И далее в том же духе, со всеми остановками. С каждым последующим выкриком лицо Андрея становилось все более растерянным. Картазаев хотел ослабить давление, но не мог при всем желании. Не имел права. Эти двое были ему нужны покорные, словно два кролика перед удавом. Он чувствовал себя так погано, как будто наплевал себе в душу. По себе он знал, что значит остаться без отца. Он учился в школе, когда от инфаркта внезапно умер отец. И не имеет никакого значения, что отец Картазаева был инвалидом-фронтовиком, с 19 лет носящим осколки в покалеченной ноге, а батяня парнишки бандитом и вором. Пустота, которая образуется в душе после этого, абсолютно одинаковая. Да и женщина, сроду не слыхавшая ласкового слова, прикипела к нему, едва он уделил ей толику теплоты. Кто сказал, что это не настоящее, что Тома любит его меньше, чем любит любая другая женщина?
Но вся безжалостность, неотвратимость и мерзость ситуации заключалась в том, что все эти нюансы не являлись существенными и вкупе не стоили и крохи от его задания. Поэтому, крикнув напоследок "Как же вы мне надоели!", полковник открыл дверь и выскочил на крыльцо. Они находились на одной из неприметных дачек, числившихся в активе "Смерча". Невидимые в ночи по листьям деревьев накрапывали капли начинающегося дождя. Картазаев шагнул под дождь и подставил лицо, по которому тотчас покатились крохотные капли. "Как слезы", — подумал он. В это время раздались торопливые шаги, и с крыльца метнулась быстрая тень. Как потом рассказывал Андрей, выйдя из душа и не увидев Картазаева в комнате, женщина буквально обезумела от горя. Не дойдя до него пары шагов, Тома замерла, вся дрожа. Дождь безнадежно намочил сорочку, заставив облепить крупные груди, но она этого даже не заметила. Потом в едином порыве она прижалась к нему.
— Я должен предупредить, — начал было Картазаев, но она положила ему руку на губы.
На этом процесс объяснения был закончен. Все были предупреждены, и больше никто не выступал, но после этого случая Андрей стал относиться к Томе с явным пренебрежением. Картазаев много размышлял потом и пришел к выводу, что многие драматичные события, произошедшие в дальнейшем, имели корни в этой стычке. И самое главное то, что превращение Андрея в Лешего началось именно тогда.
Получив приказ найти "Колумбию", Картазаев опять обратился за помощью к Томе.
— У Ржавого, наверное, полно укромных местечек, где он мог бы спрятать яхту? — спросил он. — Может быть, частный причал или ремонтный док. Я думаю, он воспользуется уже имеющейся охраняемой территорией, а не станет огород городить и выдумывать что-то новое, рискуя привлечь ненужное внимание.
— Таких мест полно, — согласилась она. — Ржавый всегда любил размах в развлечениях.
— Меня интересует самое охраняемое из них. У Ржавого должна быть настоящая берлога, в которую он ныряет в самых экстренных случаях.
— Тогда это "Китовый ус", — уверенно произнесла она. — Есть такой элитный яхт-клуб в тридцати километрах от города. Ржавый туда никого не допускает кроме своих головорезов. Даже шлюхам туда доступа нет. Я там была пару раз, охрана там как на военной базе. Вокруг клуба колючая проволока под током. Кругом патрули с собаками. На море все время пара катеров болтается с пулеметами. Это место очень надежное. Я думаю, что шхуна там, но туда не пробраться. Может, ты Ржавого из снайперской винтовки пристрелишь?
— Опять ты со своими дурацкими предложениями! — вскипел Картазаев.
На дело он решил ехать ночью. Днем он связался с Гномом и обговорил детали, остальную часть дня высыпался и ел: ночью у него намечалась большая потеря калорий. Он сразу отмел как несостоятельную идею проникнуть в яхт-клуб с берега. Оставался морской путь. Учитывая, что катера патрулировали залив, напрашивалось подводное проникновение. В таком случае ему предстояло преодолеть под водой в акваланге не менее пяти километров. В противном случае бандиты могли засечь его.
Своих спутников он не стал посвящать в детали. Лишь предупредил, чтобы они с дачи ни ногой. Место было безопасное. Единственный въезд в поселок охраняли казаки, никого не пропускавшие просто так и не боявшиеся местных бандитов. За одну ночь ничего бы не случилось. На случай, если он не вернется, оставил конверт в столе с двумя чистыми бланками паспортов, настоящими без фуфла, вложив туда же десять тысяч долларов. С этим он и проспал день, а вечером, едва стемнело, уехал, ни с кем по обыкновению не попрощавшись. Дурная примета прощаться, все равно, что уходишь в последний путь.
Старую неприметную иномарку он нашел, как и было обусловлено, в центре города. В бардачке лежали документы на машину и карта пригорода. Картазаев нашел на ней "Китовый ус", определился с дорогой и отправился в путь. Беспрепятственно миновав обводную дорогу, соединяющие центральный и портовый районы города, выехал на приморское шоссе. С правой стороны потянулись нескончаемые пляжи с многочисленными ресторанчиками и поздними гуляющими. Когда оживленные места сменились пустошами, он долго не мог съехать к морю из-за крутого обрыва. Местность была голой, видимость прекрасной, что вообще ни шло ни в какие ворота. По прикидкам Картазаева до яхт-клуба оставалось не больше десяти километров. Вдобавок выступила яркая луна, и его могли заметить в любой момент.
Не имея возможности продолжать движение на машине без угрозы демаскировать себя, полковник съехал на бровку и выключил двигатель. В багажнике нашлись прорезиненный костюм, ласты и акваланг типа "Пиранья-850".Из вооружений имелся стандартный комплект боевого пловца, включавший в себя автомат для подводной стрельбы "Мурена" и подсумок с боеприпасами и спецсредствами. Картазаев облачился в обтягивающие панталоны и куртку с выпуклой пуленепробиваемой грудью, после чего пристроил на поясе оружие, подсумок и зип, расставаться с последним категорически запрещала инструкция. По непроверенным слухам внутри зипа среди остальных заморочек имелся специальный датчик жизнедеятельности организма. Если организм переставал функционировать в результате попадания пуль, ножей и ядов или других неудобоваримых вещей, сигнал поступал прямиком Серегину и в его личном компьютере гас контрольный сигнал. Грустная картина, но даже всласть погрустить нет времени. Решительно вскинув на плечо баллоны с воздухом, Картазаев зашагал к обрыву. Найдя пологое место, стал спускаться. Тотчас под ногами пришел в движение целый пласт, и он на пятой точке съехал вниз как на санках. Встал, отряхнулся и побрел к морю, оставляя унылую цепочку следов.
Когда первые волны стали своими холодными языками лизать ему босые ноги, он одел ласты, закрепил баллоны за спиной и, зайдя по грудь, лег на воду. Вода приняла его, но тяжелые баллоны потянули на дно. Картазаев, зная свои силы и простую истину, что до Геракла ему далеко, надел маску, сунул в рот трубку и поплыл, теперь наверху была только спина и конец дыхательной трубки. Таким образом, он убивал двух зайцев: маскировался и не тратил воздух в баллонах, запас которого было ровно на два часа.
