БOГ НЕ ИГРАЕТ В КОСТИ.
Я возвращался в Шишкин Лес, тренируясь в раскатистом произношении буквы "р":
- Во двор-ре тр-рава, на тр-раве др-рова...
Существуют проверенные тренерские акции, думал я, которые нужно предпринимать сразу, чтобы в нового тренера поверили. С футбольной конюшней справился, почему бы не справиться с конюшней научной? Не боги горшки обжигают.
Чем эти конюшни особо уж отличаются? Сразу этих бессмертных в бараний рог! И т. д. Где там моя салфетка с советами тренеру? "См. "Советы тренеру на салфетке"" Любой Руководитель - это актер и актерство. Научный Руководитель - то же самое. Сумел сыграть Главного Тренера - сыграешь и Научного Руководителя. Почистить немножко эту научную авгиеву конюшню. И все дела.
За этими раздумьями я не сразу обнаружил, что "Маракканна-2-бис" подозрительно опустела. Какой-то странный мертвый час, нигде никого, даже в столовой. Как вымерли...
Случилось что? Где все? Только из кабинета доктора Вольфа доносились озабоченные голоса: - Плохо. Очень плохо. Надо выводить конюшню.
- Нельзя. Офицер под ударом.
- Тогда надо брать.
О чем это они? Вспомнил, что хотел потолковать с доктором о его наблюдениях за мной - тоже мне, Посторонний Наблюдатель! Заглянул. А, это они в шахматы играют - Вольф с Войновичем, а фон Базиль - наблюдает. Я обрадовался - хоть эти живы! Не отрываясь от позиции, Войнович сказал:
- С тебя отходная.
Значит, эти уже все знают.
- Как доктор скажет,- ответил я.
- Доктор уже разрешил. Шах.
Доктор Вольф важно кивнул. Если доктор разрешил, значит будем обмывать мое новое назначение.
- Как доктор приписал, так и сделаем. Где все?
- Где все, где все...- пропел доктор. (Вольф уважает шахматы, потому что в шахматах нет травм. "Шахматы - это вам не футбол и не балет,- говорит он.- Есть "Клиника спортивной и балетной травмы", значит, футбол в этой клинике ничем не отличается от балета; а вот о "Клинике шахматной травмы" я что-то не слышал... доской по голове, что ли?") Объяснили, что Лобан проводит в пресс-центре вступительную лекцию к своим теоретическим занятиям. Все там.
Итак, Лобан уже приступил к тренерским обязанностям. Вот это славно. Когда я заглянул в пресс-центр (полно народу, даже Гуго и Хуго пришли, а этот БэА - ну до чего неприятный тип! - сидит и старательно конспектирует), Лобан объяснял сложные и довольно откровенные вещи, которые жеребцы еще не понимали:
- Примитивный футбол, в который играли в древности - пиианье ногами надутого воздухом кожаного пузыря на травяной полянке,- это была арифметика с элементами геометрии; футбол нынешний, тотальный - вождение твердых космических объектов на достаточно ограниченных пространственно-временных полигонах - это высшая математика; футбол будущего, которому я хочу научить конюшню, да и сам научиться этому футболу вместе с конюшней,- это управление формообразующими космологическими субстанциями Когана-Гусочкина (Коровы отметил я), которые описываются математикой свернутых v-пространств Римана-Лобачевского. Такой футбол приобретет новые качества, он уже не будет ограничиваться пространственно-временными галактическими полигонами, а станет релятивистским, формообразующим, и будет пронизывать всю Вселенную. Сегодня мы еще играем в разрушительный футбол; но завтра футбол станет созидательным,- мы научимся "обжигать горшки", т. е. создавать новые миры, а это уже Игра богов. Создавая наш мир, Бог играл не в кости, как предположил Эйнштейн, а в футбол. Если заглянуть еще дальше... Можно представить футбольную технологию отдаленного будущего, когда каждому человеку будет под силу с помощью диффузионной ткани создать свой собственный пузырь для пинанья, свою собственную Вселенную.
Лобан увидел мою голову в дверях и объявил перерыв. От его лекции все уже мучились несварением мозгов (то ли еще будет!), меня встретили, как спасителя. Гуго и Хуго отправились на задний двор чинить катапульту, шеф-кок - на камбуз, а жеребцы - на перекур в коридор, где тут же принялись гонять пустую консервную банку. На вопросительный взгляд Лобана я сказал: Мы с тобой уже генералы.
- Я знаю,- сказал Лобан.
- Я получил новое назначение.
- Я знаю. С тебя отходная.
Все всё знают.
СУХОЙ ЛИСТ.
После перерыва Лобан взялся за настоящую теорию - стал объяснять жеребцам систему удара "сухой лист".
- Удары бывают разные - резаные с тормозной оттяжкой, дискретный карамболь, ползунок, оборотные, клопштосс, сухой лист, импульсивный пыр, щечкой и т. д. Вот что вам надо минимально знать о "сухом листе",- говорил Лобан и рисовал мелом на черной доске какую-то волнистую загогулину.Эллиптическая орбита пузыря, у которого апогей находится в бесконечности, уже не является эллипсом. Двигаясь так, пузырь бесконечно далеко уходит от центра притяжения Полигона, описывая разомкнутую линию параболу. Понятно?
Если же пузырь получит скорость V-лямбда, превышающую параболическую, то он, разумеется, также достигнет бесконечности, но при этом будет двигаться уже по линии иного рода - гиперболе, с гиперболическим избытком скорости со всеми присущими гиперболе асимптотами с выходом в логоваздический континуум. Вот и получается "сухой лист" с непредсказуемо качающейся траекторией. Понятно? Вы видели, как осенью падают сухие листья? Ничего вам не понятно, гипербореи!
Жеребцы мучительно боролись со сном, некоторые уже похрапывали. Они с радостью согласились бы от забора до вечера месить грязь на втором полигоне, только бы не вникать в теорию "сухого листа". Не знаю, не знаю, надо ли забивать им головы осенними листьями, но если Лобан так решил, то пусть. М. б., начнут тренироваться с охотой.
- Чтобы "сухой лист" получился сильным,- продолжал Лобан,- надо не бояться жестко и резко включить ногу и хлестко ударить по мячу. Некоторые боятся "хлестать", чтобы не получить травму. Значит, будем работать, будем утяжелять пузыри. Вот увидите: после месяца работы в гранитных каменоломнях, начнете легко и смело хлестать обычные пузыри.
Жеребцы совсем приуныли. Все посторонние разбежались еще в перерыве, лишь один этот, прилизанный Арлекин, ловил и записывал каждое слово. Ну до чего неприятный тип!
За что я его так невзлюбил? За усики, за бабочку, за прилизанные назад волосы... Зачем он здесь? Я ткнул в него пальцем и спросил: - Почему на занятиях присутствуют посторонние?
Наступила неловкая тишина. БэА покраснел, собрал свои манатки в портфель и вышел, а я наконец почувствовал себя генералом.
- Ты зря на него окрысился, он неплохой парень,- сказал мне Лобан после занятий.
ЕХАЛ ГРЕКА ЧЕРЕЗ РЕКУ.
В среду я отправился к гарнизонному кутюрье, он снял с меня мерку для генеральской формы; в четверг и пятницу я сдавал все эти футбольные дела Лобану (опись-перепись, наличие присутствия, ключи от сейфа и пр.); в субботу и воскресенье состоялся уик-энд на природе в хорошей компании Лобан, Войнович, Макар, Чайник, Ванька Стул, доктор Вольф, дядя Сэм, шеф-кок Борщ с двумя ведрами сырого мяса в уксусе и в кислом "алиготе".
