Все‑таки не следовало отпускать ее. Уж во всяком случае, в Лондон они могли бы поехать вместе… Вместе?.. Стив попытался вспомнить, возникали ли у него подобные мысли в прошлом, когда он вот так же расставался с Мэй после очередной короткой встречи в Лос–Анджелесе или где‑нибудь еще, где случайно перекрещивались их пути — пути не знающих покоя газетных корреспондентов… Нет, похоже, такое с ним произошло впервые…
“Значит, действительно, старею, — мелькнула мысль, — старею, и тем больше оснований выходить из игры…” Кое‑что все‑таки удалось сделать за эти годы… Во всяком случае, его собственное будущее теперь обеспечено, да и дьявольская машина ОТРАГа незаметно начала сворачивать с дороги, для которой первоначально предназначалась. Ставка на Цезаря оказалась правильной… Вопрос заключается в том, удержит ли Цезарь один руль управления, если Стив решится уйти. Черт побери, ведь главные партии еще далеко не разыграны… ОТРАГ — не только деньги “империи” Фигуранкайнов. Еще живы многие, кто его создавал и кто продолжает видеть в ОТРАГе решающий шанс реванша и даже — главное орудие возмездия за поражение в той войне.
Достаточно ничтожного просчета, и Цезарь разделит судьбу своего отца, а ОТРАГ вернется на старые рельсы. Впрочем, все это вполне возможно и в том случае, если Стив останется. Тогда их просто уберут вместе с Цезарем. Мэй, конечно, права — они балансируют на лезвии ножа. Но именно это обстоятельство и сделает уход Стива похожим на бегство. Независимо от мотивов ухода. Значит…
Стив тяжело вздохнул и поднялся с балюстрады. “Значит, надо лететь в Лондон, потом в Рио, потом на их чертов полигон на севере Бразилии, а потом дальше — в очередной круг этой миленькой преисподней, придуманной людьми двадцатого века”.
Нет, это даже хорошо, что он полетит один, что Мэй будет в Москве. Там другой мир. Мир, не очень понятный Стиву, но, во всяком случае, не столь жестокий, как его собственный. Зная, что Мэй в безопасности, он сможет сохранить свободу действий и… выбора. Если бы Мэй осталась с ним, “выход из игры” стал бы неизбежным. А любая неизбежность была Стиву ненавистна еще с того далекого времени, когда он работал в “Калифорния таймс”.
Все снова становилось на привычные места.
“Значит, — он усмехнулся, — подтянем носки и двинемся дальше, как говорят у нас в Калифорнии”.
Прежде чем покинуть террасу на крыше аэровокзала, Стив бросил взгляд вокруг. С бетона взлетной полосы уходил в мутное желтоватое небо очередной лайнер. Небоскребы центра тунисской столицы уже почти не просматривались в пыльной мгле, наплывавшей с юга из Сахары. На востоке чуть голубела кромка Тунисского залива. Там, на берегу, остались развалины Карфагена, среди которых они с Мэй провели сегодняшнее утро. И это их последнее утро, подобно неделе в Сиди–Бу–Саид, было уже в прошлом…
Стив решительно направился к спуску в билетный зал: надо было еще зарезервировать место на вечерний лондонский рейс. Спускаясь по неподвижной ленте эскалатора, Стив ощутил первые горячие вздохи приближающегося сирокко.
Ночь пришлось провести в баре тунисского аэропорта Картаж. Лондонский рейс несколько раз откладывался. Порывы горячего ветра сотрясали стеклянную коробку аэровокзала. Кондиционеры почти вышли из строя. В залах, переполненных застрявшими пассажирами, было душно, в воздухе висела тонкая песчаная пыль. Она скрипела на зубах, от нее першило в горле, слезились глаза. Она, конечно, была и в коктейле, который Стив потягивал через синтетическую соломинку почти с отвращением.
Самое правильное было бы отказаться от рейса и поехать в город в гостиницу или даже возвратиться в Сиди–Бу–Саид и переждать там сирокко. Однако любая из тунисских гостиниц сейчас набита песчаной пылью, как и холлы аэровокзала, а в Сиди–Бу–Саид все будет слишком напоминать о Мэй… К тому же, аэропорт не был закрыт совсем. Время от времени самолеты прибывали и отправлялись, но со значительным опозданием.
Наконец по радио объявили о прибытии лондонского самолета и о том, что он отправится обратно в шесть утра по среднеевропейскому времени. Стив бросил взгляд на часы. Стрелки показывали половину четвертого. В лучшем случае, ждать оставалось два с половиной часа. Если самолет вылетит в шесть, можно еще успеть на встречу с “сумасшедшим гением” — Шарком. Профессор Шарк обещал ждать Стива до двух часов дня. Потом он собирался уехать в Шотландию. Если поездка — не уловка с целью набить себе цену, в случае опоздания предстояло либо недельное ожидание в Лондоне, либо поиск профессора где‑то между Эдинбургом и Абердином. Как первое, так и второе Стиву отнюдь не улыбалось.
У дверей бара возникло какое‑то движение, и почти тотчас там появились тунисские полицейские в полосатых шлемах с автоматами. Один из них, со звездочками на погонах, — по–видимому, офицер — окинул взглядом притихший бар и объявил по–французски:
— Проверка документов. Прошу всех оставаться на местах, приготовить паспорта и посадочные жетоны.
— Варвары, — проворчал сосед Стива, краснолицый седой толстяк с золотыми зубами, — совеем обнаглели, став независимыми.
— Ловят кого‑то, — пожал плечами Стив.
— А мы с вами тут при чем? В цивилизованных странах это делается иначе…
— У нас, например, это происходит примерно так же.
— Вы англичанин? — поднял брови толстяк.
— Нет, американец.
— А–а, — толстяк ухмыльнулся, — ну, Штаты я не имел в виду…
— А вы откуда? — поинтересовался Стив.
— Итальянец.
— Ваши паспорта, господа. — Полицейский офицер уже оказался за плечами Стива и его соседа.
Толстяк молча сунул полицейскому коричневую, с тиснением книжку. Офицер полистал паспорт, внимательно глянул в лицо толстяка и вернул паспорт обратно:
— Посадочный жетон?
— Это еще зачем?
Офицер молча протянул руку.
Толстяк порылся в карманах и швырнул жетон на стойку бара. Офицер взял картонную карточку, посмотрел номер рейса и сделал фломастером какой‑то знак в самом углу. Потом осторожно положил жетон на край стойки, взял паспорт и жетон Стива.
— Месье — дипломат? — спросил он, раскрывая паспорт и с интересом глядя на Стива.
— Бизнесмен.
— О–о, — сказал офицер, с поклоном возвращая паспорт.
— Террористов ловите? — тихо поинтересовался Стив, подмигивая полицейскому.
Тот отрицательно потряс головой:
— Античные драгоценности. У макаронников, — офицер кивнул в сторону соседа Стива, — какой‑то музей в Риме опять обобрали. Успели сбежать сюда. А нам дополнительные хлопоты, будто своих не хватает… Учтите, лондонский рейс будет особо проверяться… Вот я делаю вам отметку в посадочном жетоне… Покажете офицеру полиции при посадке. Это вас избавит, месье, еще от одной проверки.
