— Делать ему нечего! То есть в прямом смысле. Контора работает по налаженным рельсам, и совет директоров просто просил Балли ни во что не вмешиваться. Так что он развлекается художественными коллекциями…
— Художественными, говоришь? — неожиданно вмешалась Нельда. — Кажется, это называется совсем не так!
— Балли, конечно, иногда выходит к особо важным посетителям и показывает эту свою коллекцию, особенно если рассчитывает повергнуть его или ее в шок.
— Может быть, он снизойдет и до меня, если я объясню ему чего именно и почему я хочу?
— Скорее всего, нет. Но попытайтесь.
— По крайней мере, предупреди девочку, — буркнула Нельда.
— Предупреждать здесь особо не о чем. Он, конечно, может оказаться немного утомителен — вот и все.
Уэйнесс с сомнением посмотрела на двери кабинета.
— Что значит «утомителен» и что значит «немного»?
— Я не выдам никакой секретной информации, если скажу, что Балли не всегда счастлив в компании хорошеньких девиц, они внушают ему чувство неуверенности. Но тут ничего не поделаешь.
— Просто они приходят, когда он слишком много съел мяса, — опять ни с того ни с сего брякнула Нельда.
— Что ж, эта теория тоже имеет право на существование. Но лучше сказать, что Балли Баффумс непредсказуем.
Уэйнесс снова посмотрел на дверь.
— Доложите обо мне, а я стану держаться как можно более мило, и, может быть, понравлюсь вашему начальству.
— О ком я должна доложить? — сухо поинтересовалась Лиип.
— Уэйнесс Тамм, помощник секретаря Общества натуралистов.
В этот момент двери неожиданно плавно отъехали, и на пороге кабинета появился огромный мужчина.
— Что тут происходит, Джилджин?! Тебе больше делать нечего, как трепаться со своими подружками?!
— Это не моя подружка, — совершенно спокойно ответила Джилджин. — Это представитель важного клиента, она хочет получить некоторую информацию о неких сделках.
— Что за клиент? Что за сделки?
— Я помощник секретаря Общества натуралистов и занимаюсь делами давно минувшими, имевшими место еще при старом секретаре.
Баффумс подался вперед и его зачесанные за уши волосы, взлетели над круглым мясистым лицом.
— Вот чертовщина! Какая-то женщина уже приходила сюда по этому поводу — сколько лет назад? Десять? Двадцать?
— Неужели? И она назвала себя?
— Наверное, но я, разумеется, не помню.
— И вы предоставили ей интересующую ее информацию?
Баффумс поднял брови, по контрасту со светлыми волосами, очень темные, и долго смотрел на Уэйнесс круглыми водянистыми глазами.
— Все мои дела сугубо конфиденциальны, — педантично и в нос протянул он. — Такова политика бизнеса. Если вы хотите разговаривать дальше, то прошу, — и он ушел в кабинет. Уэйнесс глянула на Джилджин и не особенно вдохновилась жестким пожатием плеч помощницы. Однако рискнула войти.
Джилджин прикрыла дверь, а Баффумс запер ее изнутри.
— Старые-то замки лучше, как вы думаете? — зачем-то спросил он, причем весьма жизнерадостно.
— Именно так и я думаю, — быстро согласилась девушка. — Особенно, когда есть что хранить.
— А, вот вы на что намекаете! Ну, может я и перестраховываюсь немного. Когда веду деловой разговор, то не люблю, чтобы вмешивались, прерывали и так далее — и надеюсь, вы придерживаетесь того же мнения. Я прав?
Уэйнесс вспомнила, что должна быть как можно более обаятельной с этим господином, так что бы он не почувствовал себя неуверенно.
— У вас гораздо более богатый опыт, чем у меня, — улыбнулась она. — И, без сомнения, вам виднее.
Баффумс кивнул.
— Я вижу, вы разумная молодая дама, и без сомнения, будете иметь большой успех.
— Благодарю вас, приятно слышать такой комплимент, тем более из ваших уст. Я буду вам очень благодарна за помощь.
Баффумс сделал широкий жест.
— Разумеется! Почему бы и нет? — Он буквально разлегся на столе. «По-моему, он совершенно не чувствует себя неуверенным», — подумала Уэйнесс, но было ли это хорошим или плохим знаком? Конечно, Баффумс выглядел человеком странным, непонятным и, вероятно, даже сварливым. Уэйнесс незаметно оглядела кабинет: слева ширмы закрывали, по всей видимости, некую приватную часть, справа находились стол, кресла, компьютер, полки и остальные офисные штучки.
Четыре высоких окна выходили во внутренний сад.
— Вы застали меня в удачный момент, — провозгласил Баффумс. — Я — если можно так говорить о себе — способный администратор, что означает возможность деятельности всей конторы без особого моего вмешательства. И это прекрасно, поскольку оставляет мне больше времени для собственных интересов. Кстати, вы изучали философию эстетики?
— Нет.
— А это одно из моих особых увлечений! Я специализируюсь в одном из самых важных и универсальных ее аспектах, даже несмотря на то, что ни ученые, ни студенты не обращают на эту область должного внимания.
— В таком случае, позвольте спросить, знакомы ли вы с деятельностью Общества натуралистов?
Но Баффумс, казалось, не услышал вопроса.
— Моя коллекция эротических курьезов, конечно, неполна, но я тешу себя мыслью, что главное — это не количество, а качество. Иногда я показываю ее неким разумным и симпатичным мне клиентам. Желаете ознакомиться?
— Я не знаток по этой части, а честно сказать, и вообще полный профан… — осторожно начала девушка, но Баффумс замахал на нее руками.
— Какая разница! Будем считать вас интересующимся любителем с большими, но пока скрытыми возможностями!
— Конечно, так, но…
— Посмотрите же! — Баффумс нажал какую-то кнопку, и ширмы разъехались, открыв просторное помещение, превращенное стараниями Баффумса в некий музей эротического искусства, символов, артефактов, статуй, статуэток, миниатюр, инсталляций и вообще чего-то не подлежащего уже никакой классификации. Ближе всего стояла мраморная статуя обнаженного героя в состоянии наивысшей эрекции; на противоположном конце находилась женщина, соблазняемая дьяволом.
Уэйнесс мельком глянула на коллекцию, внутренне содрогаясь, но одновременно почему-то смеясь. Она знала, что такая реакция несомненно оскорбит менеджера и старательно изображала на лице польщенность и вежливый интерес.
Но этого оказалось недостаточно. Баффумс смотрел на нее сквозь полуопущенные веки и явно выказывал все признаки неудовлетворенности. Уэйнесс стала быстро прикидывать, в чем же ее ошибка, и тут ее посетила новая мысль. «Он же явный эксгибиционист, вот в чем дело! И если я выкажу шокированность или страх или что-нибудь подобное в этом духе, то он возбудится еще больше! — Однако, выждав момент девушка сказала себе дальше. — Я, конечно же, должна быть с ним милой во что бы то ни стало и привести его в хорошее состояние духа. Но только не этим путем, это уж слишком!»
