Где-то вдали слабо тарахтела моторка. Ван взглянул на часы. Журналистка запаздывала.
Внезапно раздался шум моторов, и по пляжу заметались лучи автомобильных фар. Ридан отшатнулся от окна.
— Полиция!
Нина поднялась с места. Она страшно побледнела:
— Это за тобой!
— Не каркай! Еще ничего не ясно, — отрывисто бросил Ридан.
— Не подходи к окну! Выключи свет!
Он посмотрел на нее: — Это еще зачем? Если по мою душу, они уже засекли нас.
Нина метнулась к двери и с треском вырубила выключатель. В наступившей темноте Ридан слышал ее хрипловатое учащенное дыхание.
— Их кто-то навел.
— Похоже, — отозвался он, ощущая неприятный холодок между лопаток. Чего ожидал он меньше всего, так это полиции.
В домике Остина вспыхнул свет.
— Он нас выдаст… — вдруг прошептала Нина.
— Нет, не выдаст.
— Глупости. — Нина вздохнула. — Ты что, не знаешь их штучки? Хорошо, если его хватит на пятнадцать минут.
Ридан понимал, что она права. Как это ни горько, требовать от Остина героического молчания — значит требовать от него слишком многого.
— Черт возьми, может, это обычный рейд?
— Ты и сам в это не веришь.
Вокруг домика закружился хоровод карманных фонарей.
Нина сказала: — Через несколько минут они будут здесь.
Ридан поднялся: — Попробуем вырваться. Вдоль самой воды…
Словно в ответ в темноте вспыхнул луч прожектора и пошел шарить вокруг, ощупывая каждый холмик.
— Поздно, — Орт посмотрела в окно. — Они уже идут сюда.
В тишине вновь донесся стук лодочного движка. Он приближался. Потом разом стих. Прошло несколько секунд, и по оконному стеклу кто-то осторожно постучал ногтем.
Риган шагнул к двери. Он догадывался, кто там стоит.
…В лодку они садились почти на ощупь.
— Все в порядке? — проговорила Леа.
Наверху послышалось шарканье ног, и в дверь шлюпочной станции загремели удары.
— Открывайте, полиция!
Батур коснулась плеча рулевого:
— Трогай!
Грохот семидесятисильного «меркурия» потряс воздух. Лодка рванулась как на крыльях. Люди на пирсе словно оцепенели. Ридан ждал, когда они спохватятся.
Захлопали револьверы. Сквозь вой мотора их звук казался совсем безобидным.
— Лучше, если вы пригнетесь, — отчего-то весело сказал рулевой, закладывая крутой вираж. За кормой лодки бежал белый бурун. Вполне различимый с берега, подумал Ридан.
Но в этот раз полиции не повезло.
Они мчались довольно долго. Лодка подпрыгивала и глухо хлопала днищем о волны. Рулевой вел ее с уверенностью, словно орудовал в собственном пруду.
— Нам будет трудно скрыться, — сказал Ридан, напрягая голос. — Они постараются нас перехватить.
— Пусть это вас не беспокоит, — сказал рулевой. Он скалил в темноте зубы. — Я работу знаю. Когда я везу, то это так же безопасно, как лежать в колыбели.
Их путь закончился в районе судовых доков, где в мешанине разнокалиберных посудин лодочник ориентировался со сверхъестественной легкостью. Наконец они приткнулись между двух низких угольных лихтеров.
Ридан и Нина выбрались на деревянный причал первыми. Батур последовала за ними. Они недолго плутали среди портовых складов и вскоре вышли на кривую узкую улочку, которая вела к центру. Потом им удалось поймать такси.
Леа привезла их к себе.
— Симпатично, — сказал Ридан, оглядывая небольшую, но прекрасно обставленную гостиную. — Благодарю вас. Вы прибыли в самое время. — Он чувствовал себя превосходно. Впервые была возможность свободно разговаривать.
— В последний момент. Прямо кино, — лениво сказала Нина, массируя виски. — Но выглядит все это убого.
— Вы думаете? — мягко спросила Леа. — А по-моему, неплохо. — Она с улыбкой рассматривала спутницу Ридана.
Тот ощутил неловкость. Рядом с Леа Нина выглядела просто дурнушкой. Орт и сама почувствовала это.
— Я слишком устала, — сухо сказала она, — нужно привести себя в порядок.
Журналистка кивнула.
— Ванна в вашем распоряжении, — сказала она, обращаясь к Ридану. — Вы идете вместе?
— Да, — ответил он, испытывая непонятную неловкость.
Оставшись одна, Батур долго сидела, наблюдая, как сквозь туман, окружающую обстановку. Напряжение последних часов сказывалось даже на ней. Но времени не было. Она поднялась и подошла к телефонному столику.
Рич был у себя.
— Приезжай, — тихо сказала она, — приезжай срочно. Я в Ганьо, — она назвала адрес. — Остановишься внизу. Ко мне не входи и не сигналь. Мигнешь несколько раз фарами.
Леа вернулась в гостиную и снова опустилась в кресло. Можно было расслабиться. Дорога у Александра займет не менее двух часов.
Рич приехал, когда уже светало. Увидев из окна его машину, Леа осторожно вышла из квартиры.
Она уселась на заднее сиденье. Рич покосился на нее в зеркальце и развернулся вполоборота. Он выглядел невыспавшимся — так оно и было. Но хмурым его лицо нельзя было назвать.
Батур с удовлетворением подумала, что он поднялся ночью и погнал автомобиль за двести километров, ничего не спрашивая, по единому ее слову. Эта мысль льстила самолюбию, хотя Леа не в первый раз убеждалась в своей власти над мужчинами.
— Слушай внимательно, — сказала она. — Нина и Ридан у меня. Я вырвала их в последний момент. Они мне доверяют, пока доверяют, во всяком случае. В моей квартире они пробудут сутки. Я постараюсь никуда не отлучаться. И потому шевелиться дальше предстоит тебе.
Она быстро взглянула на Александра. Тот сидел молча, впитывая каждое ее слово. Лицо его оставалось бесстрастным.
— Ты отправляешься к Метковичу, — продолжала Леа. — Объяснишь, что мы действуем вместе. Скажешь, что Нина Орт у нас. А дальше пояснишь этому борову, 151 что проделанная работа требует совсем иной платы, чем он рассчитывает. И назовешь сумму.
— Какую? — ровно произнес Рич.
— Двести пятьдесят тысяч.
Александр присвистнул. Четверть миллиона!
— Ты уверена, что у него есть такие деньги?
— У него есть и не т а к и е деньги.
— Но захочет ли он платить?
— Ему некуда деваться. У него земля горит под ногами. И он рассчитывает, что только одно может его спасти. Он заплатит.
— Ну а вдруг?
Леа вздохнула:
— В таком случае мы ничего не выигрываем. Но ничего и не потеряем.
— Ты потеряешь работу. Хорошо оплачиваемую, кажется. И наживешь серьезного врага.
— Насчет врага еще посмотрим. А работы я все равно лишусь в ближайшее время. Закрытие Бюро — вопрос дней.
Александр восхищенно посмотрел на нее. Хотя он и был старше ее почти на пятнадцать лет, эта женщина поражала его, и он не стыдился в этом себе признаться.
