Род откинул простыню и заглянул под кровать. Перед ним на каменном полу курилась жаровня.
Ухватившись за длинную ручку, он рванул жаровню на себя, затем перевернул рог над одной из дырочек в крышке... если ему не изменяет память, отверстий там быть не должно... Рог стал траурно-черным.
Род поднял взгляд на Катарину. Та прикусила костяшки пальцев, чтобы не закричать.
Повернувшись, Род протянул жаровню часовому.
— Возьми и выброси это в ров, — приказал он. Часовой бросил копье, схватил жаровню и вышел, держа ее как можно дальше от себя.
Род медленно повернулся обратно к Катарине.
— Мы вновь перехитрили баньши, моя королева.
Катарина вынула дрожащую руку изо рта, затем плотно сжала губы, на миг крепко зажмурилась и сжала кулачки так, что побелели костяшки пальцев. Когда она вновь открыла глаза, в них пылал дикий огонь, по губам ее скользнула едва заметная улыбка.
— Господин Гэллоуглас, останьтесь со мной. Все остальные — удалитесь!
Род судорожно сглотнул и почувствовал слабость в членах. В тот миг ему показалось, что она самая прекрасная женщина на всем всем свете.
Гвардейцы, фрейлины и пажи со всех ног кинулись к двери, грозя устроить там грандиозную давку.
Карлик рявкнул, и пробка рассосалась. Через тридцать секунд в комнате остались лишь королева, Род и Бром О'Берин.
— Бром, — скомандовала Катарина, не сводя глаз с лица Рода. Ее улыбка начала превращаться в оскал.
— Бром О'Берин, вы тоже оставьте нас.
Мгновение Бром возмущенно смотрел на нее, затем плечи его поникли, и он неуклюже поклонился.
— Хорошо, моя королева.
Дверь тихо закрылась за ним.
Катарина медленно откинулась на подушки. Она лениво потянулась с кошачьей грацией и взяла Рода за руку. У нее была очень мягкая ладонь.
— Вы уже дважды спасли мне жизнь, господин Гэллоуглас.
Ее голос напоминал бархатистое мурлыканье.
— Это моя... моя привилегия, моя королева. — Род выругал себя за то, что вел себя словно мальчишка, пойманный за чтением «Веселого холма».
Катарина мило нахмурилась, поджав подбородок и коснувшись губ указательным пальцем.
Затем она улыбнулась и перекатилась набок. Бархатный халат приоткрылся. Здесь явно было принято спать голышом.
«Помни, паренек, — сказал себе Род, — ты всего лишь странствующий коммивояжер. Ты проснешься утром и снова отправишься в путь. Ты здесь для того, чтобы насаждать демократию, а не ухаживать за королевой. Нечестно злоупотреблять ее благодарностью тебе, если ты не собираешься остаться здесь навсегда...» Но имели ли эти доводы хоть какую-нибудь силу?
Катарина играла висевшим у нее на шее амулетом. Ее зубки покусывали нижнюю губу. Она смотрела на него, словно кошка, прикидывающая на глазок размеры канарейки.
— Солдаты со щитами без герба, — промурлыкала она, имеют определенную репутацию...
У нее были влажные и очень полные губы.
Род почувствовал, как его губы зашевелились, и услышал свой собственный запинающийся голос:
— Подобно... подобно тому, как моя королева жаждет искоренить зло в ее стране, я... надеюсь смыть пятно с репутации солдат удачи. Я сделаю все... для блага Вашего Величества.
Катарина лежала так неподвижно, что на миг показалось, будто сама кровь застыла у нее в жилах.
Затем глаза ее посуровели, и молчание в комнате стало весьма натянутым.
Она села, подобрав полы халата.
— Ты заслуживаешь всяческих похвал, господин Гэллоуглас. Я и впрямь счастлива иметь рядом с собой таких верных слуг.
В ее голосе звучала лишь легкая издевка, что при данных обстоятельствах делало ей честь, подумал Род. Она вновь посмотрела ему прямо в глаза.
— Прими благодарность королевы за спасение ее жизни.
Род преклонил колено.
— Я действительно счастлива, — продолжала Катарина, — что мне так верно служат. Ты спас мне жизнь, и мне кажется, что мало кто из солдат так прямо и безоговорочно поставил бы меня на место, как это сделал ты.
Род вздрогнул.
Она улыбнулась, и в глазах ее на миг сверкнули злоба и удовлетворение.
Затем она опустила взгляд, уставившись на свои руки.
— А теперь оставьте меня, ибо у меня завтра будет тяжелый день, и я должна хорошенько выспаться.
— Как пожелает королева, — ответил Род с каменным лицом.
Он поднялся и направился к двери. В нем все клокотало от гнева... на самого себя. Не ее вина, что он был таким идиотом.
Он прикрыл за собой дверь, затем резко развернулся и изо всех сил врезал кулаком по грубому камню арки. Нервные окончания его кисти взвыли от боли. Когда он, потирая ноющее от боли предплечье, вновь повернулся лицом к коридору, перед ним стоял дрожащий Бром О'Берин со свекольно-красным от гнева лицом.
— Ну, должен ли я пасть перед тобой на колени? Ведь ты наш новый король?
Переполнявшая Рода ярость чуть не выплеснулась на Брома.
Род сжал челюсти, стараясь сдержать гнев. Прищурившись, он пронзил карлика бешеным взглядом.
— Я могу найти себе лучшее занятие, Бром О'Берин, чем совращать младенцев королевской крови.
Бром уставился на него, кровь и ярость отхлынули от его лица.
— Это правда, — прошептал он, кивая. — Боже мой, я верю, что ты говоришь правду! Ибо я вижу по твоему лицу, что тебя раздирают Фурии, истошно вопя о твоем мужском достоинстве!
Род изо всех сил зажмурился. И так стиснул челюсти, что зубы, казалось, вот-вот должны были рассыпаться во прах.
Сейчас что-нибудь обязательно должно было сломаться.
Назревали какие-то события.
Откуда-то издалека послышался голос Брома О'Берина.
— Тут вот к тебе пришли из башни с посланием от ведьм...
Род заставил себя открыть глаза и взглянуть на Брома. Бром смотрел куда-то вниз и влево от себя. Посмотрев в ту же сторону, Род увидел эльфа, сидящего на корточках у ног Брома.
Пак.
Род расправил плечи. Надо приглушить гнев, дав ему выход позднее. Если уж ведьмы прислали сообщение, вероятно оно было крайне важным.
— Выкладывай, — буркнул он. — Что они велели передать?
Но Пак только пожал плечами и пробормотал:
— Боже, что за идиоты эти смертные!
Эльф успел отскочить в сторону, опередив на долю секунды кулак Рода, врезавшийся в стену прямо за тем местом, где он только что сидел.
Род взвыл от боли и развернулся. Увидев Пака, он снова сделал выпад.
Но Пак сказал: «Тише!», и огромное зелено-красное чудовище перегородило коридор — настоящий огнедышащий дракон весьма солидных размеров, поднявшийся на задние лапы и дохнувший пламенем на Рода.
Тот сперва выпучил глаза, затем ухмыльнулся, оскалив зубы в дикой ярости.
Дракон перешел в наступление, извергнув язык пламени. Род поднырнул под огонь и проскользнул к голове чудовища. Его пальцы сомкнулись на чешуйчатой шее, пытаясь нащупать сонную артерию.
