Он встал во весь рост и сказал:
– Паутина сочтет, Высший… Ты все же вернул свое имя. – Помолчав, он добавил едва слышно. – Брат…
Серж провел по лицу грязными, перепачканными ржавчиной и кровью ладонями.
Хотелось кричать.
Не так… все не могло быть так… почему? За что? Слишком много крови… Слишком много смерти…
– Пойдем, Снежный. – Немезис подхватил его за плечи. – Не раскисай, вампир. Твоя принцесса ждет. – Он недобро посмотрел на прижавшуюся к стене Яну и, хлюпая туфлями по лужам в выщербленном полу, направился вперед по коридору.
Жилой массив. Окрестности ст. м. «Сокольники». Москва. 13 апреля. 16:03
Они вылезли наружу из канализационного люка, прямо посреди двора какой-то многоэтажной коробки. Грязные, мокрые, похожие на сбежавших из самого ада опасных безумцев. Впрочем, так оно и было.
Вокруг очень тихо…
Людей не было. Совсем.
Город притих, затаился, испугавшись творящихся в самом сердце его событий…
Издалека, откуда-то со стороны метро, долетал сухой треск автоматных очередей.
– Ну вот и наши, – улыбнулся Немезис, прислушиваясь. – Обитель зачищают… успели вовремя! Значит так… я сейчас к ним, приканчиваем тех, кто там наверху остался – и отправляемся искать Апостола. Ты как?
– Я тоже… – Серж замялся, глядя на стоящую возле него, зябко поеживающуюся Яну, обхватившую себя руками, смотрящую куда-то мимо него, в землю. – Сейчас… Давай… Я задержусь.
Немезис кивнул, поняв все без слов, и, засунув руки в карманы, направился туда, где время от времени раздавался отрывистый сухой треск.
Едва он скрылся за домом, Серж вытащил из кармана мятую, мокрую пачку сигарет, с трудом отыскал в ней одну целую.
Зажигалки не было.
Засунув сигарету в зубы, зажмурив глаза, мысленно нащупав какую-то едва заметную Нить, он настроился на нее, сконцентрировался… Сигарета начла медленно тлеть. Серж жадно затянулся.
– Как ты? – спросил он у Яны.
Она повернулась к нему. Натянуто, как-то виновато улыбнулась.
– Я? Ничего…
– Пошли… – он повел ее через двор. В сторону, противоположную той, куда ушел Немезис. Подальше от этих постепенно умолкающих уже, сухих выстрелов.
Они вышли к ограде школы. Серж остановился, зачарованно глядя на открывшийся вид.
На площадке играли дети. Мальчишки.
Это было странно – вместо того, чтобы сидеть по квартирам, глядя по телевизору на серьезное лицо диктора, рассказывающего о терактах и введенном в столице режиме чрезвычайного положения, они бегали по вытоптанной площадке, с азартом, неумелыми матерками и смехом гоняя мяч.
Им не было дела ни до Паутины, ни до войн, ни до смерти. Они просто играли.
Серж медленно поднял глаза вверх, чувствуя, как сжимает сердце нездешний холодок.
Прямо над детской площадкой, в бесцветном пасмурном небе, плыли, очень медленно, осторожно, громадные, слишком большие, чтобы принадлежать этому миру, полупрозрачные спруты…
Летели, перебирая призрачными щупальцами, надолго останавливаясь… изучая, познавая, адаптируясь к новому миру…
– Психопат… – прошептал Серж, не в силах оторваться от завораживающего и пугающего зрелища. – Он все же открыл запретные Нити… Выпустил этих тварей.
Яна стояла рядом с ним, тоже глядя вверх, затаив дыхание.
Он обнял ее, повел прочь. Увезти, увезти ее, – вертелось у него в голове… Спрятать, укрыть от этого ада…
В переулке возле них затормозил мятая забрызганная грязью «семерка». Водитель гнал, выжимая из своей машины все соки, но едва Серж поднял руку, резко затормозил, вжав педаль до упора.
– Ребята, залезайте! – бросил, высовываясь из окна, водитель – пожилой морщинистый мужик с жесткой рыжей бородой.
Серж усадил Яну на заднее сиденье.
Едва он уселся рядом с водителем, тот стартовал с места…
– Вы никак прям оттуда? Из самого пекла, нах?.. – спросил он громко, продолжая гнать, на ходу вытаскивая сигарету из пачки «Золотой Явы» и прикуривая. – Там, говорят, террористов накрыли… я ехал: пиздец, все бэтээрами перекрыто… думаю, чего делают, сукабля, с этими терактами, мать их…
Серж пробурчал в ответ что-то неопределенное.
– Ничего, попомни мои слова, парень… это они не с терактами бля борются… Это они… сукабля, нам щаз правительство новое поставят… Как в девяносто третьем, нах… Ничего, ребят, щаз из центра вырулим – в спальных говорят сукабля поспокойнее… вам-то куда?
В кармане у Сержа зазвонил телефон. Он вытащил его – несмотря на то, что корпус был исцарапан, а по дисплею пролегла тонкая трещинка, он исправно названивал, исполняя в полифонии прошлогодний хит группы «Ленинград».
– Это Немезис… – услышал он в трубке. – Мы нашли этого психа – гостиница «Россия», в одном из номеров на верхнем этаже – у него там что-то вроде штаба. Я сейчас беру часть людей и дую туда… Танаис работает блестяще – держит пол-Москвы железной хваткой… мышь не проскочит.
– Ясно. – Серж спрятал телефон. – К гостинице «Россия»… – он посмотрел прямо в глаза общительному водителю, обернувшемуся, чтобы лучше слышать разговор.
– Да ты чего? В самую бля…
– Нам туда… – Серж смотрел прямо в глаза водителя, машинально покручивавшего руль, не глядя на дорогу. – Очень нужно… Поехали.
Водитель согласно кивнул и, глядя вперед остекленевшим взглядом, добавил газу.
Машина с визгом затормозила перед входом в гостиницу «Россия».
– Быстрее, за мной, – бросил Серж Яне, хлопая дверью и кидаясь к стеклянным дверям. – К лифтам – нам на крышу…
Когда створки лифта разъехались на верхнем этаже, открыв просторный холл, уложенный бардовыми ковровыми дорожками, Серж развернулся к Яне и, схватив ее за руки, торопливо сказал:
– Послушай… Прошу тебя, побудь здесь! Пока все не кончится…
Она хотела возразить, но он приложил к ее губам бледный палец и отрицательно помотал головой.
– Побудь здесь… прошу. Если не получится у нас – уходи, собирай всех, кто остался – и отомсти за нас. Все.
Он с трудом оторвал от нее взгляд и, на ходу выхватывая пистолет, взятый из руки убитого им вампира Ахеронта, направился к выходу на крышу.
Гостиница «Россия». Москва. 13 апреля. 18:45
Апостол стоял в дальнем конце крыши.
Стоял на самом краю, у парапета, и его белая мантия, мантия мага-Хранителя, развевалась на ветру, и развевались на ветру длинные черные волосы.
Серж и Немезис смотрели на него, а за их спинами, ожидая команды, застыли невозмутимые Наследники, с длинными клинками наголо, в глухих, непроницаемых для солнца костюмах, и вампиры Семей, напряженные, нервно скалящие клыки, с автоматами наизготовку.
