– Остановись, Посланник Богини, – просил многорукий Шабр.
– Она жива, Найл, – убеждала Мерлью. – Жива, жива. Она будет жить! Ты тоже нужен нам, Найл, ты нужен мне!
* * *
Солнечные лучи ударили в лицо, заставив его поморщиться и приоткрыть глаза. Коляска мягко покачивалась, мимо проплывали густые зеленые кроны. А рука его покоилась в ладонях сидящей напротив принцессы.
– Как ты? – шепотом спросила девушка.
– Голова болит. Шелохнуться не могу. Мутит немного.
– Ничего. Мы тебя в повозке покатаем. Ты всех смертоносцев высосал, а еды для них в ивняке никакой. Пришлось выступать.
– Как это: «высосал»?
– Ну, не высосал. Они тебе сами все отдали. Только голодные теперь – пройти мимо страшно.
– Что отдали?
– Не знаю. У Шабра спроси.
– А как Сидония?
– В другой повозке, с Симеоном…
– Вы проснулись, господин мой? – запрыгнула в коляску радостная Нефтис, захлопала себя по бокам и достала из-за пазухи флягу. – Вот, попейте.
– Да, да, – рассмеялась принцесса. – Поить – это любимое лечение Симеона. Ладно, Найл, выздоравливай. Я пройду вперед. Мало ли что…
Мерлью ловко спрыгнула с повозки, и Нефтис немедленно заняла ее место.
– Выпейте, господин мой.
Из фляги пахнуло рыбным бульоном, и Найл внезапно ощутил жуткий голод. Он жадно высосал теплую жидкость и спросил:
– А просто куска рыбы у тебя нет?
– Сейчас, господин мой, – кивнула стражница и сорвалась с места.
Найл прикрыл глаза, но череда визитеров еще не иссякла.
– Я рад, что ты пришел в себя, Посланник Богини, – устало поприветствовал его Шабр.
– Долго я был без сознания?
– Три дня. Ты отдал всю свою жизненную энергию Сидонии. А мы отдали свою энергию тебе. К сожалению, среди нас нет хранителей могил, и мы плохие доноры.
– Нам удалось переправиться только благодаря ей, – попытался оправдаться Найл.
– Мы помогли бы ей и сами, но жизненная сила пауков бесполезна для человека.
– Почему же она помогла мне?
– Не знаю. Ты другой, Посланник Богини, – в голосе ученого появилась усмешка, – мы отдавали энергию тебе, а ты тут же изливал ее на Сидонию. Мы тебе, а ты – ей. Не сумей принцесса Мерлью тебя остановить, и ты выжал бы нас досуха.
– Извини.
– Ты спас Сидонию, – ответил паук таким тоном, словно это снимало все вопросы.
– Вот! – Нефтис запрыгнула в коляску с куском рыбы размером с человеческую голову.
– Выздоравливай, Посланник Богини, – попрощался Шабр. – Не буду тебе мешать.
– Спасибо, – ответил правитель и принялся за еду. Он был так голоден, что устрашающие размеры куска его только обрадовали.
* * *
На ноги Найл поднялся только через два дня. К этому времени походная колонна уже покинула ивовые рощи и теперь пересекала некое подобие степи – по сторонам простирался высокий ковыль.
Трава как трава – не ядовитая, не зубастая, без щупалец и усыпляющих ароматов. Близость к Великой Богине выражалась лишь в том, что вымахали сухие серые стебли вдвое выше человеческого роста. Путникам приходилось продвигаться практически вслепую, заросли травы не позволяли видеть дальше вытянутой руки. В шаге перед лицом – сплошная колышущаяся стена.
Хуже всех доставалось паукам. Они голодали, а охотиться не могли – не видели добычи. Найл хорошо ощущал их состояние: почти склеившийся холодный желудок, боль в отдающих последние силы мышцах, пустоту в бесполезном сознании. И самое обидное – вокруг кипела жизнь. По сторонам стрекотали, попискивали, чавкали, шуршали невидимые существа, над головами проносились мухи, кузнечики и травяные блохи, временами под ноги попадались выеденные хитиновые панцири. Людям хорошо, они запаслись вареной рыбой и водой, а вот смертоносцы мертвечину есть не могли, им требовалась живая добыча.
– Как ты определяешь, куда мы идем? – спросил правитель, найдя во главе колонны принцессу.
– Здравствуй, Найл, – с непонятным ехидством в голосе улыбнулась Мерлью. – Как себя чувствуешь?
– Прекрасно, – пожал правитель плечами. – Так все-таки – как ты ухитряешься ориентироваться на дне этого травяного моря?
– Симеон советовал двигаться в сторону холма. Время от времени я просто останавливаюсь и даю колонне пройти вперед. Если в конце просеки видна вершина холма, значит, идем верно. Если вершина оказывается левее или правее – бегу вперед и уточняю направление. Через траву пробиваться трудно, люди быстро устают. Но, думаю, завтра к вечеру будем там, на склоне.
– До завтра смертоносцы попадают от голода.
– А почему они не охотятся, если такие голодные?
– Может быть, ты видишь, на кого? – театрально развел руками Найл.
– Не вижу, – согласилась Мерлью. – Но впереди с дороги постоянно кто-то отбегает.
– Смертоносцам этого «кого-то» нужно увидеть, парализовать волевым ударом, а уж потом впрыснуть яд. Не умеют они охотиться вслепую!
– И что ты предлагаешь?
– Да есть одна мысль. Веди людей вперед, через полчасика остановись и подожди меня. Договорились?
Принцесса кивнула, и Найл повернул назад, мысленно позвав Дравига.
– Рад слышать тебя, Посланник Богини! – откликнулся старый паук.
– Останови своих смертоносцев, Дравиг. Я сейчас подойду.
За время, минувшее с момента выхода из города, смертоносцев стало больше: некоторые малыши, поначалу сидевшие на спинах паучих, подросли достаточно, чтобы обрести самостоятельность. Хотя росту в них было от силы по колено, числом они не уступали взрослым.
– Дравиг, пусть пауки выстроятся в этом направлении, – Найл махнул рукой поперек тропы, – примерно в шаге друг от друга.
– Хорошо, Посланник Богини. – Седой смертоносец даже не поинтересовался ни зачем это нужно, ни как долго им стоять.
Нагнав людей, Найл также выстроил их поперек тропы, но с интервалами шагов по пять, приказал орать как можно громче, а тем, у кого нет копий, – хлопать в ладоши, после чего направил в сторону ожидающих пауков.
Итоги облавы оказались неожиданно удачны: из числа смертоносцев без добычи не остался никто. Даже восьмилапая малышня наловила каких-то червячков и блошек. Трех блох, десяток разноцветных гусениц и одну огромную саранчу накололи на копья люди, тем самым обеспечив себе на ужин жаркое. К сожалению, ковыльные дебри взыскали за отнятое богатство немалую плату: предсмертным ударом ноги саранча перебила позвоночник одной из гвардейцев принцессы, а крупный темный зверь, прорываясь через оцепление, затоптал двух взрослых смертоносцев и пятерых паучат. Поскольку каждый из охотников был занят собственной добычей, объединить усилия против сильного врага восьмилапые не успели.
