Вскоре я уже произносил:
— Мама, позволь мне представить тебе Вайму Бет Джонсон.
Мама обняла её, поцеловала в щёку и сказала:
— Я очень рада, что вы пришли, Вайма, дорогая. Наш дом — ваш дом!
Понимаете теперь, почему я так люблю эту старую склочницу? Она могла бы убить Вайо на месте теми же самыми словами, но она говорила искренне, и Вайо чувствовала это. Я не стал заранее предупреждать Вайо, что использую другое имя, когда буду представлять её; это пришло мне в голову по дороге. Некоторые из наших детей были ещё слишком малы, и, хотя они росли в атмосфере презрения к Надсмотрщику, не было смысла рисковать. Они могли случайно разболтать про Вайоминг Нот, которая приехала к нам в гости, — а ведь это имя было внесено в список «Специального файла Зебра».
Поскольку я ещё не успел привыкнуть к конспирации, то забыл её предупредить. Но Вайо поняла всё с ходу, так что промашки не вышло. Грег уже был облачён в свои священнические одеяния и собирался уходить. Мама не торопилась, она с достоинством подвела Вайо сперва к своим мужьям, затем представила её другим жёнам, потом стала представлять наших детей.
— Мама, извини, — сказал я, — но мне нужно сменить руку.
Её брови приподнялись на миллиметр, что означало: «Мы поговорим об этом, но не в присутствии детей», поэтому я поспешно добавил:
— Я знаю, что уже поздно, Грег уже украдкой посматривает на часы. Вайма и я собираемся сегодня пойти с вами в церковь. Поэтому ты уж, пожалуйста, извини.
Она смягчилась:
— Конечно, дорогой.
Когда Мама повернулась, я увидел, что она обняла Вайо за талию. Тогда я расслабился.
Я сменил руки, установив на место руки номер семь ту, которую обычно использую на людях. Кроме того, я воспользовался сменой рук как предлогом, чтобы нырнуть в телефонную кабинку и набрать номер MYCROFTXXX.
— Майк, мы дома. Сейчас мы уйдём в церковь. Я не думаю, что ты можешь прослушать это помещение, поэтому позднее свяжусь с тобой ещё раз. Проф не звонил?
— Нет ещё, Ман. В какую церковь вы идёте? Возможно, я смогу подключиться.
— Храм Столпа Огненного.
— У меня нет никаких ссылок.
— Майк, не гони так, мне за тобой не поспеть. Мы собираемся в зале Западной общины. Это к югу от Кольцевой станции, недалеко от номера…
— Знаю это место. Там есть выход, к которому можно присоединить устройство слежения, а во внешнем коридоре установлен телефон. Я прослежу и за тем и за другим.
— Майк, я не ожидаю никаких неприятностей.
— Профессор велел это сделать. Мы как раз сейчас беседуем. Хочешь поговорить с ним?
— Времени нет. Пока.
Трудно сказать, откуда Майку было известно, что возле зала находится телефон. Пространство означало для него далеко не то же самое, что оно означает для нас. Но в его памяти хранилась «карта» — отображение взаимосвязи всех инженерных коммуникаций Луна-Сити, и он практически всегда мог соотнести место, о котором мы ему говорили, с точкой на «карте»; практически не было случая, чтобы он ошибся.
Мама, Грег и Вайо ждали около входной двери. У Мамы двигались желваки, но она улыбалась. Я заметил, что она одолжила Вайо накидку. Мама, так же как и все остальные селениты, спокойно относилась к тому, как человек выглядит, но церковь — это совсем другое дело.
Мы успели, хотя Грег прямиком направился к кафедре, а мы — к своим местам. Проделывая положенные жесты, я погрузился в бездумное, расслабленное состояние. Но Вайо действительно слушала проповедь Грега и либо была знакома с гимнами из нашей книги, либо владела искусством быстро пробегать текст глазами.
Когда мы вернулись домой, все дети, как и большинство взрослых, уже легли. Мама устроила Вайо в комнате, расположенной в туннеле, в котором жило большинство наших детей. В последний раз, когда я заглядывал в эту комнату, в ней жили двое младших мальчиков. Я не стал её спрашивать о том, куда она их переместила, — было ясно, что она собирается предоставить моей гостье максимум удобства, иначе она поселила бы Вайо вместе с одной из девочек постарше.
Той ночью я спал с Мамой, отчасти потому, что наша старшая жена оказывает чрезвычайно благотворное влияние на состояние нервов, а отчасти для того, чтобы убедить её, что я не собираюсь проскользнуть в комнату Вайо после того, как все уснут. Моя мастерская, в которой я спал, когда проводил ночи в одиночестве, была рядом с комнатой Вайо — за углом коридора. На лице Мамы можно было прочитать: «Иди вперёд, дорогой. И не говори, что проскользнуть к ней у меня за спиной тебе и в голову не приходило».
Никто из нас открыто не признался в этом. Мы улеглись, выключили свет и немного поболтали, а потом я отвернулся.
Вместо того чтобы сказать «спокойной ночи», Мама спросила:
— Мануэль, почему твоя гостья использует макияж в стиле афро? Мне кажется, что её натуральный оттенок подошёл бы ей гораздо больше. Хотя я не хочу сказать, что ей не идёт то, как она выглядит сейчас.
Пришлось всё ей объяснить. Я попытался объяснить вкратце — не удалось, поэтому я начал с самого начала. Впрочем, я не стал говорить ей о Майке. То есть Майка я в свой рассказ включил, но я говорил о нём как о человеке, встретиться с которым, исходя из соображений безопасности, вряд ли возможно.
Но сам факт, что я всё рассказал Маме, автоматически включал её в состав подчинённой мне ячейки и, в свою очередь, делал её руководителем этой ячейки. Возможно, я немного поспешил — но если ей суждено было узнать об этом, то лучшего момента найти было нельзя.
Мама была умна. Она была способна осуществлять руководство; она ведь умудрялась управлять большой семьёй, и управлять так, что ей нечасто приходилось показывать зубы. Она пользовалась уважением повсюду в Луна-Сити. И она могла нам помочь.
Внутри семьи без её содействия было просто не обойтись. Без её помощи Вайо и я вряд ли сумели бы пользоваться телефоном одновременно, поскольку на это непременно обратили бы внимание, — но если мы заручимся помощью Мамы, у нас не будет никаких проблем.
Она выслушала, вздохнула и сказала:
— Дорогой, похоже, это очень опасно.
— Да, — сказал я. — Послушай, Мими, если ты не хочешь впутываться в это дело, то так и скажи… а затем забудь всё, что я тебе рассказал.
— Мануэль! Я не собираюсь говорить ничего подобного. Ты мой муж, дорогой, и мы связаны в горе и в радости… и твоё желание — закон для меня.
Господи, ну и врёт! И сама в это искренне верит.
— Я не позволю тебе подвергаться опасности в одиночку, — продолжала она, — и кроме того…
— Что, Мими?
— Я думаю, каждый селенит мечтает о том дне, когда мы будем свободны. Каждый, за исключением нескольких жалких бесхребетных крыс. Я никогда об этом не говорила, просто не было смысла говорить, но я была бы благодарна Богу, если бы он позволил мне дожить до того момента, когда придёт это время. Объясни-ка мне поподробнее: я должна найти ещё троих, правильно? Троих, которым можно было бы доверять?
