— Четверть миллиона! — снова сказал Рич. — Это называется — срубить деньги по-быстрому.
Леа взялась за ручку дверцы.
— Нужно действовать быстро, — сказала она, — мы не знаем планов Серверы. Отправляйся немедленно. Тебе нечего бояться. Меткович тебя не тронет — он не дурак.
— А я и не боюсь, — ответил Александр.
На следующее утро они встретились за завтраком.
— У вас симпатичная квартира, — сказал Ридан, уминая тосты. — Если не секрет, кто за это платит? Редакция?
— Нет, что вы, — Леа засмеялась, показывая ослепительные зубы. — Мой шеф способен потратиться лишь на номер во второсортной гостинице. Это, конечно, не касается ведущих репортеров. Те на особых условиях. Пока что я не отношусь к их числу. Я люблю работать в относительном комфорте, продолжала Леа, разливая остатки кофе. — Приходится раскошеливаться. Надо сказать, это себя оправдывает.
— Интересно, — заметил Ридан, — а вам не бывает здесь одиноко?
— Нет, — ответила Батур. — Если мне нужны новые ощущения, я всегда их получаю. Я все способна устроить сама.
— Мне приходилось слышать нечто подобное, — равнодушно заметила Нина. От одного человека, он был помешан на мастурбации.
Женщины уставились друг на друга. С первой минуты в их отношениях ощущалась враждебность.
Ван, казалось, смутился сильнее всех: — Мы не совсем вас поняли. Простите.
— Я делаю лишь то, что хочу, — сказала Леа. — Нравится — да. Нет — нет. Вот и все. Очень просто.
Телефонный звонок прервал этот разговор.
— Минуту, — журналистка улыбнулась. На ее прекрасном лице не отразилось и тени волнения. Покачивая бедрами, она вышла в коридор. Скорее всего, это звонил Рич. Сейчас все решится. Коротко вздохнув, Батур сняла трубку.
— Алло.
— Здравствуй, дорогая. — Звонкое подпрыгивающее «р» буквально пронзило ей уши. — Я разбудил тебя?
— Ты позвонил узнать, поднялась я или еще сплю? — Батур сдержала ярость, но раздражение все-таки прозвучало в голосе. Она тут же пожалела об этом — сейчас было не время ссориться с РЫБКИНЫМ.
— Послушай, что происходит? — спросил он. — Ты вернула меня вчера с полдороги, сама куда-то исчезла. Я весь вечер пытался тебе дозвониться. Где ты была?
— Я предприняла кое-что, чтобы задержать Серверу.
— Ну и?..
— Нас опередили. Когда Сервера прибыл на место, там все было оцеплено полицией.
— Ясный перчик… — протянул удивленно РЫБКИН. — Вот это новость. И что было потом?
— Не знаю. Полагаю, Орт с Риданом в руках полиции. — Батур понизила голос, хотя гостиная находилась достаточно далеко и ее наверняка не могли слышать.
— Посмотрим, — сказал РЫБКИН. — Проверим. Что делать дальше? Ты проинформировала Метковича?
По голосу Рывкина Леа почувствовала, что тот охвачен сомнениями. Выяснить, что полиция вернулась ни с чем, для него не составит труда. И тогда он поймет, что его водят за нос.
— Нет. Я жду его звонка.
— Не забудь сразу же сообщить мне. Я у себя.
— Конечно. — Леа понимала, что оттянуть время — единственная возможность как-то нейтрализовать Рывкина. Она надеялась, что Александр управится в срок.
— Значит, договорились.
Батур положила трубку и несколько секунд стояла у телефона. РЫБКИН сильно тревожил ее. Он был единственным, за исключением Рича, кто знал ее адрес в Ганьо. Хорошо, что Меткович категорически запретил поддерживать с собой связь всем, кроме Леа.
В гостиной между тем шла острая беседа.
— Ты ведешь себя невыносимо, — говорил Ридан. — Она спасла нас. А ты хамишь самым бессовестным образом, и это черная неблагодарность. Причем рискованная неблагодарность.
— Не понимаю, — невнятно, потому что рот ее был занят шоколадом, сказала Нина, — почему ты делаешь мне замечания. На каком основании? Ты мне кум, муж? Пошел, знаешь, к черту.
В этот момент вернулась Батур. По лицам гостей она поняла, что была темой их разговора.
— Я только что беседовала со своим другом, — сказала Леа. — Он все устроил. Ночью вы улетаете из страны. Билеты и документы будут готовы.
— Слава Богу, — Ридан посмотрел на Нину. — Что скажешь?
— Бесподобно, — вяло произнесла Орт, развалившись на стуле и высоко положив ногу на ногу. — Раз дело на мази, мне срочно нужно в город.
Нина опять уклонилась от прямого ответа — летит ли она с ним. Ридан уловил это.
Услышав, что она собирается в город, Леа внутренне затрепетала. У нее отлегло от сердца. Она собиралась выдумывать предлог, чтобы увести Орт. То была судьба.
Удача!
— Вы собираетесь ехать? — доброжелательно спросила Батур. — И надолго?
— Два-три часа.
— Не против, если я отвезу вас?
Нина пожала плечами: — Пожалуйста, если вам так хочется.
— Решено. Только прошу повременить — я жду важного звонка.
Посмотрев на Ридана, Леа заметила благодарность в его глазах. Вероятно, он беспокоился, что Нине предстояла поездка в одиночестве.
Леа кивнула ему: все будет хорошо. Он понял и улыбнулся.
— А теперь я хотела бы получить мою долю, — Батур подошла к письменному столу. — Не полагаете же вы, что я стану трудиться бесплатно?
— О нет, этого можно не опасаться, — тут же отозвалась Нина.
Ван шагнул вперед: — Я помню наш уговор. Я готов.
В течение полутора часов Леа выслушивала рассказ Ридана и пребывании у сигнизаторов. Изредка она задавала вопросы. Возле стоял включенный диктофон. Попутно Леа делала пометки в блокноте.
Нина не принимала участия, угрюмо уставившись в телевизор.
Их опять отвлек телефон.
— Это ты? — донесся встревоженный голос Рывкина.
Казалось, он был чем-то напуган.
— На конкурсе оригинальных вопросов ты бы взял первое место, — холодно сказала Батур. — Что случилось?
— Послушай, что-то происходит, — торопливо заговорил РЫБКИН. -Я разговаривал с нашими в Бюро. Мне сказали, что шеф отправился в Пантеон.
— Ну и что?
— Полчаса назад я вышел из гостиницы пообедать. Когда вернулся, портье передал записку. Мне звонили, пока я отсутствовал.
— Кто?
— Роза, секретарша Маальда. Просила срочно с ней связаться.
— Так в чем дело? — Спокойствие давалось Леа нелегко.
РЫБКИН выругался: — Она не оставила другого номера, дура. А прежний занят все время.
— Полагаю, он тебе ни к чему. Я только что получила необходимые указания.
— Да? Почему же ты молчишь? И зачем звонила Роза?
— Формальность. Ты же знаешь шефа — он любит подстраховаться, сказала Батур, пропуская первый вопрос мимо ушей.
— Что нам велели делать? — Голос Рывкина звенел от волнения.
