– Ну, что там у тебя стряслось?
– Почему непременно стряслось? – изобразил чистейшую невинность Чейт.
– Потому что до запланированного сеанса связи еще сорок две минуты, – отрезал, вернее откусил, своими крокодильими зубами Архенбах.
– Может быть, мне стало одиноко в этой пустыне… Почему бы не спросить: В чем дело, Чейт? Или еще лучше: Как дела, дружище? Почему сразу: Что стряслось?
– Потому что у тебя непременно что-нибудь случается.
– Разве?
По дисплею побежали кривые линии помех.
– Чейт, мы попусту теряем время. Связь может в любую секунду оборваться. Ближе к делу.
– Да куда уж ближе, – удрученно буркнул Чейт и перевел объектив комми на мертвую голову.
– Так… – Архенбах дважды клацнул зубами, что в его исполнении означало недовольство, озабоченность и растерянность. Одновременно. – Во что ты там вляпался?
– Подумай сам, о чем ты говоришь! – Чейт возмущенно всплеснул руками. Сообразив, что в руке у него комми, он поводил им по сторонам. – Посмотри! Вокруг пустыня! Сухая и голая. Во что тут можно вляпаться?
– Вот я тоже так думаю, – повел вытянутыми челюстями сверху вниз Архенбах. – И как это тебя угораздило?
– Сам не знаю, – честно признался Чейт.
– Ну-ка, покажи мне эту голову еще раз.
Чейт поймал мертвую голову в фокус объектива.
– Похоже, голова не первой свежести, – с видом знатока заметил Архенбах.
– Мне кажется, она мумифицированная, – высказал свое мнение Чейт.
– Ты специалист в этой области?
– Нет.
– Тогда с чего ты взял?
– Я просто так подумал.
– Неубедительно.
– А что бы ты хотел услышать?
– Ну, для начала, где ты откопал эту голову?
– Я ее нашел.
– Что, она вот так просто лежала у тебя на пути?
– Именно!
– Странно.
– Еще бы!
Архенбах скосил взгляд в сторону, как будто пытаясь заглянуть за край дисплея, чтобы еще раз увидеть мертвую голову.
– И что ты собираешься делать?
– Не знаю. Поэтому и позвонил тебе.
– Мудрое решение.
Это заявление Архенбаха Чейт оставил без комментариев. Главным образом потому, что не понял, говорит ли напарник серьезно или иронизирует. С Архенбахом всегда так. Голос у него резкий, рыкающий, но невыразительный. А судя по лицу… Интересно, кто-нибудь пытался, глядя на крокодила, догадаться, о чем он думает? Чтобы несколько усложнить задачу, предположим, что в данный момент крокодил сыт и не собирается откусить вам головы просто ради забавы. Ну, так что?
– Как твой адвокат…
– С каких это пор?
– Что?
– С каких это пор ты стал моим адвокатом?
– Предположим, я твой адвокат.
– Зачем?
– Ты можешь послушать меня хотя бы пару минут, не перебивая?
– Конечно. Но я не понимаю, почему ты выдаешь себя за моего адвоката?
– Так мы быстрее разберемся с твоей проблемой.
– С нашей проблемой.
– Да, конечно, с нашей проблемой. – Архенбах посмотрел на Чейта, как на младенца неразумного. Которого ему очень хотелось съесть. Только ради того, чтоб больше не слушать его бессвязный лепет. – Теперь ты готов?
– К чему?
– К тому, чтобы внимательно меня выслушать.
– А, да, конечно.
Чейт посмотрел на голову и подумал, что, если бы Архенбах был здесь, рядом, он мог бы запросто проглотить ее. И тем самым решить все проблемы. А почему бы нет? Голова – это такая вещь, терять которую не стоит. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Хотя, с другой стороны, потеря головы моментально решает все проблемы. Ну, какой может быть спрос с того, у кого нет головы на плечах? Зато голова уже ни о чем не болит. И даже затылок не чешется.
– Так вот, как твой адвокат, Чейт А, я советую тебе взять эту голову и отдать ее первому же встречному аборигену.
– А просто как друг ты не мог это посоветовать?
– Боюсь, что нет. Как друг я бы посоветовал тебе поскорее уматывать оттуда. Видишь ли, мертвые головы просто так где попало не валяются. И любая из них, в принципе, способна навлечь на твою голову кучу неприятностей.
– Так, может…
– Нет, нет, нет! Как твой адвокат я уверен, что если ты будешь действовать точно в соответствии с моими указаниями, то тебе невозможно будет предъявить никаких претензий. – Архенбах отвел взгляд в сторону и с намеренно беззаботным видом поковырял когтем меж зубов. – Ну, разве что только надругательство над святыней или глумление над покойным.
– Этого мало?! – возмущенно воскликнул Чейт.
– Смотря для чего.
– Ну, скажем, для того, чтобы прикончить меня и выбросить мою голову в пустыню!
– Думаю, этого не случится.
– Думаешь?
– Я не могу быть в этом уверен. Но, как правило, в примитивных сообществах подобным проступкам не придают большого значения.
Архенбах не знал этого наверняка, а если быть точнее, то и вовсе не ведал, так это или нет, но сказал, дабы поддержать друга в трудную минуту.
– А, может, ну ее? – Чейт посмотрел на голову и кисло скривился. – Может, лучше оставить? Пусть себе лежит? А когда приду к шохенам, скажу, что видел, мол, мертвую голову.
– Плохая мысль, – удрученно покачал головой Архенбах. – Очень плохая мысль…
Видимо, он собирался развить эту очень плохую мысль, но треск и скрежет рвущегося металла не позволили ему сделать это. Сначала ворвавшиеся в комми помехи заглушили голос Архенбаха. А затем и изображение гронца пропало.
Чертыхнувшись, Чейт пару раз нажал кнопку вызова и с надеждой глянул в небо. Однако экономия на средствах связи, похоже, имела необратимые последствия.
Конечно, можно было дождаться запланированного сеанса связи. Да только особого смысла в том не было. В принципе, Чейт был согласен с Архенбахом. И как с адвокатом, и как с другом. Лучше было взять голову с собой. В конце концов, если он и нарушит при этом какие-то местные обычаи, то все можно будет списать на то, что он чужак. А следовательно, существо не совсем полноценное. Уж что-что, а юродивого изобразить Чейт, если потребуется, сумеет. Особенно ежели от этого будет зависеть его жизнь. Если же он бросит голову там, где нашел, то это может быть расценено как откровенное пренебрежение, проявленное чужаком в отношении останков одного из местных жителей. Они ведь могут решить, что для него голова их мертвого соплеменника все равно что камень на пути, который можно легко переступить и дальше идти. А то ведь и еще чего хуже могут подумать. И если даже после этого они не отрежут чужаку голову, то уж точно не захотят иметь с ним никаких дел. А это уже будет означать, что все деньги, вложенные Чейтом А и Архенбахом с Грона в дело, которое они вознамерились провернуть на Дзитте, вылетят в дюзу. Да-да, в ту самую дюзу, с помощью которой когда-то очень давно первая ракета-носитель оторвалась от поверхности Земли. Для того чтобы несколько столетий спустя Чейт А, далекий потомок тех самых отважных землян, оказался на Дзитте. И пустил здесь в дюзу все свои сбережения.
