Лестер Дель Рей - Опасные видения (сборник)

— Ты когда-то любил меня, — сказала Бэрил. — Мы оба были глупыми.

Полюби меня снова. Помоги мне выкарабкаться. Мне нужна твоя сила.

— Конечно же, я помогу тебе, — сказал Кэссиди.

Он покинул ее квартиру и купил три кубика трилина. Возвратившись, он развел один из них и всунул в руку Бэрил. Зеленовато-молочные глаза в ужасе расширились.

— Нет, — захныкала она.

Боль, изливающаяся из ее потрясенной души была исключительна по своей силе. Кэссиди полностью воспринял эту боль. Затем она сжала кулак, наркотик вошел в нее и вновь она сделалась спокойной.

Обратите внимание на следующую сцену: с другой.

Оповещатель «сказал»: пришел господин Кэссиди.

— Пусть войдет, — ответила Мирабел Ганрик Кэссиди Милмэн Рид.

Половинки двери разошлись и Кэссиди вступил в великолепие оникса и мрамора. Полированное деревянное сооружение, на котором лежала Мирабел, состояло из каштанового палисандра и видно было, что ее пухлая плоть наслаждалась ощущением этого твердого дерева. Волосы цвета кристалла ниспадали на ее плечи. Она была женой Кэссиди в течение шестнадцати месяцев в 2346 году. Тогда это была стройная, застенчивая девушка и теперь Кэссиди с трудом обнаруживал в этой изнеженной туше ее прежние черты.

— Ты удачно вышла замуж, — отметил Кэссиди.

— Да, в третий раз удачно, — сказала Мирабел. — Присядешь? Выпьешь?

Заказать?

— Отлично, — Кэссиди продолжал стоять. — Ты всегда мечтала об особняке, Мирабел. Ты была самая интеллектуальная из моих жен, но ты любила комфорт. Тебе хорошо теперь?

— Очень.

— Ты счастлива?

— Да, мне хорошо, — ответила Мирабел. — Я читаю теперь мало, но мне хорошо.

Кэссиди заметил нечто, похожее на одеяло на ее коленях, что-то пурпурное с золотыми нитями, мягкое, ленивое, крепко прижавшееся к Мирабел. У существа было несколько глаз. Мирабел держала его руками.

— Оно с Ганимеда? — спросил Кэссиди. — Твой любимец?

— Да. Муж купил его мне в прошлом году. Я ужасно люблю его.

— Все любят их. Они ведь дорогие, не так ли?

— Но они очень привязчивы, — сказала Мирабел. — Почти как люди. Очень преданы. Ты посчитаешь меня глупой, но это теперь самое главное в моей жизни. Важнее, чем муж. Я люблю его, понимаешь. Я привыкла, что другие любят меня, но очень немногих люблю я.

— Можно я взгляну на него, — сказал Кэссиди робко.

— Только осторожно.

— Ну конечно. — Он взял существо с Ганимеда. Его строение было необычно. Кэссиди никогда не держал в руках такого мягкого тела. Кэссиди ощутил озабоченность, исходящую от Мирабел, когда он держал ее любимца.

Кэссиди погладил это создание. От удовольствия оно слегка подрагивало. Его кожа радужно переливалась в руках Кэссиди.

Мирабел сказала:

— А чем ты сейчас занимаешься, Дик? Все еще в космосе?

Кэссиди проигнорировал вопрос.

— Напомни мне те строчки из Шекспира, Мирабел. О мухах и мальчишках-шалунишках.

Мирабел наморщила свой бледный лоб.

— Это из «Короля Лира», — сказала она. — Погоди. Да. «Как мухи для мальчишек-шалунишек, являемся мы для богов. Они убивают нас для своей потехи».

— Да-да, именно так, — сказал Кэссиди. Его большие руки быстро сжали похожее на одеяло создание с Ганимеда. Из раздавленного тела вылезли тонкие волокна. Кэссиди бросил тельце на пол. От волны ужаса, боли и потери, которую выплеснула Мирабел он почти потерял сознание. Но он все это принял и передал своим наблюдателям.

