или, мол, ты мне теперь должен, и потом отплатишь своим навыком. Ведь тебе сами захотят отплатить, если ты не берешь с них плату. Это также доставляет удовольствие, но ты не понимаешь почему, и считаешь, что бескорыстие – конечная цель. Но нет такой цели, как бескорыстие, потому что бескорыстия в чистом виде не существует… И в чем смысл жизни? Прожить как раб, работая на господина и наплодив себе потомков, чтобы легче жилось? Я такого не хочу. Если представить, что я стану отцом, мне будет плевать на своего ребёнка в плане эмоций. Я даже не могу сказать, что хотел бы заниматься воспитанием. Потому что я не готов к этому, ни морально, ни материально, никак. А делать это для стимула, для мотивации, когда ничего не знаешь о воспитании, и когда нет денежной валюты, мол, дети ас чему-то учат. Дети нас не обязаны ничему учить. Дети учат только тех, кто к своему возрасту не научился жить, не научился быть собой, вот и говорят подобные глупости. Я вообще не хочу детей, не способен полноценно кого-то или что-то любить… А тут ты р-р-а-з! И умер! И в чем страх?! В том, что кто-то рассказывал сказки о том, что якобы есть некий бог, который сотворил бесконечную вселенную, и наблюдает только за одной маленькой планетой, где поселились люди, и думает кого наказать, а кого поощрить? Прям он так и следит. Даже если и есть бог, то он не имеет формы… Кажется, даже был такой фараон в древнем Египте, который многобожие свел к монотеизму, и он думал аналогично и запрещал вообще пытаться изображать бога. Людям всегда нужен кто-то, кто стоит над ними, они боятся делать поступки, ошибки, боятся сделать что-либо без разрешения какого-то бога, или наоборот у них начинается истерика, и они идут против данных догм, создавая свои собственные. Ведь религия возникла из-за внушений, иллюзий, галлюцинаций, шизофрении, истерии и ряда многих других психических заболеваний, не обязательно конечно, но без каких-то иллюзий трудно было бы убедить массу в каких-то чудесах… Кому-то что-то привиделось, и он считает это богом, а окружающие, тоже недалёкие люди верят его словам, и следуют за ним. На самом деле не так сложно создать новую религию, достаточно лишить людей возможности развивать логическое мышление, дать в самые простые заветы, которых они хотят, которые удобны самому автору данной религии, и этот автор не станет звать себя богом или сыном божьим. Он назовет себя пророком или жрецом, что слышит волю божью. А потом остается придумать антагониста для своих писаний, кто будет делать то, чего им, людям, не следует, пугать последствиями, как это делали раньше во многих религиозных движениях… Ну, ад, рай, пугают пытками и болью. Смысл жить? Смысл? Ладно, пора браться за дело, нужно помочь нашим прорваться.
Он передернул затвор автоматической винтовки, и открыл огонь по бойцам, что двигались за броней танка. Так Заверган обеспечил прикрытие своим товарищам, чтобы те могли закрепиться на соседней улице и подавить атаку врага.
Как же несовершенно человеческое тело, – подумал он, видя, как от одного попадания пули, падают замертво его соратники, – Небольшая капля яда, неподходящие социальные условия, царапина, бактерия, и ты – труп. Как же легко умереть в этом бренном мире, который постоянно меняет свои социальные законы, правила, установки, чтобы якобы достичь лучшей жизни. Ради чего мы боремся с этой эпидемией? Сократить численность населения? Предотвратить выход из-под контроля массы людей, как это произошло сейчас? Нанести травму определенному народу, за счет допущения гражданской войны, чтобы потом боялись устраивать подобные конфликты? Тут не может быть правых, эпидемия уже преступление против человечности… Уже, преступление.
Патроны в рожке закончились, и Заверган тупо продолжал нажимать на курок, не понимая, почему цели не поражаются. В конце концов, у него перед глазами всё поплыло, и он потерял сознание.
Глава 19
Он очнулся с болью в голове и попытался повернуться на бок. Вокруг были белые стены, пахло лекарствами, кто-то стонал в углу на кровати, а у двери кто-то шаркал обувью. Сначала Заверган обнаружил, что чего-то не хватает. Пытаясь сообразить, чего именно, он присел и тут до него дошло – не хватает ноги. Она была отрезана чуть выше колена и забинтована.
– Где я? – спросил он.
– В госпитале, – отозвался женский голос, уже не молодой.
Он обернулся, и увидел дежурную сестру, которая расхаживала в белом халате, и смотрела как дрон моет пол, и периодически ругалась на него.
– Без ноги я теперь?..
– Ну, как видишь. Но ты не беспокойся, тебе на завтра назначили операцию по реинкарнации ноги, пришьют новую. Доноров хватает. И опять на фронт.
– Что ж, остаётся думать, что нога окажется совместимой.
– Уже подобрали, просто ты не приходил в себя четыре дня.
– Видимо, много крови потерял…
– Кстати, нет, ты успел вколоть себе арагонитовую сыворотку, и сконцентрировать её в поражённом месте, крови ты потерял мало.
– Что-то плохо мне.
– Не сомневаюсь.
– Книги есть у вас какие-нибудь?
– Книг нет… Но, могу рассказать тебе несколько забавных историй. За всё время работы у меня их немало скопилось.
– Ну, давайте.
– Сейчас, давай измерим твое давление, и заодно расскажу.
Она одела на его голову какой-то обруч, как Завергану показалось, пластиковый. Он совсем забыл, что в большинстве своем теперь давление измеряют этой штуковиной, а не старым методом, какой он практиковал у себя дома, когда на бицепс одевали…
– Давление у тебя упало, 80 на 60, что-то совсем низкое. Давай сейчас сделаю тебе укол…
– Лучше принесите кофе.
– Кофе?
– Да, кофе.
– А-а-а, значит старыми методами… Хорошо, сейчас, погоди боец.
Она вышла из палаты, а Заверган огляделся по сторонам. В комнате не было никого кроме него. За окном было пасмурно, и судя по качающимся верхушкам деревьев, дул сильный ветер.
Медсестра вернулась в комнату, с двумя стаканами кофе, поставила их на тумбочку рядом с кроватью, и села рядов, начав рассказывать свои истории.
– Ну, был у меня такой случай. Служили мы в другом госпитале на звание меж-офицера. И была у нас одна сослуживица, Несення её звали. Какой уж она была пользователь не упомню, но и не суть. Значит, постоянно мы из-за неё попадали на втык от вышестоящего руководства. Ну и решили мы над ней пошутить, и одели ей на тыл шапки ещё одну кокарду. И стало у неё две кокарды. И вот, идёт строевой смотр, стоит начальник по воспитательной работе, и отдает команды. Тут заметил, что с ней что-то
