– Вы рассчитываете на благодарность Земли, как я полагаю.
– Я рассчитываю на то, что делаю свою работу как могу лучше и в соответствии с правилами, комиссар.
– И на признательность Земли, когда нарушаете дух этих правил.
Бейли не ответил.
– Считают, что вы хорошо поработали в деле об убийстве Сартона три года назад, – сказал Рот.
– Спасибо, комиссар. Демонтаж Космотауна явился, я думаю, следствием.
– Да, и этому аплодировала вся Земля. Считают также, что вы хорошо поработали на Солярии два года назад и – можете не напоминать мне – результатом был пересмотр торговых договоров с Внешними мирами к значительной выгоде Земли.
– Я думаю, это есть в записи, сэр.
– И в результате вы стали героем.
– Я ничего такого не требовал.
– Вы получили два повышения, по одному после каждого дела. И была даже гиперволновая драма на основе событий на Солярии.
– Которая была поставлена без моего разрешения и вопреки моему желанию, комиссар.
– Которая, тем не менее, сделала вас героем.
Бейли пожал плечами. Комиссар помолчал несколько секунд и продолжал:
– Но за последние два года вы не сделали ничего важного.
– Земля имеет право спросить, что я сделал за эти два года.
– Точно, и она, вероятно, спросит. Известно, что вы лидер новой причуды бывать Снаружи, возиться с землей и изображать из себя роботов.
– Это разрешено.
– Не все, что разрешено, одобряется. Возможно, многие считают вас скорее странным, чем героическим.
– Может быть, это согласуется с моим собственным мнением о себе, – ответил Бейли.
– У публики короткая память. Героика быстро исчезает, заслоненная вашими странностями, так что, если вы совершите ошибку, вам придется плохо. Вы рассчитываете на репутацию…
– Простите, комиссар, я на нее не рассчитываю.
– Репутация Полицейского Департамента, на которую вы надеетесь, не спасет вас, и я не сумею спасти вас.
По лицу Бейли промелькнула тень улыбки.
– Я не хотел бы, чтобы вы, комиссар, рисковали своим положением, спасая меня.
Комиссар пожал плечами и изобразил такую же бледную улыбку.
– Насчет этого не беспокойтесь.
– Но почему вы говорите мне все это, комиссар?
– Чтобы предупредить вас. Я не пытаюсь свести вас к нулю, поэтому предупреждаю сразу. Вы вовлекаетесь в очень деликатное дело, где легко можете совершить ошибку, и я предупреждаю вас, чтобы вы ее не сделали. – Его лицо расплылось в явной улыбке.
Бейли не ответил улыбкой.
– Вы можете мне сказать, что это за очень деликатное дело?
– Я не знаю.
– Это касается Авроры?
– Р.Джеронимо было велено сказать вам так, но я об этом ничего не знаю.
– Тогда почему вы говорите, комиссар, что это очень деликатное дело?
– Видите ли, Бейли, вы – исследователь тайн. С чего бы члену Земного Департамента Юстиции приехать сюда, когда вас просто могли вызвать в Вашингтон, как это было два года назад в связи с инцидентом на Солярии? И почему эта особа из Юстиции хмурится, проявляет недовольство и нетерпение, что вас не разыскали мгновенно? Ваше решение сделать себя трудно достижимым, было ошибкой, но я за это не несу ответственности. Вероятно, это само по себе не является роковым, но я уверен, что вы произвели плохое впечатление.
– Однако, вы задерживаете меня еще больше, – хмуро ответил Бейли.
– Нет. Должностное лицо из Юстиции решило немного освежиться – вы знаете, как они выпендриваются. Закончит – придет. Известие о вашем появлении передано, так что вам остается только ждать, как и мне.
Бейли ждал. Он давно знал, что гиперволновой фильм, поставленный вопреки его воле, хоть и помог Земле, но сильно повредил ему в Департаменте. Фильм показал его в трехмерном изображении на фоне двумерной плоскости организации, и сделал его человеком заметным. Он получил повышение и несколько большие привилегии, но также усилил враждебность Департамента к себе. И чем выше он поднимется, тем легче разобьется в случае падения.
Если он сделает ошибку…
Особа из Юстиции вошла, небрежно огляделась, обошла стол Рота и села на его место. Как высокопоставленный индивидуум, должностное лицо вело себя соответственно. Рот спокойно занял второе место. Бейли остался стоять, стараясь не показать своего изумления. Рот мог бы предупредить его, но не сделал этого. Он явно выбирал слова, чтобы не подать и намека.
Чиновник оказался женщиной.
Собственно, в этом не было ничего особенного. Женщина может быть любым чиновником, даже генеральным секретарем. Женщины были и в полиции, одна даже в чине капитана. Но вот так, без предупреждения, в данном случае никто не ожидал бы этого. В истории бывало, что женщины в большом количестве занимали административные посты, Бейли знал это, так как был хорошо знаком с историей. Но сейчас не те времена.
Женщина была высокого роста и сидела в кресле очень прямо. Ее униформа не слишком отличалась от мужской, прическа немодная и не служила украшением. Ее пол выдавали только груди, выпуклость которых она не скрывала. Ей было лет сорок, однако в темных волосах не было седины. Черты лица правильные, четко вырезанные. Она не спросила – сказала:
– Вы следователь Илия Бейли, класса С-7.
– Да, мэм.
– Я заместитель секретаря Лавиния Димачек. А вы совсем не такой, как в фильме.
Бейли часто это слышал. Он сухо сказал:
– Они не могли бы хорошо скопировать меня, если хотели собрать много зрителей.
– Я в этом не уверена. Вы выглядите гораздо сильнее, чем тот актер с младенческим лицом.
Бейли поколебался, но решил воспользоваться случаем – или просто не мог удержаться:
– У вас утонченный вкус, мэм.
Она засмеялась.
– Надеюсь, что так. А теперь – почему вы заставили меня ждать?
– Я не знал, что вы приедете, мэм, а у меня был выходной.
– И вы его проводили Снаружи, как я поняла.
– Да, мэм.
– Не будь у меня утонченного вкуса, я бы сказала – вы один из тех чокнутых; но вместо этого позвольте мне сказать – вы один из тех энтузиастов.
– Да, мэм.
– Вы надеетесь когда-нибудь эмигрировать и найти новые миры в Галактике?
– Возможно не я, мэм. Может, я окажусь слишком старым…
– Сколько вам сейчас?
– Сорок пять, мэм.
– Ну, вы на них и выглядите. Мне тоже сорок пять.
– Но вы на них не выглядите, мэм.
– Старше или моложе? – она снова засмеялась. – Но шутки в сторону. Вы считаете меня слишком старой, чтобы стать пионером?
– В нашем обществе никто не может стать пионером без тренировки Снаружи. Тренироваться лучше всего с юности. Я надеюсь, что мой сын когда-нибудь ступит на другой мир.
