― Чей это нож? ― спрашивает он.
― Этот? ― спрашивает она. ― Моего отца… ну, кем бы он ни был… мужчины, который притворялся моим отцом двадцать восемь лет. Почему ты спрашиваешь? Что не так? Из-за чего ты так разволновался?
― Кем был твой отец? Чем он занимался?
― Кем был мой отец? Я не знаю. Он был исследователем, работал в лаборатории, был трудоголиком, который вместо того, чтобы уделить внимание жене и дочери, читал научную литературу. Я все еще на самом-то деле не знаю, чем он занимался. Пожалуйста, может, ты скажешь мне, почему тебя так взволновал этот нож?
― Из тебя плохая Нэнси Дрю, да?
― Что?
― Ты даже не справлялась об эмблеме?
― Нет. Зачем? И кто, бл*ть, эта Нэнси Дрю? Я гребанный фотограф, а не одна из «Ястребов». Все это…, ― она сделала жест рукой, обводя всю комнату, ―… это какой-то ебанный цирк, это для меня ненормально, ладно?
Он смотрит на нее в упор, затем сверлит глазами эмблему на ноже, в уме прикидывая, видел ли нечто подобное. Ничего не приходит в голову.
― Ты узнаешь его, логотип, я же вижу.
― Да, узнаю, ― отвечает Сет. ― Но… это невозможно. Это городская легенда, миф. Их не должно существовать.
― Я не понимаю.
Сет показывает на эмблему в форме ромба. Он обводит угловатую «Г» в левой части и «П» в правой.
― Ребята в «Альбе» с ума сойдут, когда я покажу им это.
Кирстен бросает взгляд на нож, а затем на него. Она впервые видит его улыбку.
― «ПГ», ― произносит он. ― Это проект «Генезис».
Глава 26
НЕ-РЕПТИЛОИДЫ
Йоханнесбург, 2021
― Ладно, ― произносит Кирстен, ― нет никакого нормального способа сказать это, так что, вот: мне нужно вырезать микрочип из задней части твоей головы.
― Воу, ― говорит Сет, ― только я начал думать, что мы поладили.
― Сумасшедшая леди…
― Теперь ты говоришь о себе в третьем лице.
― Другая сумасшедшая леди, Бетти/Барбара, сказала, что знает, что они отслеживают ее, потому что она чувствует микрочип под кожей на голове. А убийца… убийцы… те, кто пытаются убить нас, знают, где мы живем. Знали, где была та леди, взявшая своего ребенка в парк.
― Послушай, ― говорит Сет, качая головой, ― это не может быть правдой. Технология производства отслеживающих чипов не существовала тогда, когда мы были детьми. Подожди, так поэтому у тебя текла кровь? Ты пыталась найти ебанный микрочип?
― Не пыталась, я нашла его!
― Покажи мне, ― просит он.
― Я спрятала его в такси. Он может быть, где угодно.
Он обводит глазами офис, а затем их закатывает. Она все это время знала, что он не поверит ей.
― Потом ты скажешь мне надеть шапочку из фольги.
― Вообще-то, это не такая уж плохая идея.
― Ха, ― произносит он.
― Я тебе не сказки тут рассказываю.
― Ладно, но ты не станешь вырезать его этой штукой. Я кое-кого знаю.
― У нас нет времени валять дурака! ― кричит Кирстен.
― Послушай, ― просит он, ― мне нужно съездить в «Альбу». Это не обсуждается. Они смогут удалить чип. Изучить его. А еще нам нужны патроны и оружие для тебя.
― Что, бл*ть, такое «Альба»? Что насчет Кеке?
― Мы сможем найти твою подругу, когда узнаем больше информации. Чип ― это единственное, что у нас есть на данный момент.
Кирстен поражает неожиданная мысль.
― Хакербой Гений, ― произносит она. ― Контакт Кеке. Его номер должен быть в телефоне Кеке. Он может найти, что угодно: так мы тебя и нашли.
― Ты думаешь, он что-нибудь узнает?
― Он знает больше, чем на этой флешке, ― отвечает Кирстен. ― Она попросила его нарыть информацию.
Сет засовывает свой «Тайл» в рюкзак.
― Позвоним ему по пути.
