– Я думаю. – Мюллер почувствовал удивительный прилив добрых чувств. – Ты пьешь, Нед?
– Спиртное?
– Ну да, я это имел в виду.
– Умеренно.
– Здесь есть один напиток… Его делают какие-то гномы во внутренностях планеты, – он достал искусно сделанную плоскую бутылку и налил в кубки по глотку. – Я добываю это в зоне С. Там напиток бьет прямо из фонтана. Наверное, ему надо прилепить этикетку: «Пей меня!» – он подал один кубок Раулинсу.
Раулинс осторожно попробовал.
– Крепкий!
– Примерно, шестьдесят процентов алкоголя. Даже понятия не имею, что в нем еще есть, как его приготавливают и для чего. Мне он просто кажется вкусным. Одновременно и сладкий, и выдержанный. Конечно, не очень сильно пьянящий. Думаю, это еще одна ловушка: достаточно выпить один стакан, чтобы окосеть, а остальное довершит лабиринт, – он поднял кубок. – Твое здоровье!
– На здоровье!
Они оба улыбнулись этому архаичному тосту и выпили.
«Осторожно, Дик, – напомнил себе Мюллер. – Ты уже начинаешь брататься с этим парнем. Не забывай, где ты и почему».
– Могу я взять немного этого напитка в лагерь? – спросил Раулинс.
– Пожалуйста. Но для кого?
– Для того, кто может его по достоинстову оценить. Он у нас дегустатор. Путешествует с запасом различных напитков. У него их, наверное, сто сортов. И, как мне кажется, со ста различных миров. Я даже не смог бы запомнить все названия.
– А есть там что-нибудь с Мардука? С планет Денеба? С Ригеля?
– Точно не знаю. Это значит: «Люблю пить, но не знаю названий».
– А может, твой док захочет выменять какой-нибудь напи… – Мюллер оборвал сам себя. – Нет, нет. Забудь о том, что я сказал. Не хочу я никакой торговли.
– Ты мог бы и сейчас пойти со мной в лагерь. Он бы с удовольствием угостил тебя всем, что у него есть в баре.
– Очень уж ты хитрый, Нед, – Мюллер уже уныло смотрел в свой кубок. – Я не дам себя охмурить. Не хочу иметь ничего общего с этими людьми. Мне жаль, что ты так уверен в этом.
– А мне жаль, что ты так уперся.
– Выпьешь еще?
– Нет. Мне пора идти. Я ведь шел сюда не на целый день и мне, наверное, зададут в лагере, что я не выполнил дневного задания.
– Но ведь ты просидел большую часть времени в этой клетке. Тебе не может попасть за это.
– Могло бы. Мне и так немного попало за вчерашний день. Наверное, им не нравится, что я прихожу к тебе.
Мюллер внезапно почувствовал, что сердце у него сжалось. Раулинс продолжал:
– Я потерял весь сегодняшний день, поэтому не удивлюсь, если они мне и вовсе запретят приходить сюда. Итак уже держали зуб на меня, и раз уж знают, что ты не горишь желанием сотрудничать с ними, то уже точно считают мои визиты сюда пустой тратой времени.
Допив кубок до дна, он встал, кряхтя, и посмотрел на свои голые ноги. Какая-то распыленная из диагностата субстанция покрыла ранки пленкой телесного цвета, так, что ран было совсем не видно. Он с трудом натянул свои разодранные ботинки.
– Мостовая здесь очень гладкая, – сказал Мюллер.
– Так ты дашь мне немного этого напитка для моего друга?
Без слов Мюллер вручил Раулинсу флягу, заполненную наполовину. Нед пристегнул ее к поясу.
– Это был очень занимательный день. Надеюсь, мы сможем встретиться снова.
Когда Раулинс, хромая, шел в зону Е, Бордмен спросил:
– Как твои ноги?
– Измучился. Но ранки быстро заживают. Ничего страшного.
– Ты смотри, чтобы у тебя не упала эта бутылка.
– Не бойся, Чарльз. Я хорошо ее прикрепил. Мне не хотелось бы лишить тебя такого удовольствия.
– Послушай, Нед. Мы действительно посылали за тобой много роботов. Мы все время наблюдали твою мучительную борьбу со зверями. Но мы ничего не могли сделать. Каждого робота Мюллер останавливал и уничтожал.
– Все в порядке, – сказал Раулинс.
– Но он действительно неуравновешен. Не захотел впустить ни одного робота в центральную зону.
– Все хорошо, Чарльз. Ведь я жив.
Бордмен, однако, продолжал говорить о том же.
– Я даже подумал, что если бы мы не посылали роботов, то это бы было значительно лучше, Нед. Потому что они слишком долго занимали внимание Мюллера. А ведь за это время он мог вернуться и выпустить тебя. Или, по крайней мере, перебить этих зверей. Он…
Бордмен замолчал, надул губы и скорчил гримасу перед зеркалом, взял себя за складку жира на животе. Проклятая старость. Пора снова подвергнуть себя преображению. Принять опять внешность шестидесятилетнего мужчины, одновременно вернув хорошее самочувствие пятидесятилетнего. После длинной паузы он добавил:
– Думаю, Мюллер уже подружился с тобой. Я очень рад. Пришло время попытаться выманить его из лабиринта.
– Как я должен это сделать?
– Пообещай вылечить его.
Они встретились через два дня в южной части зоны B. Мюллер приветствовал Раулинса с явным облегчением, чего тому и надо было. Раулинс подошел к нему, пересекая наискосок овальный зал – наверное, бальный – между двумя сапфировыми башнями с плоскими крышами. Мюллер кивнул головой:
– Ну как ноги?
– Отлично.
– А твой приятель… Ему понравился напиток?
– Естественно. – Раулинс вспомнил блеск в глазах Бордмена. – Он прислал тебе какой-то особый коньяк и надеется, что ты еще угостишь его своим нектаром.
Мюллер посмотрел на бутылку в вытянутой руке Раулинса и холодно сказал:
– К черту все это. Ты не сможешь меня склонить ни к какой торговле. Если ты дашь мне эту бутылку, я ее разобью.
– Почему?
– Дай, я тебе это докажу. Нет, подожди. Не разобью. Нет, дай.
Он взял обеими руками красивую плоскую бутылку, открутил колпачок и поднес к губам.
– Вы черти, – сказал он уже мягче. – Что это? Из монастыря на Денеб XIII?
– Не знаю. Он только сказал, что это тебе должно понравиться.
– Сатана. Искуситель. Меновая торговля, черт вас побери! Но на этом конец. Если ты еще раз появишься с этим своим дьявольским коньяком… или чем-нибудь иным… даже элексиром богов, я его не приму. Что ты делаешь целыми днями?
– Работаю. Я же говорил тебе. Им не очень-то нравятся мои визиты к тебе.
«Все же он меня ждал, – подумал Раулинс. – Чарльз прав: он проникся ко мне. Почему он такой упрямый?»
– Где они теперь копают? – спросил Мюллер.
– Да не копают они. Аккустическими зондами исследуют границы зон E и F, чтобы установить хронологию… то есть, чтобы установить, сразу воздвигли весь лабиринт или слои нарастали постепенно, вокруг центра. А ты как думаешь, Дик?
– Заруби себе на носу: ничего нового для своей археологии ты от меня не услышишь! – Мюллер сделал один глоток из бутылки. – Ты стоишь довольно близко.
– В четырех с половиной или пяти метрах.
