Можно было подумать, что он дремлет, но он никогда ничего не упускал.
Бейли подметил все это очень быстро. У него не было иллюзий, что он нравится Роту, как и в том, что Рот нравится ему.
Рот никогда не говорил раздраженно, но слова его не доставляли удовольствия никому.
Он сказал:
— Бейли, почему вас так трудно найти?
Бейли почтительно ответил:
— У меня было свободное время, комиссар.
— Да, это ваша привилегия, как принадлежащего к категории С-7. Вы слышали о волновике? Иногда он принимает официальные сообщения, значит, вас можно вызвать даже в ваш выходной.
— Я хорошо знаю это, комиссар, но нет никаких правил насчет ношения волновика. Нас можно найти и без него.
— Внутри Города — да, но вы были вне Города, если я не ошибаюсь?
— Вы не ошиблись, комиссар. Я был именно там. Но нет такого правила, что в этом случае я должен носить волновик.
— Прячетесь за букву закона?
— Да, комиссар, — спокойно ответил Бейли.
Комиссар встал, мощный и смутно угрожающий, сел на край стола. Выходившее наружу окно, устроенное Эндбери, было давно уже заделано и закрашено. В закрытой комнате комиссар казался еще крупнее. Он сказал, не повышая голоса:
— Вы рассчитываете на благодарность Земли, как я полагаю?
— Я рассчитываю на то, что делаю свою работу, в соответствии с правилами, и как могу лучше, комиссар.
— И на признательность Земли, когда нарушаете дух этих правил.
Бейли не ответил.
— Считаю, что вы хорошо поработали в деле об убийстве Сар-тона три года назад, — сказал Рот.
— Спасибо, комиссар. Демонтаж Космотауна явился, я думаю, результатом расследования дела.
— Да, и этому аплодировала вся Земля. Считаю также, что вы хорошо поработали на Солярии два года назад, и — можете не напоминать мне — результатом был пересмотр торговых договоров с Внешними Мирами к значительной выгоде Земли.
— Я думаю, это есть в записи, сэр.
— И в результате вы стали героем.
— Я ничего не требовал.
— Вы получили два повышения, по одному после каждого дела, и была даже гиперволновая драма на основе событий на Солярии.
— Которая была поставлена без моего разрешения и вопреки моему желанию, комиссар.
— Которая, тем не менее, сделала вас героем.
Бейли пожал плечами. Комиссар помолчал несколько секунд и продолжал:
— Но за последние два года вы не сделали ничего важного.
— Земля имеет право спросить, что я сделал за это время.
— Точно. И она, вероятно, спросит. Известно, что вы лидер этой новой причуды бывать за пределами Города, ковыряться в земле и изображать из себя роботов.
— Это разрешено.
— Не все, что разрешено, одобряется. Возможно, многие считают вас скорее человеком со странностями, чем героем.
— Может быть, это согласуется с моим собственным мнением о себе, — ответил Бейли.
— У публики короткая память. Героизм быстро забывается, заслоненный вашими странностями, так что, если вы совершите ошибку, вам придется плохо. Вы рассчитываете на свою репутацию…
— Простите, комиссар, я на нее не рассчитываю.
— Репутация Полицейского Департамента, на которую вы надеетесь, не спасет вас, и я не сумею спасти вас.
По лицу Бейли промелькнула тень улыбки:
— Я не хотел бы, чтобы вы, комиссар, рисковали своим положением, спасая меня.
Комиссар пожал плечами и изобразил такую же бледную улыбку:
— Насчет этого не беспокойтесь.
— Но почему вы говорите мне все это, комиссар?
— Чтобы предупредить вас. Я не пытаюсь свести вас к нулю, поэтому предупреждаю сразу. Вас привлекают для участия в очень деликатном деле, где легко можно совершить ошибку, и я заблаговременно предупреждаю вас, чтобы вы ее не сделали.
Его лицо расплылось в широкой улыбке.
Со стороны Бейли улыбки не последовало.
— Вы можете мне сказать, что это за «очень деликатное дело»?
— Я не знаю.
— Это касается Авроры?
— Р.Джеронимо велено было сказать вам так, но я об этом ничего не знаю.
— Тогда почему же вы говорите, комиссар, что это очень деликатное дело?
— Видите ли, Бейли, вы — исследователь тайн. С чего бы члену Земного Департамента Юстиции приехать сюда, когда вас просто могли вызвать в Вашингтон, как это было два года назад, в связи с инцидентом на Солярии? И почему эта особа из Юстиции хмурится, проявляет недовольство и нетерпение, что вас не разыскали мгновенно? Ваше решение оказаться труднодостижимым было ошибкой, но я за это не несу ответственности. Вероятно, само по себе это не является чем-то роковым, но я уверен, что вы уже произвели плохое впечатление.
— Однако, вы задерживаете меня еще больше, — хмуро ответил Бейли.
— Нет. Должностное лицо из Юстиции решило немного освежиться. Вы знаете, как они выпендриваются. Закончит — придет. Известие о вашем появлении передано, так что вам остается только ждать, как и мне.
И Бейли ждал. Он давно знал, что гиперволновой фильм, поставленный вопреки его воле, хотя и помог Земле, но сильно повредил ему в Департаменте, сделав его человеком заметным. Он получил повышение и несколько большие привилегии, но также усилил к себе враждебность Департамента. Чем выше он поднимется, тем легче разобьется в случае падения. Если сделает ошибку.
4Особа из Юстиции вошла, небрежно огляделась, обошла стол Рота и села на его место. Будучи высокопоставленной персоной, должностное лицо и вело себя соответственно. Рот спокойно занял другое место.
Бейли остался стоять, стараясь не показать своего изумления. Рот мог бы предупредить его, но не сделал этого. Он явно выбирал слова, чтобы не подать и намека.
Чиновник оказался женщиной.
Собственно, в этом не было ничего особенного. Женщина может быть любым чиновником, даже генеральным секретарем.
Женщины были и в полиции, одна даже в чине капитана. Но вот так, без предупреждения… в данном случае никто не мог бы ожидать этого. В истории случалось, что женщины в большом количестве занимали административные посты. Бейли знал это, так как был хорошо знаком с историей, но сейчас времена переменились.
Женщина была высокого роста и сидела в кресле очень прямо. Ее униформа не слишком отличалась от мужской, прическа была немодная и не служила украшением.
Ее пол выдавали только груди, выпуклость которых она не скрывала. Ей было лет сорок, однако, в темных волосах не было седины. Черты лица были правильные, четко высеченные. Она не спросила — констатировала:
— Вы следователь Илайдж Бейли, класса С-7.
— Да, мэм.
— Я заместитель секретаря Лавиния Димачек. А вы совсем не такой, как в фильме.