― Что такое проект «Генезис»? ― спрашивает Кирстен, когда они спускаются вниз по пожарной лестнице.
Сет качает головой.
― Рассказывать особо нечего. То есть, слухи ходили годами, но я не думаю, что кто-то в них верил.
Кирстен вспоминает своего отца: тяжелые очки в стальной оправе, потускневшей от времени. Большие руки, плохо сшитые брюки, пятна от яичного желтка на галстуке. Ей трудно представить, что он был участником какой-то тайной организации. Только если он не хорошо это скрывал, очень хорошо скрывал.
― Это немного напоминает «сингулярность»… никогда не произойдет, но все же пугает до чертиков.
Он бросает на Кирстен взгляд, как будто, чтобы составить о ней суждение, решить, можно ли ей доверять.
― Когда я начал работать в «Альба»…
― Ты все еще не ответил мне, что это.
Он останавливается на шестой площадке. Заключенный в клетку свет мерцает за его головой, слабое питание.
― «Альба» немного напоминает «Бойцовский Клуб». Первое правило «Альба»: никогда не говори об "Альба".
― «Бойцовский Клуб»?
― Ты хоть читаешь книги? Ты знаешь, что у любознательных мышей больше нейронных связей?
Единственная книга, которую она прочитала от корки до корки, это коллекционное издание «Гензель&Гретель», которое подарил ей Джеймс. От нее не ускользнуло жестокое совпадение.
― Не считая того, что мы, вероятно, сегодня вечером умрем, ― говорит Кирстен, ― так что я думаю, что все правила летят к черту.
― Ну, да, это второе правило.
― Ха.
― Серьезно, ― заверяет он, держа ее за руку, ― никому нельзя о них знать, ты понимаешь?
Они снова отправляются в путь.
― «Альба» ― это краудфаундинговая (прим.: сбор средств от общественности на благое дело) подпольная организация: бунтарская группа инженеров, ученых, биологов, генетиков… Мы ставим эксперименты в сфере биотехнологий, но по большей части мы расследуем деятельность других организаций, подобного толка.
― Ты биопанк?
― Технически, я химинженер, но, да, биохакер, химактивист… по сути, мы подкованные в технологиях Правдоискатели.
― Ты ищешь компромат.
Сет кивает.
― Мы представляем собой технопрогрессивное движение, которое выступает за открытый доступ к генетической информации. Мы играем с ДНК… только законными методами… но наша цель, причина, по которой мы существуем ― проникнуть и разоблачить то, что мы называем «черными клиниками» ― мегакорпорации, использующие биотехнологии для неблагих целей.
― Например?
― Мы ищем все, что кажется подозрительным: компания может вызывать сомнения в этичности своей деятельности, заниматься нелегальной практикой или пытаться осуществлять какой-либо вид контроля над социумом.
― Та хирургическая клиника… в Саксонвольде. «Табула Раса».
― Они покупали абортированные эмбрионы из гинекологических клиник и делали инъекции стволовых клеток в лица пациентов.
― Ты разоблачил их?
― «Альба». Коллега… ей пришлось выкачивать жир из бедер домохозяек целый год, прежде чем ее подпустили к их лицам. У нее ушел еще один год, чтобы раскрыть черный рынок стволовых клеток. Мы также разоблачили «Риббер Ранч», «ИксМанкиДи» и «Слимонейд».
Кирстен слышала о них всех за прошедшие несколько лет: их грязные секреты были раскрыты, а тех, кто в них участвовал, затаскали по судам.
― Особенность удивительных вышедших из-под контроля технологий,― говорит Сет, ― состоит в том, что они помогают легче встать на сторону зла. Правительство не может издавать законы достаточно быстро, чтобы успевать запретить их. "Альба" ― самозваный, независимый сторожевой пес.
Они ускоряют спуск по лестнице.
― Итак, слухи о проекте «Генезис» ходили постоянно. Их считали, чем-то вроде, ну, «черной клиники». Человеческой версией расы "Рептилоидов": огромным тайным сообществом, контролирующим мир. Предположительно, они повсюду, особенно, на позициях у власти.
― Теория «Королева-рептилоид» (прим.: конспирологическия теория Дэвида Ике, Ике считал королеву Англии, засланным представителем расы рептилоидных пришельцев-оборотней), но никаких рептилоидов.
