— Что нам велели делать? — Голос Рывкина звенел от волнения.
— Не по телефону. Я сейчас выезжаю к тебе. Никуда не отлучайся.
Ей потребовалась вся воля. Сейчас их с Ричем спасла случайность Рывкина не оказалось на месте. Меткович наверняка уже имел разговор с Александром. Он мог приказать Рывкину с ней расправиться. Как она упустила такую возможность!
Леа вернулась в гостиную. При ее появлении Ридан и Нина подняли головы.
— Ну и телефон у вас, — сказал Ридан. — Просто генштаб во время войны.
— Мне требуется отлучиться, — сообщила журналистка. — Это ненадолго. Прошу никому не открывать и не отзываться на звонки.
Нина фыркнула и отвернулась. Ридан кивнул:
— Хорошо.
Леа отправилась в свою комнату. Она снова надела брючный костюм и черные туфли на высоком каблуке.
Взяла сумочку и вместительный пластиковый пакет. По дороге она заехала в универсальный магазин и сделала несколько покупок.
К гостинице Леа подъехала в половине второго. Напротив через дорогу располагалось кафе. Батур отправилась туда и, очутившись внутри, быстро прошла в туалет. Когда она вновь показалась на улице, ее нельзя было узнать. На ней был длинный светлый плащ, голову украшал парик.
Леа снова пересекла улицу. В вестибюле народу было немного. Несколько праздных подносчиков багажа воззрились на посетительницу. Батур поинтересовалась у портье, в каком номере проживает РЫБКИН. Ей это было известно, но Леа хотела, чтобы ее запомнили именно в этой одежде.
Тщедушный мальчишка в грязной форменной каскетке, с лицом цвета свежих помоев вызвался ее проводить.
Леа твердо отстранила его и вошла в лифт.
Дверь в номер распахнулась от первого стука, словно РЫБКИН караулил за нею. Глаза его лихорадочно блестели.
— Ты что, пил? — брезгливо спросила Леа, проходя в номер.
— Самую малость, — он последовал за ней по привычке. — Однако ты и вырядилась! Ну, — сказал он, усаживаясь в кресло с протертой обивкой, — рассказывай!
— Ты успел что-нибудь узнать? Касательно местных фараонов?
РЫБКИН шевельнулся: — Нет. Через часик что-то выяснится… Так какие нам указания?
— Указания следующие, — Леа неторопливо достала сигарету и поместила ее в уголке губ. РЫБКИН то ли забыл, то ли не захотел поднести ей огня, и Батур опустила руку в сумочку за зажигалкой. Ее пальцы при этом коснулись холодного никелированного бока «беретты».
— Если Нина задержана полицией, Меткович хочет, чтобы мы ее вытащили. Любым способом. И как можно скорее. — Она замолчала.
— Что-о?! — РЫБКИН вскочил. Он запустил пятерню в волосы и заметался по номеру. — Да он рехнулся! Мне что, штурмовать полицейское управление?
— Шеф рассчитывает на твой опыт.
— Опыт! При чем здесь, к дьяволу, опыт! — Он снова уселся. Пальцы его непрерывно ощупывали лицо, словно надеялись отыскать что-то важное. Подожди-ка, — РЫБКИН поглядел на Леа. — А если их там нет?
— Вот это необходимо узнать. Если мы в том убедимся, то вновь организуем поиски. Меткович пришлет подкрепление. Шеф сказал, что очень надеется на тебя, — повторила Батур.
— «В одном ему только счастье и было, что волосы сильно из носа росли», — с горечью продекламировал РЫБКИН. Но в глубине души он был польщен высокой оценкой шефа.
Он поднялся и отошел к трюмо возле окна: — Хорошо. Насчет сведений из полиции можно не беспокоиться. Подождем чуток.
Леа снова опустила вниз руку и сжала рукоятку пистолета. Медленно и очень осторожно большим пальцем она сняла его с предохранителя. Мужчина стоял к ней спиной. Прекрасная мишень.
— Включи радио, — попросила Батур, — тихо у тебя, как в могиле.
Зазвучала музыка. РЫБКИН вернулся к зеркалу. Леа смотрела ему в затылок. Требовалось совершить короткое и очень простое движение.
Сейчас я сделаю это.
Она вдруг представила забрызганное кровью трюмо.
Ладони ее увлажнились.
Он молчал и слегка притоптывал ногой в такт музыке. Леа посмотрела в зеркало, где было его отражение.
Пальцы Рывкина самозабвенно терзали подбородок. Леа наблюдала, как два указательных нащупывали прыщ, сжали. Прыщ лопнул. Журналистку передернуло. Если бы он видел ее в этот момент, то прекратил бы свое занятие. Однако он не видел ничего.
«Беретта» описала дугу в воздухе и уставилась Рывкину в затылок.
В последний миг он обернулся. Глаза его округлились. Он быстро сунул руку за пазуху, и тогда Батур выстрелила.
Первая пуля угодила ему в подбородок. РЫБКИН взмахнул руками, словно отгонял осу. Пуля калибра 6,35 не всегда убивает наповал.
Второй выстрел разорвал ему грудь. Шатаясь, он сделал несколько шагов к Леа.
До боли закусив губу, она расстреляла оставшиеся патроны ему в живот, почти в упор, подряд, один за другим. РЫБКИН рухнул так, словно из него разом выдернули все кости.
Леа замерла, прислушиваясь. Она боялась криков и топота ног в коридоре. Но все было тихо. Пороховой дым плавал в воздухе. Пахло стреляными гильзами.
Батур прошла в переднюю и заперла дверь изнутри.
Потом вернулась и села, пока в гостиничном холле станет достаточно многолюдно. Близость мертвеца ее не беспокоила.
Наконец пришло время. Сняв плащ и парик, она запихала их обратно в пакет. Потом вышла в коридор, заперла номер Рывкина и вышвырнула ключ в окно.
Пешком спустилась вниз. Никто не обратил на нее внимания, когда она выходила.
Через полчаса Леа стояла у двери своей квартиры.
Доставая ключ, она вдруг увидела, что замок не заперт.
На миг ей захотелось убежать отсюда. Преодолев искушение, Леа толкнула дверь.
— Эй! — позвала она. — Вы здесь?
Никто не отозвался. Квартира была пуста.
Настроение было как в детстве, перед началом летних каникул. Нынче ночью они улетают.
Кончится кошмар целого месяца. Ридан полагал, что через год-полтора он сможет вернуться в страну.
От скуки он занялся осмотром квартиры. В передней на вешалке висел женский плащ, дождевик, похожий на гидрокостюм, несколько закрытых чехлов для одежды.
В углу Ридан заметил темно-синюю плотную мужскую куртку с капюшоном.
Подойдя к окну, он глянул вниз. Дождь прекратился, на улице появились прохожие. Ридан обернулся, посмотрел на Нину. В куртке, с накинутым капюшоном, можно будет рискнуть. Едва он об этом подумал, как желание выйти стало непреодолимым.
Куртка оказалась тесноватой. Натянув ее кое-как, Ридан вернулся в гостиную.
— Что такое? — Орт непонимающе уставилась на него.
— Я собираюсь прогуляться.
— Это еще зачем?
— Бог его знает. Мне хочется. Думаю, это безопасно. Я надвину капюшон и стану похожим на монаха. Вот так. Похоже?
