спиной Завергана, и он вновь потребовал предъявить доступ к разъему, держа в руках устройство, которое Заверган видел только в пункте мобилизации.
– Боец, куда ты мотивирован направиться, задал я тебе вопрос? – повторил офицер, и вывел Завергана из ступора, – Отвечай офицеру! Доступ к разъему он предоставлять не хочет. Задержать и увести реабилитационный центр.
Двое крепких патрульных начали подходить к Завергану, офицер продолжал стоять в паре метрах от него, и ехидно смотрел на него своими большими глазами. Когда они уже начали брать его под конвой, он ребром ладони резко ударил в кадык одному патрульному, отчего тот схватился двумя руками за шею, выпучил глаза, и упал на колени, начав хрипеть. Второй начал со спины закручивать Завергану руку за спину, но допустил ошибку – он не зафиксировал плечо свободной руки, – чем Заверган и воспользовался без колебаний, и с разворота нанес удар локтем в голову, но тот ловко блокировал его контратаку, и собирался сам нанести удар, когда Заверган прокрутил локтем по кругу, парировав удар, и тыкнул двумя пальцами в глаза патрульного с такой силой, что выдавил ему глаза. Тот упал на задницу, и как только он набрал воздух для крика, он нанес ему удар ногой в кадык. Остался офицер, который за короткие секунды борьбы Завергана с патрульными уже успел достать пистолет, и наводил его на Завергана. Всё решали доли секунды, пока офицер снимал пальцем пистолет с предохранителя, Заверган кувырком приблизился к нему, и оказавшись у его ног, сделал мах ногой, попав носком военного ботинка ему в кисть, выбил пистолет, после чего обрушил на него серию тяжёлых ударов. Однако, офицер оказался не пальцем деланный, и ловко уклонялся и блокировал все удары Завергана, после чего контратаковал сам, и Завергана снова подвела нога, он упал, офицер прыгнул сверху, пытаясь его задушить, взяв горло в замок. Заверган вовремя опустил к ключице подбородок, и вместо удушения у него треснула губа, и когда он пытался спустить с себя врага, почувствовал, как нога начинает болеть ещё сильнее, и он вот-вот потеряет сознание от боли. Когда в глазах уже потемнело от боли, он нащупал рукой булыжник и приложил офицера в место, где предположительно была голова. Ударил раз. Ударил второй. Третий. Четвертый. Хватка ослабла. Он свалил с себя мертвое тело, встал на четвереньки, отдышался, приподнялся на одно колено и осмотрелся. Одни трупы. Внутри стало как-то пусто.
За кого я воюю? За родину, которая продала мою жизнь ради цен на бензин, на электричество, на обертки для конфет, на туалетную бумагу, чтобы кто-то вытирал задницу по цене золота, а кто-то бесплатно? Или я воюет за врага, который стал врагом по тем же причинам, что я стал врагом для него? Или же я воюю за себя? За то, что мне дорого? Тогда чем я от них отличаюсь, занимая третью сторону? Стать мне архаичным, уже наплевать. Когда идёт бой, мне не надо думать, зачем я живу, я у меня есть цели, которые надо поразить, у меня мое оружие – тело. И я могу защитить себя. Но разве защищая себя, я могу защитить тех, кто рядом со мной? Я знаю одно – я пошел на это ради своих целей, и думать буду потом. Сейчас нужно найти одежду, чтобы не вызывать подозрений у полиции и военных патрулей. Так, а что есть полезного на их телах?
Заверган начал мародерствовать. Во время эпидемии все средства хороши, – думал он, – морали никакой нет, если это эпидемия. Либо ты, либо они, тут не важен способ. Все предельно просто: дают – бери, бьют – беги. Так просто, что меня уже тошнит. Если говорить о гуманности… Да, какой еще гуманности? Устаревшее слово, архаизм… Но, если говорить об этом, то как можно говорить о ведении эпидемии гуманными способами? Сама эпидемия уже является преступлением против человека. Либо ты используешь все средства для победы, либо ты терпишь поражение. Кто окажется более жестоким, хитрым, и сделает всё вовремя – тот и победил. Эпидемия без ненависти невозможна. И невозможно во время эпидемии не ненавидеть вирус, поражающий всех вокруг. Так, что у нас тут? Наручные часы… Надо же, механические. Редкость, сейчас давно уже время находится у всех в встроенном электронном табло в руке. Видимо предпочитают классический имидж. Ладно, возьму, ибо мое табло сломалось. Так, это что? Труний? Неплохо, пригодится. Так, а куда там упал пистолет? Ага, вот он. О, марка June's, хороший пистолет. Обойма полная. Запасная есть него? Да, вот в кармане две обоймы ещё. Пока этого хватит.
Заверган закончил обыскивать тела, и поспешил, прихрамывая на ногу, и мысленно браня её, к кустам, откуда можно было добраться до ближайшего магазина.
У него дрожали ноги, руки, всем телом он испытывал слабость. Видимо, шок ещё не прошел после драки. У него было учащенное дыхание, со лба побежала струйка пота, которую он нервно смахнул рукой, и выйдя к обычной ограде, перелез её, и оказался на улице. Уже темнело, солнце скрылось за горизонтом, наделяя облака малиновым оттенком. Заверган поводил взглядом по улице, чтобы ненароком не нарваться на ещё один патруль. Никого не было. Сунув пистолет за спину, в штаны, что было достаточно неудобно, он достал из кармана бумажный сверток, и начал ориентироваться на местности. Оказалось, он вышел прямо к нужному магазину, надо было только выйти на улицу, рядом с которой была дорожная трасса. А это в свою очередь было весьма рискованно, учитывая его состояние, следующую схватку он может не пережить.
Рванув с места, он помчался к по улице, пересекая трасу, и стараясь не попадаться под свет фонарей, который тут было на удивление мало. Добежав до злосчастного магазина, он открыл дверь зашел внутрь. Тут же из-за поворота выехала машина военного патруля, и он поспешил углубиться в помещении.
– Будем знаться, – сказал продавец, изучая взглядом Завергана, – Вы хотите приобрести одежду?
– Будем знаться, – ответил он, – Как вы догадались?
– А это не трудно, пришел гражданин в каких-то обносках в магазин одежды. Согласно моим протоколам мышление, такому человеку нужна одежда с вероятностью в девяносто процентов.
– Всё верно, мне нужна одежда, – ответил он хмуро, и похлопал по пояснице, нащупывая пистолет, – Вы можете провести мне консультацию по товарам?
– Конечно, – ответил продавец.
Они прошлись по магазину, Заверган выбрал себе черные брюки с тянущейся тканью, футболку, свитер, и плащ, зашел в примерочную, и заявив, что ему всё подходит, спросил про носки и обувь. Когда он выбрал себе пародию
