Петроний Аматуни - Парадокс Глебова

8

Открыв глаза, Ло увидел себя в знакомой обстановке и несколько успокоился.

— Мы уже дома, Нао?

— Да, — ответила машина.

— На Гаяне?

— Да.

— И я увижу ее?

— Если хочешь.

— Хочу, — и мальчик вылез из биотрона. Автоматически открылась дверь в кабину, где происходил этот разговор, вошел высокий седой гаянец. Ло невольно отступил.

— Здравствуй, Ло, — ласково произнес незнакомец, поднимая в знак приветствия левую руку ладонью вперед. — Меня зовут Ган. Я рад познакомиться с тобой.

Ло медленно подошел к нему и с опаской дотронулся.

— Че-ло-век, — растягивая слога, произнес он. — Такой же, как я… Взрослый…

Ган осторожно обнял мальчика, почувствовав, как напряглось его тело.

— Не торопись, Ло, — говорил Ган. — Привыкай ко всему постепенно. У нас много таких же детей, как и ты…

— Я их увижу?

— Конечно. Мы покажем тебе родную планету, а потом ты станешь учиться вместе со всеми и выберешь себе профессию.

— А как же… Нао?

— Если хочешь, она будет всегда в твоем доме, ты будешь жить с ней.

— Очень хочу, ани. Можно и ей отправиться со мной в путешествие?

— В этом нет необходимости, Ло. Где бы ты ни находился, ты всегда сможешь установить с ней прямую связь…

Ло повернулся к машине.

— Ган сказал точно, — подтвердила «Нао». — Неразумно нам ездить вдвоем: у меня тяжелая и сложная конструкция.

— Пойдем в лифт, Ло, — предложил Ган. — Сейчас хорошая погода. Тебе понравится твоя планета…

Ликование, восхищение и безграничное удивление захлестнули Ло при виде панорамы острова-космодрома.

Пространство он наблюдал не раз и выходя в космос. Но там оно вызывало иное чувство. Оно было таким далеким и огромным, неизменным, что казалось оптическим обманом или скорее каким-то «психологическим аттракционом». Здесь же, на Гаяне, оно было отчетливо прозрачным, а не просто «пустым», несомненно, бледно-голубым и вместе с тем золотистым.

Впервые в жизни Ло шагнул в реальный, а не выдуманный мир таких величин. Все окружающее его имело, оказывается, различные размеры, и он, не зная их, сразу определял, что больше, а что меньше, и даже приблизительно мог сказать во сколько раз…

Ло легко догадался, что единица измерения находилась где-то в нем самом, и это обстоятельство показалось ему одновременно забавным и достойным в дальнейшем особого внимания и изучения.

«То, что я видел в звездолете, — размышлял Ло, — приучало меня к пониманию сущности объема предметов, но уж никак не давало мне масштаба вот этой окружающей меня сейчас перспективы. Откуда и он во мне?»

Власть света, чистые цвета гаянской природы взволновали его, он точно дышал этим прозрачным светом, впитывал в себя яркие тона красок. И лишь потом в сознание его стали входить первые звуки родной планеты — легкий посвист ветра в башенных фермах, мягкий рокот океана, гортанные крики изящных темно-коричневых птиц, стремительно вираживших над его головой, радостные голоса людей, теснившихся внизу.

Сойдя на землю, Ло сделал несколько шагов и замер в смятении… К нему приближалось совсем необыкновенное существо: одного роста с ним, стройное, тонкое, с приятным удлиненным лицом, с очаровательными длинными ушками. Золотистые глаза существа светятся любопытством, торжеством. Волосы цвета старой бронзы загнуты колечками на уровне худеньких загорелых плеч. Маленький рот приоткрылся в улыбке. В левой руке, протянутой к нему, был крупный «цветок победы», с острыми белыми кинжальными лепестками: так принято на Гаяне начинать ритуал встречи возвратившихся из далеких странствий космонавтов.

— Здравствуй, ани! — сказала девочка. — Мы приветствуем тебя на родной планете и желаем счастья!

Ло машинально взял цветок и, не спуская с нее изучающего взгляда, спросил:

— Кто ты, ани?

— Меня зовут Юль, — ответила девочка и, помедлив, добавила Юль Роот.

Ло вспомнил: в длинные годы, проведенные им в звездолете, «Нао» часто рассказывала ему об истории космических полетов Гаяны; при этом не раз упоминалась фамилия Роот — самой обширной династии среди космонавтов.

Ло осторожно коснулся ее плеча, рук, ощупал ее голову, убеждаясь, что это все не видение.

Юль усмехнулась, глаза ее озорно блеснули, она что-то хотела сказать, но всезнающая «Нао», хотя и находилась внутри звездолета, оберегала своего питомца — машина мгновенно излучила в мозг девочки категорическое приказание, и девочка, как говорят земляне, прикусила язык.

— Здравствуй, Юль, — наконец ответил Ло на приветствие. — У тебя много детей?

«Нао» не успела вмешаться в разговор, и Юль откровенно рассмеялась.

— Разве ты не видишь — я маленькая, — ответил она. — Я еще не имею детей.

Ло хотел спросить: «Но ведь ты можешь иметь их?», однако на этот раз машине удалось остановить мальчика.

«Нао» рассказывала Ло, как рождаются звезды и планеты, растения, птицы, а мальчика все больше интересовало происхождение не человечества, а каждого человека в отдельности. Но машина скорее всего и сама не знала этого, в ее программе были заложены иные сведения.

— А сейчас, Ло, — сказал Ган, — пойдем, я познакомлю тебя с остальными.

Мальчик неохотно подчинился: его все еще тянуло к машинам, механизмам Людей он побаивался. Юль — другое дело.

Признаться в этом Гану он постеснялся. «Может быть, скоро я снова увижу ее», — подумал Ло.

Впрочем, представление о времени он сейчас утерял и не заметил, что почти час провел у входа в лифт, осматриваясь и привыкая к облику планеты.

Сейчас же Ган заботливо, но настойчиво ускорял ход событий: несколько лучших психологов и педагогов Гаяны уже успели познакомиться с самым необыкновенным в истории планеты мальчиком и молча, советуясь друг с другом или перебрасываясь короткими фразами, включились в руководство дальнейшей жизнью Ло…

Путешествие предполагалось начать через неделю, но на второй день утром, едва проснувшись, Ло заявил о своем желании увидеть «все, что можно».

Его новые наставники отнеслись к его просьбе одобрительно, но сами не рискнули принять решение Лишь после того, как «Нао» заверила их, что мальчик готов к восприятию новых впечатлений, было объявлено: путешествие начнется сегодня же, после завтрака!

— Наша планета, — рассказал географ Мит, — имеет два материка, как тебе, конечно, известно: Урел и Гурел.

Ло вспомнил, что первое слово означает «легкий», а второе «тяжелый», и признался: