий интерес.
— Ресурсы! — возмущенно воскликнул Плазма. — На этой ограбленной планете? Что здесь осталось?
— Уцелевшие, — пробормотал Глобин. Он сам был слишком потрясен нечеловеческой жестокостью ихтонов.
Но, с другой стороны, они действительно не были людьми.
Требовался новый термин — «нечувствующие». Вид, способный к такому бездушному уничтожению, едва ли мог претендовать на наличие чувств. Безразличные ко всему, кроме своих целей, они, скорее, напоминали природную силу, стихийное бедствие. Глобин задумался, было ли понятие «чувство» чем-то большим, чем способность мыслить.
Плазма продолжал сокрушаться.
— А какие истории рассказывают уцелевшие! Гигантские машины уничтожения, передвижные шахты и перерабатывающие фабрики, которые стерли все следы их цивилизации, разрушили все святыни, все произведения искусства!
— И полное отсутствие кодекса воина, — челюсти Глобина сжались
— Даже не похоронить мертвых! Просто засунуть их в эти перемалывающие все машины! Что говорят об этом молодые бойцы. Плазма?
— Что они могут говорить, Глобин? Они так же возмущены, как и мы; они так же разозлены и потрясены, как и всякое чувствующее существо! Они уже говорят о возмездии, хотя пострадала не их раса!
«В посланцах герсонов мы видим свои лучшие черты. — предположил Глобин. — И судьба нашего мира перекликается с возможным поражением Халии; не удивительно, что они испытывают желание мстить, как за свой собственный дом».
«Стивен Хоукинг» появился из гиперпространства, за несколько дней погасил свою скорость и вышел на орбиту Песчаной планеты (очень приблизительный перевод с языка ее обитателей — почти единственных — экчартоков). Было похоже, что посланцы оказались последними представителями этой расы.
Пришелец издал высокий, резкий звук, когда на экранах в комнате совещаний «Хоукинга» возникли один за другим виды пустынной, безликой равнины
— Значит, ваш мир не всегда был таким? — произнес капитан Чейвер, глава ксенологов Флота, стараясь сформулировать вопрос как можно мягче.
— Нет, никогда! — ответил ровный, лишенным окраски голос транслятора, но звуки, издаваемые экчартоком, были колючими, как гравий; его тело вибрировало. — На этой широте были горы, озера и реки.
Но теперь нельзя было увидеть ни воды, ни гор; то там, то здесь попадались широкие разломы, где титанические механизмы вскрыли скальную породу, чтобы добраться до минералов. Все было неподвижным.
— Ихтоны побывали здесь и ушли, — сказал кентавроподобный сильбер. — Ничто не может уцелеть на их пути; вся жизнь уничтожается. Они «просеяли» этот мир, чтобы извлечь из него все, последнюю унцию минералов. Даже их собственные выделения идут в переработку, из них извлекают каждую молекулу, которую можно использовать; остаются лишь отходы их отходов. — Он указал, почти дотронувшись до экрана, на гладкую темную поверхность, блестевшую на солнце.
— Нам нужно приземлиться и произвести поиски, — мрачно сказал Чейвер. — Может, один, или десяток, или даже сотня не были замечены ихтонами.
— Вы не найдете там ничего, ничего! — пропищал экчарток. — Ихтоны ничего не пропускают; они забирают каждый грамм, каждую крупинку. — Неожиданно он замер и замолчал,
Сильбер шагнул вперед и дотронулся до него.
— Он застыл, — произнес транслятор. — Его костюм позаботится о нем.
Капитан Чейвер заметался, придя в отчаяние от потери.
— Что с ним?
— Шок, — ответил Глобин. — Он в коме, и системы жизнеобеспечения, находящиеся в костюме, будут его поддерживать.
Чейвер посмотрел на него с яростью.
— Откуда вы знаете? Это не ваша специальность!
— Личный опыт, — ответил Глобин. — Я узнаю причины и симптомы.
Чейвер побагровел, но паукообразный пришелец проскрежетал:
— Он прав.
И капитану пришлось подавить раздражение.
— Мы должны обыскать планету! Мы должны сделать хотя бы это!
— Конечно, — пробормотал Глобин. — Конечно, должны.
Чейвер повернулся к нему:
— Вы не имеете отношения к этому делу, шеф торговцев! Вы останетесь на борту корабля!
Терпение Глобина лопнуло.
— Я хочу воспользоваться пунктом нашего контракта об условиях высадки, капитан. Согласно условиям договора, при отсутствии боевых действий мы имеем право сопровождать любую экспедицию на поверхность любой планеты, посещаемой «Хоукингом», с целью поиска ресурсов для торговли.
Глаза Чейвера сузились.
— Ваш контракт? Что вы собираетесь делать на этой планете?
— Как что? То, что записано в контракте, — заявил Глобин. — Искать ресурсы.
— Но здесь не осталось никаких ресурсов!
— Тем не менее мы имеем право на поиски, — настаивал Глобин.
Их взгляды встретились. Глобин нисколько не смутился. Наконец Чейвер отвернулся со злобным выражением лица.
Глобин позволил себе слегка улыбнуться, небрежно поклонился и направился к лифту. Плазма последовал за ним, демонстрируя раздражение, которое подавил в себе его начальник.
Когда за ними закрылись двери, Глобин сказал:
— Подготовь партию для высадки.
Чейвер прижал свой шлем к шлему Глобина; он не хотел говорить по радио, чтобы его не могли подслушать:
— Вам не стоило присоединяться к экспедиции.
— Стоило, — возразил Глобин. — Я таю, что такое потребность отомстить.
Чейвер сердито посмотрел на него сквозь стекло.
— Здесь некому мстить за экчартоков, шеф торговцев.
— Верно, — согласился Глобин. — Но следует собрать информацию которая, возможно, пригодится нам, когда мы встретим ихтонов.
Чейвер поджал губы.
— Контракт позволяет вам только искать сырье для торговли.
— Мы займемся этим, — заверил его Глобин. — Обязательно займемся.
Из его шлемофона послышался голос:
— Глобин! У вас все в порядке?
Подняв голову, он увидел Плазму и дюжину молодых халиан позади него. У них не было оружия, не считая стальных когтей на концах перчаток скафандров. Глобин улыбнулся Чейверу, и эта улыбка не была приятной. Потом он повернулся к тем, кого считал своими приемными детьми.
— Все нормально, Плазма, — мы с капитаном Чейвером обсуждаем порядок действия личного состава. Занимайте места в вездеходе
— Вы пойдете за нами, — отрезал голос Чейвера в его наушниках.
