У Маленького Пушистика был ожог на спине, и мех здорово обгорел. Его обработали первым, чтобы остальные поняли: их будут лечить, а не убивать. Хуже всего была обожженная нога, тем более что пушистику пришлось потом еще бегать с этим ожогом. Все одобрили повязку из шкуры заразайца. Врач хотел было уложить большую часть пациентов в постель. Он плохо знал пушистиков: удержать пушистика в постели может разве что сломанная нога. Когда все раны были перевязаны, их отвели в столовую и до отвала накормили «пиэ'тьи»; а потом пушистики попросили «дымокко».
В лагерь тут же принялись названивать репортеры. Они нимало не интересовались пожаром: они хотели побеседовать с Маленьким Пушистиком и его новыми друзьями. Это было ужасно неприятно, но Грего настоял на том, чтобы удовлетворить просьбы корреспондентов: вот-вот должно было начать работу Конституционное собрание, и Друзья пушистиков нуждались в положительных откликах прессы. Только к ужину, когда распространение пожара было уже остановлено по всему периметру, их наконец оставили в покое.
Все пушистики растянулись на полу на двух матрасах, кроме Маленького Пушистика, который хотел посидеть с Папой Джеком. Понадобилось очень много времени, чтобы рассказать обо всем, что случилось с ним с тех пор, как он свалился в Желтую реку. Другим пушистикам он, очевидно, все уже рассказал, потому что они то и дело перебивали его, чтобы напомнить ему какие-то подробности. Когда он дошел до того, как встретился с Мудрым и его стаей — Мудрым звали пушистика со свистком и перевязанной головой, — все заговорили разом. Гарри Стифер и Хозе Дурранте почти ничего не поняли, потому что не разбирали речи пушистиков. И все же удивительно, как хорошо эти новички научились понижать голос до пределов слышимости за то время, что они провели с Маленьким Пушистиком!
Наконец Маленький Пушистик принялся рассказывать о том, как они пытались спастись от верхового огня на утесе и путь им преградила глубокая расселина.
— Мы дошли туда, перейти нельзя, уже думали, что все сделаемся мертвыми, — рассказывал Маленький Пушистик. — Потом я вспомнил, что говорил Папа Джек: огонь делает жар, жар всегда поднимается вверх. Мы пошли вниз, жар не достал нас. Потом прилетел Папа Джек.
Такая сообразительность заслуживала похвалы. Маленький Пушистик принял похвалу с достоинством, как должное, но все же с надлежащей скромностью.
— Папа Джек тоже умный. Если бы он не стрелял из большого ружья, мы не услышали бы и не свистели в свисток.
Ну еще бы, черт побери! Не мог же он оставить эту несчастную скотину умирать в огне! Джек спросил, откуда Мудрый и его стая вообще узнали о Больших. И оказалось, что это та самая компания, на которую они с Гердом наткнулись на севере, когда охотились на гарпий. Пушистики рассказали, как они испугались шум-грома и как потом вернулись и нашли стреляные гильзы. Тут одна из самочек что-то вспомнила.
— Друг Больших! — воскликнула она. — Ты нес блестячки? Ты их не потерял?
Маленький Пушистик расстегнул свою сумку и достал оттуда три стреляные гильзы. Самка подошла и взяла их. Но тут Маленький Пушистик нашел в сумке что-то еще.
— Ой, а я и забыл! — воскликнул он. — Блестящий камешек! Я нашел его в маленькой течь-воде там, где мы строили плот.
И вытащил из сумки здоровенный солнечник, карат на двадцать, если не на двадцать пять. Он потер его, так что камень засветился.
— Глядите, какой красивый!
Грего спустил Алмаза на пол и подошел посмотреть. Алмаз тоже. И Стифер с Дурранте поднялись со стульев.
— Где ты его взял, Маленький Пушистик? — спросил Грего.
Стифер с Дурранте только чертыхнулись. Не надо бы людям ругаться в присутствии пушистиков: Маленький Пушистик уже и так божится не хуже портового грузчика.
— Вверх по течь-воде, которая впадает в озеро, у которого мы строили плот.
— Ты уверен, что не принес его отсюда, из Желтых Песков?
— Я говорю, где я нашел. Я не говорю то, чего нет.
Да, на это можно положиться. Пушистики не говорят того, чего нет. Ч-черт!
— Господи! Вы знаете, что будет, если об этом станет известно? — сказал Грего. — Всякий кхугхрин сын и его братец, который сумеет достать автолет, ринутся туда! Мы можем не допускать их в Желтые Пески, но там местность слишком открытая. Чтобы ее охранять, понадобится целая армия.
— А почему бы вам не заняться разработкой того месторождения самим?
Грего разбушевался не хуже лесного пожара:
— Да потому, что новые месторождения нам нужны как пуля в затылок! Если срок лицензии будет продлен, мы сократим добычу до двадцати процентов нынешнего объема! Вы что, хотите сбить цены? Да если так дальше пойдет, солнечники будут стоить не дороже тех пайков, что выдают пушистикам!