— Мухи, — объяснил Кэссиди. — Мальчишки-шалунишки. В этом мое удовольствие, Мирабел. Я ведь теперь бог, ты разве не знала? — Его голос был спокойным и жизнерадостным.

— Прощай! Спасибо тебе.

Еще одна ожидает посещения: она живет новой, полной жизнью.

Льюрин Холстейн Кэссиди, ей был тридцать один год, у нее были темные волосы, большие глаза, она была на седьмом месяце беременности. Это была единственная из жен Кэссиди, которая после него ни разу не вышла замуж. В Нью-Йорке у нее была небольшая, просто обставленная комнатка. Пять лет назад, когда она в течение двух месяцев была женой Кэссиди, это была пухлая девушка, теперь она еще больше пополнела. Но сколько нового веса было в ней от беременности, Кэссиди не знал.

— Пойдешь за меня замуж? — спросил он.

Улыбаясь, она отрицательно покачала головой.

— У меня есть деньги и я ценю свою независимость. Я бы не хотела вновь влезать в отношения, подобные тем, что у нас были. Ни с кем.

— А ребенок? Будешь рожать?

Она яростно кивнула головой.

— Это мне тяжело досталось. Ты думаешь, это легко? Два года осеменения. Я заплатила целое состояние. Вокруг меня машины, заглядывающие внутрь, все эти ускорители беременности. Нет, ты плохо себе это представляешь. Это будет желанный ребенок. Ребенок, ради которого я столько попотела.

— Это интересно, — сказал Кэссиди. — Я посетил Мирабел и Бэрил, и у них тоже есть свои дети. Что-то вроде них. У Мирабел какая-то маленькая тварь с Ганимеда. Бэрил сидит на трилине. А у тебя внутри ребенок, зачатый без помощи мужчины. Все вы трое чего-то ищете. Интересно.

— У тебя все в порядке, Дик?

— Все отлично.

— У тебя такой ровный голос. Ты просто перечисляешь слова. Это пугает.

— Гм… Да. Ты знаешь, что я сделал для Бэрил? Я купил ей несколько кубиков трилина. А у Мирабел я взял ее любимца и свернул ему, нет, не шею.

Я просто раздавил его. И сделал это очень спокойно.

— Мне кажется, ты сошел с ума, Дик.

— Я ощущаю твой страх. Ты думаешь, что я хочу что-то сделать с твоим ребенком. Страх не интересен, Льюрин. А печаль — да. Это стоит проанализировать. Безысходное отчаяние. Я хочу изучить его. Я хочу помочь им изучить его. Мне кажется, это именно то, что они хотят узнать. Не убегай от меня, Льюрин. Я не хочу причинить тебе боль, нет-нет.

Она была маленькая, слабая и неуклюжая от беременности. Кэссиди мягко взял ее за кисти и притянул к себе. Он уже ощущал те новые чувства, которые исходили от нее: жалость к себе, спрятанную за ужасом. А ведь он ей еще ничего не сделал.

Как сделать аборт на седьмом месяце?

Можно резко ударить в живот. Слишком грубо, слишком грубо. Но у Кэссиди не было абортивных средств, ни таблеток спорыньи, ни каких-либо быстродействующих средств. И, сожалея о своей жестокости, Кэссиди резко ударил Льюрин коленом в живот. Она тяжело опустилась на него. Он ударил ее во второй раз. Кэссиди оставался все это время абсолютно спокойным нехорошо ведь испытывать радость от насилия. Кажется, нужен был еще и третий удар. Затем он отпустил Льюрин.

Она была еще в сознании, но вся корчилась от боли. Кэссиди настроился на эти излучения. Как он понял, ребенок внутри нее был еще жив. Возможно, он не умрет, но будет в какой-то степени инвалидом. Он четко ощутил, что Льюрин может позвать полицию. Так что плод нужно уничтожить. Ей придется начать все сначала. Все было очень грустно.