Частицы висят не только над пустыней, ими наполнена вся атмосфера, вплоть до верхних слоёв.
Огромный компьютер — размером с планету?..
Вот уж гипотеза. Я не спешил делиться ею с лейтенантом.
Хотя мне казалось, что моя догадка верна.
Чего такой разум мог достигнуть в саморазвитии, за миллионы или — за миллиарды лет?
Как далеко простирается влияние планетарного компьютера — в космос?
Вдруг он, зондируя пространство, заметил искусственно созданные объекты? Заинтересовался.
Не он ли, дотянувшись каким-то образом до звездолёта, вынудил корабль сменить курс и рухнуть в пустыню?
Вероятно, мы тут первые.
Компьютер играет с нами, изучает. Холодный, искусственный разум.
Почему искусственный?
Сложился естественным путём — никто из разумных существ его не создавал. Особый состав почв и метеорологические обстоятельства, специфика электро химических реакций. Что-то ещё, включая спектр излучений местного солнца.
Как подобная система функционирует, поддерживает стабильность основных структур — вопросы отдельные, вопросы для специалистов, учёных.
Может, задействована гравитационная постоянная.
А также ядро, планетный электромагнетизм.
Люди предполагали найти внеземную разумную жизнь довольно близко — на Луне.
Затем — на других планетах Солнечной или на их спутниках.
Вскоре поняли: в Солнечной мы — единственные разумные существа.
И сфера ожиданий сместилась к планетным системам далёких звёзд.
Но через какое-то время люди уже были вынуждены свои ожидания связывать лишь — с иными галактиками. Ведь жизнь, а тем более — жизнь разумная, встречается крайне редко.
В космическом пространстве она скорее эксцесс, нежели правило.
С чем мы столкнулись здесь?
В гигантском планетарном компьютере жизни вроде нет, а разум в наличии. Он небиологический. Естественным путём сложившийся, но безжизненный.
У него есть представления о добре и зле, о мере свободы?
Ищет родню?
Тогда мы его, наверно, разочаруем. Слишком разные.
Как поступит, когда поймёт? ТМ
№ 11 (989) 2015
— Этот диктофон я покупаю в подарок сыну. Язык он изучает. А куда говорить надо, сюда? Ясно! Вот прямо сейчас начну его опробовать — все мысли, каждый свой шаг буду наговаривать в микрофон.
— А если вы наденете браслет, то диктофон будет записывать ещё и все ваши мысли.
— Надену, спасибо!
— Вам киностудия «Мосфильм» нужна? Как же, знаю, я там работаю. Вот иду на службу. Так что по пути, пойдёмте.
— Кем тружусь? Сторожем. Секьюрити киностудии. Сутки через двое. Работаю уже давно. Я всех знаю и меня — все. Актёров знакомых полдня перечислять могу. Раньше я каскадёром был. Заметным каскадёром. Везения вот не хватало. Говорили мне многие, и актёры, и режиссёры, что обладаю я «удивительной способностью притягивать к себе выстрелы и взрывы». Много раз нарывался. Вот и в последний раз по ходу дела должен был закрыть амбразуру. Закрыл, а пиротехник, оказалось, с зарядами перемудрил. Взорвалось так, что половину тела у меня вырвало. После этого череда операций, инвалидность, и вот на эту работу определили. По прежней специальности уже не гожусь — врачи прямо на дыбы встали.
— Скажите, а верно говорят, что на киностудии коридоры без конца и края?
— Знаете, мне ещё никто не известен, кто бы знал досконально все здешние павильоны, аудитории, коридоры… Даже уборщицы не всё знают и в охране тоже не всё. Много загадок на студии.
Вот моя задача не попкой стоять у входа, а совершать регулярные обходы территории студии. Следить за порядком. И взял я себе за правило — каждое дежурство узнавать что-то новое, какой-нибудь новый уголок студии открывать для себя. А таких уголков, закутков, знаете, — выше крыши. Всё же это лучше, чем в дежурке сидеть и пиво пить. Ну, не пиво, конечно, а чай. А вас, собственно, какие заботы привели сюда?
— По поводу сценария мне встречу назначили. Сам директор будет встречать!
— Карен Шахназаров? Да, вон он у входа ждёт вас. Отличный мужик, кстати! Ну, счастливо вам! А мне вон туда, в офис охраны, переодеться надо.
В дежурке я поздоровался с мужиками. Расписался в журнале. Переодевшись в форму и взяв для самообороны свисток, газовый баллончик и резиновую дубинку отправился в обход. Радиотелефон у нас каждый боец имеет, так что он всегда при мне.
Сегодня я решил обследовать самый западный сектор. Много тут тёмных лабиринтов, переходов, лесенок… Вот в этих местах я много заблудившихся находил и выводил, конечно, к людям.
Вот этот коридор очень уж мутный. И темно здесь — электрики избегают этого края. А хламу — не приведи господь — декорации всякие, ширмы навалом, диваны, шкафы, полки. Стулья и с витыми ножками, и с прямыми; обитые кожей, да и плюшу на некоторые никто не жалел. Как же я фонарь забыл взять?
Вот такую жуткую теснотищу я не люблю, протиснешься и паутина, наверняка, налипнет.
Да, тут запросто ноги поломать можно!
А спички зажигать нельзя — табу! Ого! Вот это да! Зал! Откуда он тут? Какой огромный! Да и свет кой-какой есть! Немного, но видно хоть.
Люди… Обитаемый? Вот это да! Вон мужики кучкуются, курят. Группками стоят. Одеты в тёмное. Выхватывает свет где клёш, где бескозырку. Одна дама сидит на скамейке прямо посерёдке зала. Красивая. Она не сидит спокойно. Озирается, ёрзает и беспрестанно курит.
А ведь вроде это не съёмка? Перед залом не было обязательной надписи «Тихо! Идёт съёмка». Софитов не видно. Прожекторов нет. Переплетений кабеля не видно. И крана с люлькой нигде нет, чтобы с рупором там козырной восседал. Вообще как-то тихо всё. Но жужжание какое-то есть. Не камер жужжание, нет, нет. Люди меж собой жужжат, разговаривают, посмеиваются…
Как они сюда попали? Как прошли? Давно ли здесь? А разрешение? Да и кто они такие? Что тут происходит? Много вопросов у меня наросло. А двину-ка я прямо к даме. Она же одна. Ответит. Тускло, заметил, сверкнула кожанка на ней.
Только подошёл, как красавица, не мешкая, вскинула браунинг и разрядила в меня.
Громоподобный выстрел не был последним для меня звуком на этом удивительном свете. Нет. Чуть отгремело в ушах, как угасающее сознание уловило чётко произнесённые злобные слова:
«Ну, кто ещё хочет попробовать комиссарского тела?» ТМ
№ 11 (989) 2015