Да, это верно. Такое уже бывало с алмазами на Земле — давно, еще в доатомную эру.
— Маленький Пушистик, — сказал Джек, — ты нашел блестящий камешек, как ты и говоришь. Он твой.
— Господи, Джек! — взвыл Гарри Стифер. — Да ведь этот камень стоит черт-те сколько!
— Ну и что? Маленький Пушистик его нашел, значит, он его. Теперь слушай, малыш. Ты его храни, не теряй, никому не отдавай. Чтобы с ним ничего не случилось. Понял?
— Да, конечно. Он красивый. Я всегда хотел блестящий камешек.
— Не показывай его людям, которых не знаешь. Может увидеть плохой Большой, захочет отобрать. Если кто-то спросит, где ты его взял, говори: ты нашел его здесь, в Желтых Песках, Папа Вик дал его тебе.
— Но я нашел его не здесь! Я нашел в твердом камне, в маленькой течь-воде…
— Знаю, знаю! — вот на чем всегда спотыкались Лесли Кумбс и Эрнст Маллин. — Это то, чего нет. Но ты можешь сказать так.
Маленький Пушистик выглядел озадаченным. Потом рассмеялся:
— Конечно! Можно сказать то, чего нет! Мудрый однажды сказал то, чего нет! Сказал, будто видел чейтову скотину, а скотины не было. Он сказал остальным, остальные думали, что скотина есть.
— Чего-чего? — Виктор Грего уставился сперва на Маленького Пушистика, потом на пушистика со свистком и замотанной головой. — Мудрый, расскажи!
Мудрый пожал плечами. Этот жест сделал бы честь любому древнему французу с Земли.
— Однажды другие хотели остаться на месте. А я хотел идти вперед, искать Место Больших, дружить с Большие. Остальные не хотели. Они боялись, хотели оставаться всегда в одном месте. Я сказал им, что пришел большой скотина, гнался за мной, гнался за Пыряло, хочет всех съесть. Они все испугались. Все вскочили, побежали на гору, на другую сторону. Забыли про место, где хотели остаться, пошли на левую руку солнца — на юг, — как я хотел.
Одна из самок взвыла не хуже маленькой полицейской сирены — впрочем, не такой уж и маленькой. На Викторе были ультразвуковые наушники — так он чуть не оглох.
— Ты говорил, ты видел хеш-назза, хеш-назза придет и всех съест, а хеш-назза не было, да? — она кипела от ужаса и негодования. — Ты заставил нас бежать из хорошего места, бросить вкусные вещи…
— Господи-сусе-сукисын! — прикрикнул на нее Мудрый. И всего-то неделю пообщался с Маленьким Пушистиком, а теперь только послушайте! — Ты думаешь, это место не хорошее? Если бы мы остались, где ты хотела — мы никогда не увидели бы такого хорошего места! Ты говоришь о вкусной еде — ты думаешь, мы нашли бы пиэ'тьи там, где ты хотела остаться? Ты думаешь, мы нашли бы дымокко? Ты думаешь, мы нашли бы Больших, стали с ними друзья? Шойт побеьи, ты говоришь как большая дура!
— Ты хочешь сказать, что сказал этим пушистикам, будто видел чертову скотину, когда на самом деле этого не было? — вмешался изумленный Грего. — Аллилуйя, аллилуйя, слава несвятому Вельзевулу! Поболтай пока с малышами, Джек, а я схожу позвоню Лесли Кумбсу!
Хьюго Ингерманн смотрел на большой экран над пустой скамьей, на котором, словно в зеркале, отражался зал суда, постепенно заполняющийся зрителями. Зал был набит битком, даже балконы. Что ж, тем лучше!
Хьюго убеждал себя, что беспокоиться ему не о чем. Как бы ни повернулось дело, он в безопасности. Если ему удастся снять со своих подзащитных обвинение в совращении и порабощении — с воровством и кражей со взломом уже ничего не поделаешь, тут даже Блэкстон, Дэниэл Уэбстер и Кларенс Дарроу ничего сделать не смогут, — дело в шляпе. Нет, конечно, он тотчас же превратится в изгоя и отщепенца, тем более теперь, после всей этой шумихи вокруг Маленького Пушистика и его спасения, но это ненадолго. Это не отменит того факта, что ему удалось сотворить своего рода шедевр адвокатского дела. Так что клиент к нему валом повалит. «Нет, он, конечно, растреклятый сын кхугхра, но адвокат он толковый, этого у него не отнимешь». А люди забывчивы. Хьюго Ингерманн хорошо знал людей. Это вернет многих сторонников его Партии благосостояния планеты, которые отшатнулись от него после того, как он вляпался в это дело с хищением камней. А через несколько месяцев сюда хлынет поток иммигрантов, жаждущих обогатиться тем, что потеряла ЛКЗ. И когда они обнаружит, что поживиться нечем, они уж точно не обрадуются. И когда эти люди узнают, что он осмелился в одиночку бросить вызов Бену Рейнсфорду и Виктору Грего, они встанут на его сторону. А через год они уже будут полноправными избирателями.
