строений, и вместо звезд кое-где виднелись их крошечные желтые глаза, чуть приоткрытые в дреме. Если бы город был живым, какие бы сны он видел? Дэйв пытался нагнать на себя искусственную усталость, но бросил этот театра одного актера и сел за диссертацию, чтобы не терять времени зря.
Рано утром, когда Хеллер в полубессознательном от недосыпа состоянии отправился на работу, произошло нечто, чего он не мог представить даже во сне. Заехав на тротуар и распугав всех, кроме Дэйва (он был слишком сонным, чтобы реагировать), взвизгнул резиной и замер черный автомобиль старой модели, но удивительно блестящий, будто только что отполированный.
Дэйв не успел ничего подумать, зато слышал крики в толпе, и по ним, анализируя фонетические тональности делал выводы о происходящем. Подрезали именно его, в этом не было сомнений. Несколько мгновений спустя Хеллер был мягко, но настойчиво погружен в салон и увидел знакомые лица. Джо Дин сидел на переднем пассажирском, все время вполоборота, а Мэтт Дастин усадил его рядом на заднем сидении. Водитель оставался как бы вне происходящего. Хеллер ждал, что ему скажут – без чужой речи он никогда не спешил что-либо предпринимать.
– Мы тоже рады видеть Вас так скоро, – заговорил Джо Дин. Он пытался шутить, видимо, настолько безнадежной была ситуация. – Приносим извинения за неудобства, обстановка у нас критическая. За эту ночь произошло нечто, требующее Вашего безотлагательного вмешательства. Вы едете с нами, возражения не принимаются. Обо всем позаботятся, включая работу. Личные вещи выдадут, как и все необходимое. Видите ли, ситуация некоторым образом вышла из-под контроля, и мы нуждаемся в помощи. Вашей помощи, раз уж мы рискнули практически все Вам рассказать.
Вопреки ожиданиям, фразы не звучали с киношной патетикой, скорее с надломом безысходности. Отсутствие и намека на фарс порадовало Дэйва и одновременно встревожило. Он успел понять, что Джо Дин вовсе не из тех, кто волнуется по пустякам, а сейчас он практически признавал собственное бессилие.
– Я согласен помочь, но при условии, что в назначенный день уеду защищать диссертацию.
Джо Дин с нервной улыбкой пообещал, что, если все обойдется (если все останутся живы – так это услышал Дэйв), он лично явится на защиту и будет аплодировать громче всех.
Дэйва Хеллера увезли далеко за город, забрали телефон и выдали рабочий коммуникатор, который умещался на ладони и мог связать его с любым сотрудником комплекса в любой момент. На удивление агентов Дэйв не задавал вопросов, даже когда они спустились под землю – в его представлении примерно так все и должно было происходить. Он предпочитал оставаться осторожным и больше слушать, чем говорить. По его расчетам ему вот-вот должны были озвучить вводную. В этом он не ошибся.
Дэйва привели в небольшое помещение, отдаленно напоминающее переговорную, и он обратил внимание, что Джо Дин ослабил галстук, войдя туда. За полминуты собрался остальной персонал, тихо переговариваясь между собой. Хеллер внимательно изучал изможденные, уставшие лица будущих коллег. Все они выглядели в разной степени нездоровыми, и Дэйв понимал, что скоро его ждет та же участь. Ему нужны были ответы, но он умел терпеть и выжидать нужный момент. Наверное, это общее у всех лингвистов – усидчивость и самоконтроль.
Дождавшись, когда все усядутся, Дин представил коллегам свою личную «находку». Никто не смотрел на Дэйва враждебно или как на диковинку. Сложилось впечатление, что все его ждали, но вынужденно осторожничали. Кто-то спросил, подписал ли мистер Хеллер бумаги, – это оказался мужчина особо безумного вида, с воспаленными глазными яблоками и настолько беглой речью, что некоторые буквы сглатывались им, приобретая статус призвуков. Они с Дином недолго поспорили: по наполнению диалога Хеллеру стало ясно, что этот спор у них уже не в первый раз, все к нему так привыкли, что ухом не повели. Мужчину обозначили как Бена, специалиста по охране информации, параноика и зануду. Хеллер подписал бумаги не глядя, и самая подвижная шестеренка в этом механизме мгновенно перестала вращаться, выполнив основную функцию.
Всего в помещении, считая Дэйва, Дина и Бена, находилось девять человек (ассистент Дина куда-то исчез). Никто не спешил озвучивать роль остальных в исследовательской группе, значит, была информация поважнее. Заглянув Хеллеру прямо в глаза, Джо Дин начал рассказ, каждой следующей фразой разрушая в молодом преподавателе интерес к приключению, в которое его ввязали с молчаливого согласия.
– Я буду краток и прошу тебя сразу поверить мне на слово, все доказательства мы предоставим после. Не перебивай вопросами, слушай внимательно и запоминай. Знаешь, почему в этой комнате так мало людей? Это остатки огромной исследовательской группы, брошенной на изучение феномена, связанного с твоей диссертацией. Ты очень удачно оказался в этом городе, хотя, будь ты даже на Аляске, мы бы нашли тебя и доставили сюда. У нас произошло ЧП: погиб весь отдел аналитики и те, кто находился с ними в изолированном помещении на тот момент.
Один из присутствующих изменился в лице, стал отмахиваться от чего-то невидимого, потом с нарочитым спокойствием вышел из кабинета. Сразу за дверью он издал сдавленный звук, похожий на безумный смех, смешанный с удушением. Никто не обратил внимания, и Дэйв последовал общему примеру. Что бы это ни было, ему объяснят.
– Их обнаружили в ужасном состоянии. Двадцать три трупа. Все погибли одновременно. Скрюченные, парализованные тела, гримаса ужаса на лицах, почти у всех от резкого скачка внутричерепного давления лопнули глаза, у всех – полопались сосуды по всему телу и остановилось сердце, отказали и прочие органы буквально за несколько минут. Они были не в состоянии позвать на помощь. При вскрытии у некоторых из них обнаружились обширные инсульты и инфаркты. Все были здоровыми и проходили медкомиссию не более чем пару месяцев назад. Это были… хорошие ребята. Наши мозги и руки.
Джо Дин прервался, чтобы справиться с эмоциями, и некто перехватил инициативу – почти пожилой мужчина в графитовом халате из грубой ткани с ярко-оранжевой биркой BRC 2 на груди.
– Мы полагаем, они умерли от страха. По крайней мере, посмертные ЭЭГ мозга позволяют предположить, что прямо перед смертью было испытано сильнейшее эмоциональное потрясение, превышающее допустимый порог шока. Скорее всего, они впали в состояние, близкое к сонному параличу, и все, что случилось с их организмом, – случилось от сильного испуга.
– Чего они испугались? – спросил Хеллер.
– Это самый верный вопрос, молодой человек, – заметил мистер оранжевая бирка. – Генри, подай-ка мне его. Смотрите, – он показал Дэйву маленький девайс, похожий на mp3-плеер и диктофон одновременно, но что-то в нем было непонятное, как будто не из этого времени. – Мы называем это устройство нокс-ноктис 3, Вы изучали латынь? Да, Вы же лингвист… Кстати, я нейробиолог, будем
