- Я на секунду, господин Барк. Установлено, что вчера вечером Блутсберг посещал отель "Сияющий". Заказывал номер для некоего Леонардо-Валентина Грега и был у него в номере. Вышел около двадцати двух пятнадцати-двадцати двух тридцати.
Великанище Барк оторвался от панелей и вместе с креслом развернулся к секунд-ажану Жанне, посматривая то на нее, то на меня.
- Запросила информаторий, только сейчас получила результат: такое имя носят три человека. Один на Альбатросе, один на Соколиной и последний на Небесном Стриже.
Я слушал ее с любопытством. Никогда не думал, что я не единственный Леонардо-Валентин Грег в обитаемых мирах! Ну, на Альбатросе Греги попадаются, но даже на Стриже! Барк не останавливал коллегу - хотел показать, что они даром здесь хлеб не едят.
- По Альбатросу данных пока нет, нужно делать запрос через информаторий Совета, через Кремс, а вот по Соколиной...
Она внезапно замолчала, посмотрела на меня, перевела взгляд на Барка и вновь посмотрела на меня. Глаза у нее были зеленые и очень-очень цепкие.
- Чует мое сердце, - сказала она, - что господин Леонардо-Валентин Грег с Соколиной, офицер четвертого ранга полицейского управления Совета Ассоциации - это вы!
- Тьфу ты, сорвала представление! - с досадой вскричал Барк, но было видно, что он доволен хваткой коллеги.
Я встал и еще раз поклонился.
- Вы не ошиблись, я тот самый Грег.
Рыжеволосая Жанна победоносно вздернула подбородок.
- Секунд-ажан Липсон.
- Вместе работаем в нашей бригаде, - добавил Барк. - Жанна секунд-ажанна. Только руководить поручено мне. А третий - Лоран, он сейчас сидит на декодировании. А теперь выкладывайте, что там за проблемы были у Блутсберга? Садись, Жанна, или мне тоже придется встать.
Секунд-ажан Липсон поправила свои пышные волосы и присела на краешек свободного кресла.
- Собственно, мне известно совсем немного, - начал я, тщательно обдумывая каждое слово и чувствуя себя неловко из-за того, что приходится что-то скрывать от коллег; но не я придумал эту систему тайной агентуры. Вчера вечером, по пути из нуль-порта к вам, я действительно попросил Свена заказать мне номер. Вечером же мы с ним вместе поужинали и он сказал, что, работая над новой книгой, обнаружил какие-то факты преступной деятельности. Ему пригрозили, пообещав расправиться и с ним, и с госпожой Донеллини, и он счел за благо больше не копать. Во всяком случае, так он мне это представил. Вот и все мои сведения.
- А вы не пробовали его расспросить? - прищурившись, поинтересовался Данни Барк. - Неужели работнику Унипола, святыни нашей, храма Иерусалимского, вот так вот все безразлично?
- Не пробовал, - сдержанно ответил я. Секунд-ажан Липсон, недовольно поджав губы, ощупывала мое лицо настойчивым взглядом, словно подозревала, что я не тот, за кого себя выдаю. - И вы бы на моем месте не пробовали. Уж кому-кому, а работнику полиции, Унипола, Свен Блутсберг, конечно же, ничего бы не сказал. И не сказал. Потому что знал: я начну немедленно принимать меры и преступники выполнят свою угрозу. Средства найдутся, не мне вам это объяснять. Он ведь не за себя боялся, уж это я знаю наверняка.
- Понятно, - задумчиво протянул Данни Барк и взгляд его немного смягчился. Секунд-ажан Липсон тоже перестала испепелять меня смертоносным огнем своих зеленых глаз. - Значит, нужно очень тщательно пошарить в накопителе...
- И не только, - сказал я. - Все бумаги, все записи, пометки, все носители. Установить, как Блутсберг собирал свои материалы, где их добывал, с кем общался. Если идти его путем, то можно наткнуться на то же самое, на что наткнулся он. Даже если они уже приняли меры предосторожности. Следы не стираются до конца.
- Так, - деловито сказал Великанище, развернувшись к Жанне Липсон. Бегом к Лорану, и дожмите декодирование. Распорядись, чтобы немедленно выехали и собрали все коммуникаты.
- Они уже собраны...
- Так читайте, читайте, изучайте! - Великанище Данни Барк превратился в нового бога-метателя молний. - Мы им, с-сволочам, головы поотшибаем! Под носом ведь орудуют, а мы с тобой, Жанна, зачем здесь сидим? Расследуем семейные ссоры?
Секунд-ажан Липсон взвилась над креслом, мелькнули рыжие волосы - и исчезли за шкафами.
- Вот так, Леонардо, - отзвуком уходящей грозы выдохнул Великанище. Утопить задницу в делах касательно ревности - ах, он меня разлюбил, так я ему за это кастрюлей в лоб, и разлучнице подлой тоже! - и проморгаешь что-то другое. Ведь ни травинка не шелохнулась, нич-чего! Тихо и спокойно в славной Мериде! И вдруг не профессионал, а писатель - писатель! - находит то, что мы уже давно обязаны были найти! Какого же черта нас здесь держат, Леонардо?
Гроза, оказывается, вовсе не ушла, гроза загромыхала над блоками визио, компами, шкафами и всем кабинетом следователя Данни Барка. Я ни на мгновение не сомневался, что гневался и метал громы и молнии он не для меня, представителя вышестоящей инстанции, сотрудника Унипола Грега, а гневался потому, что прозевал, проморгал, прохлопал...
- Найдите мне, пожалуйста, Флориана Дюранти, - сказал я, ничуть не желая гасить воинственный пыл Барка; знал по себе, что подобное состояние не только не вредит, но, наоборот, помогает: мысли становятся прозрачными, управляемыми, отчетливыми - и без всяких потуг может прийти прозрение. Только вот ко мне оно почему-то не приходило...
Здоровенным ручищам Данни Барка, без сомнения, хотелось сейчас кого-то хватать, но они послушно проплясали над панелью, и на экране возникло все такое же добродушное лицо следователя Дюранти.
- Флориан, - сказал я, - что по анализу волос?
Прим-ажан Дюранти, подняв брови, посмотрел на Данни Барка, потом на меня.
- Идентификация отсутствует, господин Грег.
- Понятно. У меня все. - Я повернулся к Великанищу. - Господин Барк, вам, думается, нужно объединиться с господином Дюранти.
- Буду иметь в виду, - кивнул все еще грозно сопящий Барк. - Эх, только бы добраться до их поганых голов и поотшибать к черту...
Дюранти уже исчез с экрана, а я внезапно ощутил какую-то усталость и одновременно, как это ни парадоксально, - стремление немедленно что-то предпринимать. Да, я мог оставаться на Журавлиной, и тоже включиться в расследование... Но чувствовал я, то ли полуинтуитивно, то ли вполне осознанно, что события на Журавлиной - всего лишь частный случай... частное, местное, здешнее проявление чего-то более общего... Захватившего уже два мира. Как минимум - два. А если после возвращения в Кремс мои парни скажут, что не два, господин Грег, не два - а десять?
Мне была нужна информация. В самом большом масштабе. Конечно, можно было дождаться вечернего инфопласта с Соколиной, но это только пласт, ему не задашь вопросов. А я должен был осознать и проанализировать все, что происходило вокруг, во всех обитаемых мирах, не замыкаясь на одной Журавлиной Стае.
