— Вы хотите посмотреть последние парижские журналы? Там много интересного о Нью-йоркской выставке реконструкции мира. Подождите, я сейчас принесу.
Когда она снова вошла в комнату, Усуда уже вернулся и вполголоса разговаривал с почтительно склонившим перед ним голову Муцикавой.
— Вот, — протянула Кими-тян журнал. — Отец, тебе, наверное, тоже интересно, что мы с тобой увидим в Нью-Йорке. Дом-куб, который будет стоять и качаться на одном ребре. В нем, говорят, будет установлен огромный волчок.
Усуда подошел к дочери и посмотрел через ее плечо.
— Сколько в ней жизни! Не правда ли, Муци-тян?
— О да, Усуда-си!
— А вот еще! Смотрите. Это русские покажут в своем павильоне. Это даже интереснее, чем дом-куб. Вы видели, Муци-тян?
— Ах, мост через Северный полюс?.. — протянул Усуда. — Многие газеты пишут об этом проекте.
Муцикава нахмурился.
— Я так думаю, — сказал он, — американцы, конечно, ухватятся за эту возможность сближения с Европой.
О'Кими быстро взглянула на молодого японца.
— Это сооружение имеет большое значение, мой мальчик, — сказал Усуда. — Меня лично оно интересовало бы прежде всего с коммерческой стороны. И, честное слово, я вложил бы в него деньги.
— Что касается меня, Усуда-си, извините, но я не стал бы тратить свои средства на усиление Америки.
— Ах, не надо! — поморщилась Кими-тян. — Я принесла вам журналы, но я хочу в сад, в наш маленький садик. Он кажется мне больше Булонского леса. Пойдемте. Можно, папа?
Девушка побежала вперед. Усуда следил за ней. Она легко спрыгнула с крыльца. Ее пестрое платье мелькнуло на узенькой аллейке, ведущей к крохотному прудику.
Муцикава внимательно смотрел себе под ноги.
Часть третья. МЕДВЕДЬ И ЯГУАР
Никогда в дебрях лесных
медведь и ягуар не были врагами.
Утром свежего майского дня мистер Медж, высокий, в меру полный, дышащий здоровьем джентльмен с энергичным, благообразным и довольным лицом, вышел в столовую раньше дочери. Он слышал, как она плескалась в ванной.
Войдя в крошечную гостиную, мистер Медж прежде всего открыл окно и всей грудью вдохнул свежий бодрящий воздух, подумав, что днем будет жарко.
Фальшиво насвистывая модную ковбойскую песенку, мистер Медж стал расхаживать по комнате, взяв в руки дистанционное управление телевизором. По всем программам шли утренние передачи и реклама. Наугад остановившись на одной из них и отбивая ногой ритм поп-музыки, сопровождавшей рекламу, он на ходу поглядывал на экран, где ему предлагали приобрести новый компьютер, способный не только сыграть с хозяином в шахматы, но и «думать за него» во время бизнеса. Мистер Медж изобразил сомнение на гладко выбритом лице и усмехнулся. В шахматы он не играл, а на бирже играть мечтал. Однако деньги любой «смышленой машине» он не доверил бы, впрочем, как и любому «смышленому малому». К тому же ему нужен был не столько компьютер, сколько его стоимость в наличных для пополнения его тощего бумажника.
Подойдя к журнальному столику, он принялся перебирать свежие газеты, которые успел вынуть из-под входной двери, но отвлекся вкрадчивым голосом дикторши, убеждавшей воспользоваться кредитом фирмы всего лишь на один день. Но на какой! На полярный! Пока солнце не зайдет на Северном полюсе, вы можете не беспокоиться о выплате долга, любезно улыбнулась в заключение очаровательная леди.
Мистер Медж подмигнул ей и вздохнул. «Ах, этот кредит, эти льготные условия! Как все это знакомо! Его прелестный коттедж на тенистой улице нью-йоркского пригорода Флашинга с тремя комнатами вверху и двумя внизу не будет уже его собственностью, если через неделю он не выплатит очередной взнос в семьсот сорок долларов. Жизнь в кредит подобна часам, которые обязательно остановятся, если их не завести». Владелец коттеджа снова вздохнул. «Ах, эти финансовые затруднения! Как трудно в жизни оставаться честным человеком!»
Весело заскрипели ступеньки крутой лесенки. Мистер Медж потер ладони и в предвкушении завтрака прошел в столовую.
Через открытую дверь он видел чистенькую кухню и мелькавшую там тоненькую фигурку дочери в утренней пижаме.
Он сел спиной к двери и сделал вид, что внимательно читает захваченную из гостиной газету.
Амелия тихо подкралась к нему сзади и, топнув ножкой, крикнула звонким мальчишеским голосом:
— Руки вверх, если вам дорога жизнь!
Джентльмен изобразил на лице испуг и выронил из рук газету.
Амелия целились в него носиком кофейника, из которого струился ароматный пар. В другой руке она держала тарелку с поджаренными ломтиками хлеба.
— Я могу заплатить выкуп, — дрожащим голосом произнес мистер Медж.
— Платите, — крикнул очаровательный гангстер, подставляя свою щечку, еще не покрытую пудрой.
Подвергшийся нападению джентльмен должен был десять раз поцеловать ее, заменяя тем выплату десяти тысяч долларов. Так издавно заведено было в доме Меджей со времени, когда мать Амелии, миссис Эмма, бросила семью, уехав с голливудским актером на «тот берег» (в Калифорнию).
После традиционной шутки отец и дочь принялись за завтрак.
— Деди, — сказала Амелия, встряхивая локонами и капризно надувая губки. — Опять вы уткнулись в свои газеты. Это неприлично, и я их терпеть не могу.
— Дорогая, надо же иметь представление, что происходит в мире, — оправдывался мистер Медж, отлично зная, с какой жадностью накинется дочь на газеты, едва появится в них снова ее имя, как в дни, когда она была похищена гангстерами перед началом процесса «Рыжего Майка» с обвинением Майкла Никсона в ее убийстве.
— Ну и что вы выловили нового в этом мире? — с деланным равнодушием поинтересовалась Амелия, по-хрустывая поджаренными хлебцами.
— Хотя бы то, что этот… ээ… ваш знакомый, мистер Майкл Никсон, все-таки выбран сенатором от штата. И под любопытным лозунгом: «Мосты вместо бомб!»
— Слышать о нем ничего не хочу! — вскипела Амелия, заткнув уши, и затараторила, впадая почти в истерический тон: — Ненавижу мосты, паровозы, лифты, лифчики, колготки, школы, библиотеки, конгресс!
— Однако в конгрессе и будет теперь он заседать.
— Если бы вы знали, на что он меня толкал! Подсунул книжку какого-то монаха, Кампа… Кампанеллы, что ли, который описывал коммунизм в своем Городе Солнца. Это ужасно, деди! Общие жены! Принудительное деторождение от насильственно соединенных пар, как на конном заводе! Вот к чему приведет мост через Северный полюс, по которому русские будут экспортировать к нам свой коммунизм.
— Право, бэби, насколько я знаю, у них общая собственность на заводы, а не на жен.
