Пол Андерсон - Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]

Или нет? Овладев основами грамматики и приобретя кое-какой словарный запас, Фландри, инструктируемый Катрин, начал понемногу разговаривать — с Открывателем Пещер, в основном. Вначале результаты были смехотворными, но через неделю практики он уже самостоятельно поддерживал разговор. Дидонианина и он и Катрин интересовали так же остро, как ее — хиши, и он предпочитал, чтобы эти разговоры слушали его соплеменники, что, впрочем, нисколько не беспокоило Фландри.

Открыватель Пещер был более предприимчивым, чем средний хиш. Личность его казалась очерченной более ясно, чем у остальных, включая все возможные варианты из тех особей, что принимали участие в путешествии. Дома этот хиш охотился, заготавливал дрова, а когда бывал свободен, занимался изучением края. Каждый год он совершал поход к озеру, называемому Золотым, где менее развитые племена устраивали ярмарку, и приобретал металлическую утварь в обмен на меха и сушеные фрукты. Ногас этого хиша имел привычку соединяться с определенным рукасом их общего хиша и крилло из другого, образуя иное единство, Паромщика. В Громовом Камне ногас и рукас Открывателя Пещер принадлежали, кроме того, Много Мыслей и Мастеру Песен; крилло хиша (особь женского пола) — Заводиле в Танцах; рукас хиша — Мастеру Пищи, — и все месте они принадлежали различным временным единствам.

Но они пользовались любой возможностью образовывать различные комбинации с целью обучения. Зачем существу, имеющему возможность создать выдающееся единство, входить в состав единства менее одаренного? Племя Громового Камня отличало — хотя и не слишком это подчеркивало — «первых» от «обычных». Это различие, казалось, было вызвано не чувствами, подобными снобизму или зависти; основа его была чисто прагматической. Альтруизм племени был развит до такой степени, что подобные чувства были им просто непонятны.

Или же таково было мнение Фландри и Катрин. Она допускала, что может ошибаться. Ну как можно узнать психику существа с тремя разумами, каждый из которых помнит свою его долю в другом существе, и, косвенно, то, что их связывало еще до его рождения?

В отделенном состоянии ногасы были безмятежными, хотя Катрин говорила, что в случае сильного раздражения они могут впадать в ярость. Крилло были эмоциональными и музыкальными, они могли издавать очень красивые и сложные фразы. Рукасы были энергичными, любопытными и живыми. Но то были общие для всех черты. Число индивидуальностей было настолько велико, насколько оно может быть велико у живых существ с хорошо развитой нервной системой.

Открыватель Пещер был влюблен в мир хишей. Его воодушевляла перспектива увидеть Порт-Фридериксен, а, возможно, и отправиться куда-то на космическом корабле. После того, как хиш уяснил основные понятия из области астрономии, ксенологии и галактической политики, он проявил в вопросах такую принципиальность, что у Фландри закрались сомнения: не выше ли потенциальные возможности разума у дидониан, чем у людей. Не может ли их техническая отсталость быть следствием случайного стечения обстоятельств, которые перестанут сдерживать развитие, когда возможности систематического прогресса сделаются для них ясными?

«Будущее принадлежит им, а не нам,» — подумал Фландри. — Катрин ответила бы: «Почему оно не может принадлежать всем?»

Тем временем переход продолжался — они шли сквозь дождь и ветер, при тумане и жаре, мимо странных, если не враждебных общин, и наконец достигли высоких и прохладных районов. Но дидонианам здесь было холодно, и они недоедали, поскольку растительность в этих местах была скудной. Несмотря на то, что крилло регулярно летали на разведку, они часто ошибались и сбивались с пути, так что приходилось возвращаться назад и снова искать путь.

И именно здесь, в Верхней Маурусии, их настигла беда.

Самый удобный путь к одной из троп лежал через каньон. Веками его вытачивала река, разливающаяся от зимних дождей и опадающая летом. Стены его защищали от ветров и несколько смягчали жару, поэтому растительность здесь была обильнее, а почва удобнее для ходьбы, чем тот голый камень, что преобладал в других местах. Поэтому, несмотря на извилистость и неровность, этот путь казался предпочтительнее.

Пейзаж был впечатляющим на свой мрачный лад. Река бежала по левую сторону от отряда — широкая, коричневая, шумная и опасная, несмотря на то, что была сейчас в относительно спокойном состоянии. Ковер однолетних растений создавал нечто вроде каймы, чей мрачный оттенок оживлялся мазками белого и алого. Местами росли невысокие деревья, чьи глубокие корни служили им якорями при наводнениях. Остальная часть каньона была лишена растительности, являя собой путаницу темных камней, фантастической формы трещин и выступов, подъемов и провалов. Серое небо, рассеянный неяркий свет смазывали краски и детали. Подобное зрелище вполне могло смутить с непривычки. Но легкие людей нашли здесь для себя прохладный, сухой и даже веселящий воздух.

Два крилло летели впереди, оглядывая дорогу. Паромщик оставался полным, и каждый рукас вел ногаса. Чужеземцы шли за ними, кроме Катрин, Фландри и Хэвлока. Женщина шла чуть поодаль, погруженная в собственные мысли. Должно быть, этот ландшафт напомнил ей родные Пейзажи Энея. Командир и его помощник шли в стороне, так, чтобы их разговор не слышали остальные.

— Черт возьми, сэр, почему мы, собственно, решили явиться в Порт-Фридериксен на милость победителя, а не для того, чтобы драться? — Хэвлок казался искренне возмущенным. — Такое решение делает нас беспомощными, порождает предательские настроения.

Фландри удержался от того, чтобы сказать, что ему о них известно. Хэвлок был менее сдержан, чем все остальные; но некоторый барьер все же существовал между ними, и Фландри неделями располагал офицера к себе, прежде чем смог достичь определенной близости с ним. Он знал, что у Хэвлока осталась на Земле девушка.

— Видите ли, мичман, — сказал он, — я не могу давать никаких обещаний, потому что не расположен вести отряд на явную смерть. Но смерть эта, впрочем, может быть не такой уж верной. Почему бы вам не прощупать наших людей? Я не хочу, чтобы кто-нибудь обвинил меня в том, что я «забиваю людям головы», но вы спокойно могли бы выяснить, кто… не будем говорить «достоин доверия» — мы считаем, что его достоин каждый, но, скажем так, полон энтузиазма. Вы могли бы, все так же спокойно, возбудить в них тревогу, что кто-то может остаться в стороне, если я решусь пойти на прорыв. Мы же будем продолжать разрабатывать Эту тему, как скрытно, так и открыто. Большей частью скрытно, чтобы не возбуждать ненужных подозрений. Мы понемногу выведаем у Катрин план базы, и от этого во многом будет зависеть, какое я приму решение.