Белый снег искрился под солнцем, горные вершины отбрасывали голубые тени, и высокое небо казалось твердым непробиваемым куполом.
— Здравствуйте, мистер Фейнберг. Как идут дела?
— Все прекрасно, мистер Вэйн. Скоро закончим. Честно говоря, я не ожидал, что объем работ окажется таким большим. Мы только что завершили сборку корпуса, а сами знаете, какой точности требует стыковка пластин. Но мы управились как надо — можете не беспокоиться. До Марса доберемся без проблем. — Его лицо светилось от радости. — Вы даже представить не можете, что означает для меня этот полет! Я ведь хотел вернуться домой. Так бы и собирал всю жизнь какие-то безделушки, которые не имели бы для меня никакой ценности. А теперь я работаю от всей души.
Вот так из холодной стали и голых уравнений они воплощали свою мечту. Страна напряженно ожидала старта. Им пришлось создать специальное учреждение, где опытные профессионалы отказывались от услуг тех, кто хотел быть зачисленным в команду. А в паре тихих кабинетов уже знали день, когда ракета поднимется на хвост и, сверкнув столбами огня, умчится в небо громовой стрелой. И кто-то уже писал торжественные речи о гордых сыновьях Земли и твердой поступи разума.
Капитан Вэйн, пилоты О'Нил, Аракелян и Гэммони, инженеры Фейнберг, Коллингвуд и Гренфил, младший помощник Иванович — их имена на века сохранятся в истории. Хотя они летели на Марс по велению души — их не заботили награды и памятные записи. За несколько месяцев тренировок экипаж сплотился в настоящую команду. Их принял даже Ворчун… хотя это еще не повод для его участия в экспедиции. Конечно, Вэйну хотелось взять пса с собой. Но здесь следовало учесть массу и аппетит животного.
(Старая дружба. Привычка размышлять вслух, беседуя с собакой о непостижимом. Благодаря изменениям в мозгу Ворчун научился понимать его слова, желания и мысли. «Мы многое потеряем, расставшись друг с другом. Но тогда зачем расставаться? Пусть он полетит как талисман — как талисман, приносящий счастье».)
Среди просевших снежных проталин бежали ручьи, на темной земле сияли лужи, покрытые мелкой рябью и кусочками льда. Холодный ветер срывался с вершин и разносил по всей округе тревожные крики возвращавшихся птиц.
— Установка прошла испытание на все сто процентов. Не думаю, что у нас возникнут с ней какие-то проблемы, но на всякий случай проверьте таймер номер три.
— Будет сделано, мистер Аракелян. Мы скоро перейдем на следующий блок.
— Вызывает Джонни Кривоножка. Алекс, укладывай свою сумку и иди сюда… Добрый день, мистер Вэйн. Да-да, все хорошо.
«Я мог бы называть их по именам, но меня останавливает какой-то внутренний страх. Кто знает, как они отнесутся к этому? Пока я веду себя с ними официально, они вынуждены отвечать мне тем же. Хотя в формальных отношениях есть доля безопасности. Это как хорошая маска».
Первую ступень ракетоносителя покрасили в ярко-зеленый цвет — цвет весны, который оживил и украсил голые темные сопла.
— Вот и все, Ал. Завтра старт.
— Да, господин президент. Завтра в полночь.
— Если вы не вернетесь в течение года, мы отправим поисковую группу.
Старик волновался. Иначе он не говорил бы об этом снова.
— Я думаю, до такого не дойдет. Но нам может потребоваться несколько дополнительных месяцев. Не волнуйтесь. Если мы выбьемся из графика, отклонение будет небольшим, и я без труда рассчитаю новую орбиту.
— Знаешь, мне иногда кажется, что ты хочешь там остаться.
— А что? Марс имеет свои преимущества.
Прошел день, и наступил долгожданный час. Вспугнув ночную темноту, на поле засияли прожектора и фары. Стофутовая колонна корабля тянулась вверх — к невидимым звездам. Машины ревели, скрежетали тросы, вокруг разносились крики людей. Секундная стрелка описывала круги, минутная — все ближе подползала к полуночи. Желанный миг настал. «Отныне мы всегда будем жить настоящим. Это трудно понять пространственным умом. Но я обречен пробираться к истине на ощупь — слишком долго меня воспитывали люди с иной конфигурацией психики». Последнее рукопожатие. Слова президента:
— Я не буду произносить прощальные речи. Вы и сами знаете, как мы к вам относимся, парни.
Двери с шипением закрылись. Атомный двигатель взвыл, разогревая реактор. Защелкали реле. Металл замкнул их в себе, как громадная холодная утроба.
— Раз, два, три! Проверка! Проверка! Раз, два, три! Энергетические ячейки создали потенциальные поля, те замкнулись на единую матрицу Вселенной, выделив в континууме пространства короткую дугу орбиты. Расчет уравнений подтвердил ее соответствие. Но пространство и время — относительные концепции. Энергетическая связь корабля и Вселенной включала в себя Солнце, Землю и Марс. Она могла измениться в любую секунду.
— Пост номер один готов.
— Пост номер два готов.
— Пост номер три готов.
— Общая готовность. Все управление на ключ… Ну, парни, держитесь. Четыре секунды до старта, три, две…
«Спокойно, Ворчун, спокойно. Прижмись ко мне, и пусть гигантская лапа придавит тебя к подушке амортизатора. Просто лежи и жди».
— Старт!
Рев, грохот, пронзительный визг, а потом давление и тьма, взметнувшаяся клочьями перед глазами… и сердце, готовое выскочить из груди.
Энергетическая потребность равна интегралу гравитационной функции, взятой в интервале от уровня Земли до бесконечности.
За обзорными экранами повисла ночь, и холодную тьму до самого края вечности заполнили колючие сверкающие звезды. Почувствовав нервную дрожь. Колли отвернулся и тяжело вздохнул. Иногда в горах, морозными зимними ночами, он смотрел на яркое, усыпанное звездами небо, но оно никогда не было таким холодным и безжалостным, как теперь. Отныне все казалось другим. Корабль превратился в скорлупку из металла и пластика, пространство стало бездной между двумя мирами, а Земля и Луна уменьшились до двойной звезды — янтарной и голубой. Высокие горы и широкие равнины, великие моря и бушевавшие океаны сократились до крохотных светлых точек.
Дюзы гудели, их вибрация отдавалась тупой непрерывной дрожью в каждой частичке тела. Колли закрыл глаза, и назойливый гул понес его к Солнцу, которое им скоро предстоит обогнуть. Его швырнуло в море беспокойных снов. Огромные волны из пустоты и звезд ревели и вздыхали, рассказывая о вечном одиночестве. Нет, человеку здесь не выжить, шептали они. Это место не для него.
Он проснулся и увидел Луис, стоявшую в узком проходе между сектором жилых кают и машинным отделением. Она смотрела на обзорный экран, но думала о другом — скорее всего о Земле, — и звезды напрасно подмигивали ей озорными огоньками.
