— Обкладывают нас, Женя, — шепнул Павлов. — Слева трое со стволами появились. Справа, чуть позади, четверо автоматчиков. Надо сбрасывать балласт, иначе не уйдем.
В этот момент дверь подъезда одного из домов приоткрылась и в ее проеме показался рыжий парнишка с большим пистолетом в руке. Павлов приготовился выстрелить, но, рассмотрев незнакомца, опустил ствол.
— О, Карась! Ты на машине?
— Сюда, товарищ капитан. Тут кое-что получше машины.
— Гена? — удивился Шорников. — Ты… знаком с капитаном?
— Позже, Виктор Валентинович, — Гордиенко подтолкнул пленника к подъезду. — Позже все объясним. Пока просто идите. Желательно молча. Красноречие вам еще пригодится. На допросе.
— С пристрастием, — добавил Павлов, улыбаясь с убийственной непосредственностью.
— Гена, ты… — Виктор обернулся к Карасеву.
— Осторожно, ступеньки, — предупредил Геннадий. — Военной контрразведке вы нужны здоровым и невредимым, господин Шорников. Пока невредимым.
* * *
— Не метро, конечно, но для скрытого отхода самое то, что надо, — Карасев осветил фонариком двухметровую в диаметре трубу канализационного коллектора.
— Как ты нас нашел? — Павлов чуть обернулся. Он шел впереди, держа автомат наготове, у плеча.
— Кулик подсказал. Но предупредил, что больше к вам никого не пришлет. Все остальные ребята на виду, а я как бы пока не вернулся с текущего задания. Придется нам расхлебывать кашу втроем.
— У кого на виду? — спросил Гордиенко.
— На базе сейчас начальства как грязи. Столичная проверка: генералы из Генштаба и разведуправления. Федералы тоже что-то копают, ну и официальные представители САУ с ними.
— Вообще оборзели, — процедил Павлов.
— Значит, действуем автономно? — Евгений удовлетворенно кивнул. — Это даже хорошо.
— С одной стороны — да, — согласился Карасев. — Только подкрепления в случае чего не будет.
— Куда оно денется? — Павлов усмехнулся. — А не будет, сами справимся.
— Давайте я вам все расскажу, и тогда вы решите — справимся или нет, — предложил Гена. — Кулик так приказал.
— Говори, — разрешил Гордиенко.
Карасев подробно обрисовал ситуацию и пересказал все, что ему удалось выудить из «рапорта три ноля» и секретной сводки. На протяжении его рассказа офицеры хранили молчание, а Шорников периодически недоверчиво хмыкал.
— Ну, дела-а, — Павлов озадаченно взглянул на Евгения. — Спалить бы этот крысятник к чертовой матери…
— Не подступишься, — возразил Гордиенко. — Вон какие шишки их прикрывают. Шорников, что скажете?
— Я не могу поверить! Эти негодяи разрушили все, во что я верил. Они меня обманули и обокрали. Я этого так не оставлю! Я с вами. Можете на меня рассчитывать.
— Ну-ну, — Гордиенко усмехнулся. — Гена, твое резюме.
— Пока «невинные шалости» Системы и САУ не обернулись очередной революцией, надо добыть этот «рапорт три ноля» и еще какие-нибудь доказательства. Кроме обосновавшейся на нашей базе комиссии, в городе сейчас находится вице-премьер Кабанов. Я думаю, ему будет интересно взглянуть на секретные документы по «Водолею». Ведь эта «мина» закладывается в первую очередь под него. Я слышал, как агенты упоминали «куратора», который не знает о побочных эффектах. Что за эффекты, я не понял, но уверен, что под «куратором» они имели в виду Кабанова. Если мы расскажем ему об экспериментах над гражданами, думаю, начальству САУ не поздоровится. Но одних слов будет мало.
— Кажется, я знаю, что такое «побочные эффекты», — сказал Гордиенко. — У меня даже есть иллюстрации. Осталось добыть оригиналы рапорта и еще какие-нибудь инструкции на этот счет. Дистанционное управление сознанием людей — серьезное обвинение. Доказательств нам потребуется воз и маленькая тележка, не меньше. Шорников, вы сумеете достать такие документы?
— Я не имею доступа к базам данных САУ, — Виктор огорченно вздохнул. — И в отдел «ноль» меня не пускают. Наверное, чтобы я не догадался, как «развили» мою идею эти негодяи от прикладной науки.
— Лучший материал по побочным эффектам — демонстрация действия «заряженных» приборов на человека, — сказал Павлов. — Заснимем на видео, приложим к пленке твои, Женя, иллюстрации и сами чипы — наковырять их из мобильников будет несложно. Подтянем десяток свидетелей — бывших исполнителей.
— Этого будет недостаточно, — возразил Гордиенко. — На все улики агенты плюнут и скажут, что они сфабрикованы, а свидетели о своей временной невменяемости ничего не помнят. Надо или добыть оригиналы документов САУ, или показать «товар лицом», то есть вживую продемонстрировать, как действует Система. Но для этого нужен хотя бы один свой оператор в логове.
— А лучше устроить эти показательные выступления прямо в главном зале «Водолея», — добавил Павлов.
— Совсем нереально, — высказался Карасев.
— Ну почему же? — усмехнулся Гордиенко. — В офис САУ я однажды зашел на огонек. И вышел.
— Вряд ли они так легко впустят тебя снова, — усомнился Павлов. — Может, попробовать войти в контакт с одним из операторов и склонить его на свою сторону, чтобы он добыл нужные файлы?
— Ты не видел фотографии, — возразил Евгений. — Судя по тому, что творили исполнители, все управлявшие ими операторы — головорезы и психопаты. В этом, видимо, и заключается суть «побочного эффекта». На их добрых чувствах не сыграешь. А прижать их невозможно — кто они, мы не знаем.
— А если как-то подействовать сразу на Бориса? — неуверенно предложил Шорников.
— На Кравцова? — уточнил Гордиенко.
— Да. Он главный координатор Системы и директор САУ.
— Как? Предложить ему застрелиться?
— Я могу поговорить с ним, пригрозить, что расскажу о его экспериментах общественности…
— Не получится, — отрезал Гордиенко. — Он просто посадит вас в клетку и продержит там до конца дней. Надо действовать иначе. Нагло и наверняка. Заставим Кабанова приехать в главный зал Системы и покажем ему все на месте.
Они остановились у винтовой металлической лестницы, ведущей наверх.
— Ты собираешься взять логово штурмом? — Павлов ступил на гулкую лестницу. — Силами троих плохо вооруженных бойцов? И что значит — заставим министра приехать?
— Элементарно, — Гордиенко прошел вперед Шорникова и двинулся за капитаном. — Вспомни курс диверсионной деятельности. Раздел «Захват стратегических объектов». А вице-премьер приедет сам. Из любопытства. После того как мы намекнем, что его фамилия фигурирует, например, в секретном платежном списке. Ты бы приехал?
