— Не приходилось как-то.
— Это очень полезная штука. Индийская, старинная. Ее сейчас во всем мире признали. Делается это просто. Садишься, берешь в руки джапу…
— Берешь что?
— Джапу. Как четки, только сделаны специально. Читаешь мантру и перебираешь их. У меня, правду сказать, не настоящая джапа. Я в галантерейном три нитки бус купил — которые подешевле, и нанизал их на капроновый шнурок. А у… у некоторых есть и настоящая. Из Индии. Без туфты. Это чуть не полдня. У меня терпения не хватает. Правда мы… я занимаюсь этим недавно — с апреля только. С непривычки тяжко. Мне вот приносили почитать про нее. Про мантру. Не какое-нибудь, от руки переписанное, все четко — типографским способом, выдержка из отчета лаборатории по изучению биологических полей.
— Где же, интересно, такая лаборатория действует?
— Там не написано было. Может, она секретная.
— С чего бы это секретная лаборатория стала листовки печатать?
— Ну, я не знаю. Но там все расписано. И как мантра на организм влияет.
— Так она вместо диеты годится? И аэробики заодно?
— Зря смеешься. Это очень полезная штука. Не только для тела. Там еще пример приводился. Они города обследовали, так в тех, где мантрой большинство занимается, жители гораздо спокойнее.
— Называли, какие именно города? И в каких единицах они спокойность жителей измеряли?
— Да листовка-то маленькая: четыре странички. Про все не поместится.
— Лаборатория не названа, города не названы… Так научные отчеты не пишутся. А там хоть было указано, в какой типографии сей опус отпечатан, тираж, редактор и все такое?
— Н-не помню… Но ведь отпечатано же в типографии! И там ничего не навязывается. Обычно как пишут: это правильно и хорошо, так надо делать. Или наоборот: это все ерунда, так делать нельзя. А тут, видно, ученый писал. В конце так говорится: пусть каждый сам попробует и решит, серьезно это или бред.
— И никак не подписано?
— Что ты привязался к этой подписи? Нет, никак не подписано. И кляксы не было.
— Клякса — это что?
— Клякса — это печать. Так вот, ее тоже не было.
«Этой осенью он каждый вечер расспрашивал меня о вычислительных комплексах и уверял, что будет поступать только на наш факультет, — подумал Сергей. — Он даже начал тогда штудировать учебник по теории поля. А почему же все это кончилось?» — Сергей напрягся, но так и не вспомнил, что же разрушило «кибернетический ликбез», как называла их вечерние беседы Светка. Ее сильно обижало, что Сергей разговаривает с Андреем больше, чем с ней. «Иногда мне кажется, — сказала она, — что я тебе нужна только для одного». И они поссорились в очередной раз. Сергей подумал и решил, что проводить время со Светкой все-таки гораздо приятнее, тем более, что разговоров ему хватает и в других местах. И Андрюшка почувствовал, наверное, что Сергей стал разговаривать с ним с оглядкой на часы. Если честно, им со Светкой дышалось куда легче, когда вечером Андрюшки не было дома. Но тогда, полгода назад, он разговаривал совсем по-другому. Без развинченности. И тон был другой. И слова он подбирал по-другому. Интересно, откуда попала к нему эта приблатненная «клякса»?
— Можешь ты это… пособие, что ли, мне дать почитать?
— Я спрошу. Только парень, который мне его давал, за день читки монету просит.
— И много?
— Чиф.
— А по-русски?
— Червончик.
— Однако… Только ты ведь сказал, что эта штука маленькая. Так неужто я ее несколько дней читать буду?
— Прочитать-то ее можно и за полчаса. Это все равно — чиф. Раз в руки взял — плати. Но если ты переписать или перепечатать хочешь, тут ведь за один день можешь и не управиться. Или отдать вовремя не успеешь. Он иногда это специально делает: даст почитать и смоется.
— Похоже, что у него полушария выровнялись, да?
— Зря ты так. По одному нельзя ведь судить о целой системе, тем более, что на киртаны он не приходит. Но он тоже исправится. Потому что биополя ведь у людей взаимодействуют. Если у окружающих поля посветлеют, то и его биополе тоже очистится.
— У биополя еще и цвет есть? И кто его видел?
— Те, кто изучает, видели.
— Ты сказал, что мантру в Индии изобрели? А ведь восточные религии спиртное запрещают. В мантре про водку ничего не сказано?
— Конечно, сказано. Надо отказаться от спиртного, бросить курить. А в идеале и вовсе стать вегетарианцем.
— По-моему, вы эти правила не очень соблюдаете, а?
— Как раз соблюдаем. Курить мы завязываем. И пьем только если повод очень серьезный — день рождения, например.
— А по поводу, значит, можно?
— Если нельзя, но хочется — то можно.
— Андрюша, — не выдержал Сергей, — я считал, что мода на эту ересь уже прошла. Есть в серии «Эврика» хорошая книга Китайгородского…
— «Реникса». Знаю. Читал. Китайгородский не верит, а я верю. Я думаю, о биополях специально скрывают. Потому что, если кто научится на них воздействовать, он сумеет подчинять своей воле других.
Это был не тот, «осенний» Андрюша. Тот признавал логику фактов. Правда, это было и тогда — чтобы быть признанной им, гипотеза должна была отличаться от общепринятой точки зрения. Как долго доказывал он, что не было на свете поэта Шекспира! И никак не хотел верить энциклопедиям. Переубедила его книжка «Пять столетий тайной войны», где про Шекспира была целая глава. А как разговаривать с новым Андреем, Сергей придумать не мог.
На столе лежали две палочки, связанные веревкой. Сергей поднял их, удивившись неожиданной тяжести. Бамбук явно был залит свинцом.
— Это тоже для мантры?
— Это нунчаки, — Андрей взял палочки, неожиданно быстро раскрутил их над головой. — Понял? Никто не подойдет. Доску двухсантиметровую на мах колет. Если кто сунется — ки-йя! — он резко махнул нунчаками, — раз, и даже бир платить не придется.
— Нунчаками орудовать вы на киртанах учитесь?
— Одно другому не мешает. Даже наоборот. Гармоничный человек должен все уметь.
— И череп проломить?
— А что? Если надо? — и Андрей вертанул нунчаками над головой так, что воздух свистнул. — Ки-йя!
— А скажи мне, пожалуйста, — (вдруг Сергей решил, что и прямой путь тоже бывает коротким, и честный ответ можно получить только на честный вопрос), — в «легион» ваш входят только кришнаиты?
— Тоже Светка настучала?
— Да нет, ты сам брякнул.
Андрей помолчал, припоминая, и спорить не стал.
— Нет, «легион» — это совсем другое. Вообще-то мы договорились никому не рассказывать…
— Можешь и не рассказывать. Мне просто интересно, во что нынче играют в школе.
